В данный момент старуха стояла возле прилавка, пристально, не мигая вглядываясь в стеклянные глазки большой оранжевой игрушки. Плюшевый инопланетянин бестрепетно пялился в ответ. Противостояние длилось уже минут десять, и Ассомбаэль был уверен, что в ближайшее время вредная бабка отвлекаться на всякую мелочь навроде молодого дханна не собиралась. Придется ему заговорить первым.

Однако же стоило ему подойти поближе, как старая грымза шустро развернулась и, ткнув крючковатым пальцем в сторону Альфа, безапелляционно заявила:

— Жиденок!

На морде игрушки возникло удивленное выражение, нижняя челюсть отвисла еще ниже: дескать, совсем сдурела, кошелка дряхлая? Опешивший Шурик только и смог, что присоединиться к непрозвучавшему вопросу:

— Почему?

— На шнобель глянь. Вишь, какой мясистый да крючковатый? Я в семнадцатом году нагляделась, у товарища Троцкого точь-в-точь такой же был. — И мгновенно сменила тему: — Чего пришел-то, ась?

— Поговорить, мудрая, — вздохнул Шурик. — Посоветоваться.

Славомира была полукровкой, в то время как в жилах Ассомбаэля текла чистейшая кровь нелюди. По официальной иерархической лестнице дханн стоял неизмеримо выше собеседницы, но период бомжацкой жизни избавил его от многих иллюзий и убедил, что теория и реальность часто не совпадают. С ведуньей ему не тягаться.

— Чего тут советоваться-то? — ехидно удивилась бабка. — Берешь свою красавицу за космы да вожжами, вожжами хлещешь, как отхлестал — в постелю, ублажать, из постели снова вожжами. Уся дурь за неделю выйдет!

Толстяк еле слышно скрипнул зубами. Шрамы на морде исчезли — он зарастил их в ту же ночь. Однако всех языков не заткнешь, за их пробежкой-преследованием наблюдало слишком много глаз. Глупо было надеяться, что старуха ничего не узнает. Что ж, у родни появится еще один повод поглумиться над неудачником.

— Не боись, — внезапно заявила Славомира, — не разболтаю. Хоть и потешил ты меня изрядно — давненько я таковых кульбитов не видывала, — однако ж дите невинное первым спасать бросился.

— Наташка — дочь моей принятой, — пожал плечами Шурик.

Старушка закивала:

— Оно, конечно, так. Только иные демоны ради человека пальцем о палец не ударят. Пиво будешь?

— Э-э-э, буду.

— Тогда пошли. Угостишь старую.

Редкие посетители кафе с удивлением рассматривали колоритную парочку, пристроившуюся в темном углу зала и с увлечением шушукающуюся между собой. Сдвинув два стула вместе, правым боком ко входу сидел молодой парень карикатурных пропорций, чем-то напоминавший сбрившего бороду и заплывшего жиром гнома. Он активно работал челюстями, не забывая поддерживать разговор со своей спутницей — известной всему городу сплетницей и скандалисткой Семеновной. Низенькая, щупленькая, в черном вдовьем платке, она бурно жестикулировала и время от времени склонялась над столом, зловеще понижая голос. Правда, в основном информацией делился толстяк.

— Вот такая вот история, — наконец закончил он исповедоваться. — Только, чур, до родни ее не доводи.

— Умеешь ты влипнуть, — восхитилась старушка. — Это ж надо за всего-то годок единый таких делов наворотить! Как еще жив остался!

— Вроде опасного со мной ничего не происходило. Кроме поиска принятой, конечно.

— О том и говорю! По краю ходил, да того края в упор не разглядел. Чем Наташки вашей пробежка закончилась, знаешь?

— Так обошлось же, — удивился Шурик. — Все с ней в порядке.

— Угу. С ней-то в порядке. Только видели ее какие-то грибники-лесники, хорошо еще разглядеть не смогли. Купи газетку районную да прочти статью «Бегущий призрак» — в ней все подробно описано. Слухов о творящихся в усадьбе безобразиях и раньше хватало, посему присылают сюда монасей из Заволочского скита — за твоими выходками присматривать.

Дханн больно дернул обеими руками себя за волосы:

— Черт! Они точно знают, что я здесь?

— Точно-точно, — уверила его старуха, хитро блеснув черными молодыми глазками. — Мыслю, от самого Саврака весточку и получили.

Шурик принялся нервно накручивать вилку на палец. Металл сгибался, словно шелковая лента, плавился в руках-лопатах парня, но тот не замечал ничего — его мысли занимали полученные новости. Заволочский скит издревле служил центральной базой и местом подготовки служащих православной церкви (точнее говоря, русской ее ветви), магов и чародеев. Как бы они себя ни называли, дханны считали служащих здесь братьев именно магосами. Особой известностью среди людей скит не пользовался, зато ведовская братия знала о нем очень хорошо и старалась по мере возможности общения с православными инквизиторами избегать. Ибо душевного спокойствия монахи своими визитами не прибавляли.

Со времен подписания «вечного мира» святые братья получили право наблюдать за живущими среди людей демонами. Присматривать за тем, чтобы проклятый род не слишком вредил адамову семени. Поэтому факт появления наблюдателей Шурика не удивил и не сильно расстроил; он даже не предполагал, что ему позволят находиться без опеки настолько долго. Это ожидаемая неприятность. Зато сообщение о возможном вмешательстве главы Дома парня волновало.

— Ему-то во мне что за интерес?

— Род ведает, — пожала плечиками старушка и тут же воздела вверх острый сухонький пальчик. — Напомнить, сколько с тобой в детстве возились и какие надежды связывали?

— Не надо.

— Вот то-то же.

Славомира присосалась к высокому стакану с янтарным напитком, довольно откинулась на стуле:

— Пивоварня тута своя, оттого и пиво доброе. В других-то кружалах моча мочой. Ты здесь надолго устроиться хочешь? Или постранствуешь еще?

— Приключений мне хватило, — заверил ее толстяк. — Новых не надо, обойдусь.

— Владение создаешь?

— Куда? Я же еще посвящение предком не прошел. Источники, конечно, попробую подчинить, но на большее не замахиваюсь. Со своими бы проблемами разобраться. Может, потом, когда в силу войду…

— Ну и зря, — припечатала бабка. — Ежели владение есть, то просто так, без серьезного повода, Велус тебя обратно не призовет. А трудности в жизни завсегда будут — куда ж без них. Место удобное, водяниц ты без труда под руку приведешь, окрестные чаровники слабы и роту[1]дадут охотно. Правда, колдун в городе живет. Зато, коль сумеешь с ним совладать, будет тебе почет, хвала и слуга особливый.

Шурик испытал сильное желание завыть. Колдуны — настоящие, прирожденные слуги Мрака — рождались редко. Знакомые с ними смертные утверждали, что лучше бы не рождались вовсе. Умели колдуны накладывать проклятия и превращать жизнь врагов в ад не хуже дханнов, обладали мерзким, жестоким характером, что в совокупности симпатий им не прибавляло. Отношение колдунов к окружающим колебалось в диапазоне от глубокого равнодушия до пылкой, деятельной ненависти.