– Мои ученики меня не предавали. И друзья. И подмастерья.

– Ну, а меня – да, – беспечно бросила Сигрлинн, тряхнув волосами. – Если вспомнить ту Ночную Всадницу, что убила меня в первый раз. Ты судишь всех по себе, Хедин, от всех ожидая своей стойкости, верности, убеждённости. А эти «все» – они не такие. Слабые. Увлекающиеся. Не видящие так глубоко, как ты. Терзаемые собственной памятью, возводящие какие-то личные беды в абсолют. Неидеальные, несовершенные, то и дело творящие такое, что волосы дыбом встают.

– Не пойму, к чему ты клонишь?

– К тому, что одно только предательство Хрофта тебя не должно повергать в такое смятение. – Указательный палец Сигрлинн упёрся Познавшему Тьму в грудь. – Ты это понимаешь не хуже меня. Ну, дай угадаю – ты решил, что появился кто-то, тот самый, «ещё более сильный или дерзкий», что свергнет вас с Ракотом? Что Упорядоченное готово смахнуть все привычные фигурки с тавлейной доски, выставив совершенно новые и поменяв правила? Что вы с Ракотом более не нужны?

Хедин ответил не сразу, долго всматривался Сигрлинн прямо в лицо, да так пристально, что волшебница невольно нахмурилась.

– На мне что, цветы внезапно выросли? Чего ты тут не видел, Хедин, милый мой?

– Если наш с Ракотом путь в звании «новых богов» и закончен, – медленно сказал Познавший Тьму, – долг мой – устроить всё так, чтобы смертные и бессмертные, обитатели всех бесчисленных миров ничего бы не заметили. Понимаешь? Вообще бы ни-че-го.

– Достойно, – фыркнула чародейка. – Но и это не всё, мой Хедин. Ты по-прежнему недоговариваешь. Что долг твой, как ты его понимаешь, останется недовыполненным, и это мучает тебя – охотно верю. Ты таков, ничего не поделаешь. Но это не всё.

– Не знаю уж, как тебе угодить, – делано вздохнул Познавший Тьму. – Если тебя начинают предавать, значит, дорога твоя, скорее всего, ведёт в никуда. Если Старый Хрофт решил, что он готов объединиться хоть с кем, лишь бы вызволить свою родню из владений Демогоргона, – значит, мы с Ракотом что-то делали не так, и причём очень долго.

– Не хочешь признать собственных ошибок? – усмехнулась Сигрлинн. – Это тебя мучает? Понимаю, Хедин, понимаю. Слишком много знания, слишком мало веры. Мне легче – я-то верила всегда.

– Чему?

– Не «чему», а «в кого». В тебя, мой дорогой. Даже когда погибала вместе с Брандеем.

Лицо Познавшего тьму рассекли жёсткие, суровые морщины.

– Сигрлинн, сейчас уже дело не в нас с тобой. Я считал, что незачем вмешиваться в судьбы миров, предотвращая всякую несправедливость, гораздо лучше дать всем жить по их собственному разумению. Я считал, что Старый Хрофт давно смирился с утратой – а он, оказывается, всё это время жил с мечтою о мщении, но даже не Ямерту, а всему нашему делу. Может, нам с Ракотом надо было иначе? Не единичные наши храмы тут и там, где жрецы занимаются кто чем и кто во что горазд, – а вера и обожание бесчисленного множества смертных и бессмертных? Святилища, сложенные не из кирпича, не из каменных глыб – но из миров со всеми их обителями, сведённых вместе? Любовь живущих, исступлённая и фанатичная, не ведающая сомнений? Строгий закон и строгая же кара, причём превыше всего – кара для тех, кто служил бы нам и попытался нагреть на этом руки? И поверх всего – мы с братцем Ракотом, в белых одеждах, восседающие на облаках, в ореоле лучей, загадочно и снисходительно улыбающиеся бесчисленным сонмам тех, кто готов будет отдать жизнь по первому нашему слову?

Сигрлинн сперва слушала, слегка улыбаясь, но потом улыбка исчезла.

– Если это – цена того, чтобы ты любил меня и дал бы мне любить тебя, я не колебалась бы ни мгновения. Если это – цена того, что Упорядоченное останется стоять и мы будем вместе, я не колебалась бы ни мгновения. Если это – цена того, что всё останется как есть и я по-прежнему смогу, если надо, запустить в тебя огнешаром, я не колебалась бы ни мгновения. – Улыбка вновь вернулась.

– Я не верю, – вырвалось у Хедина. – Мне всегда казалось…

– А мне всегда казалось, – запальчиво перебила волшебница, – что ты всегда слишком много думал про какие-то принципы и краеугольные камни, и слишком мало – о том, как сделать так, чтобы оно всё работало. Не хочешь восседать на облаке во славе лучей? Сделай тайный культ, нет ничего лучше. Запретное всегда сладко. Учреди мистерии, сокрытые ордена, степени посвящения, раскрывай адептам потихоньку тайны Упорядоченного и его сил, но лишь постепенно, лишь достойным и лишь то, что не повредит делу. Возглавь сам поклоняющихся тебе, сделайся непостижимым и тайным Мастером, одно созерцание коего – великая, нет, величайшая награда. Ты собственной персоной отказался от сильнейшего оружия, от поклонения и преклонения смертных, мой Хедин, а теперь сомневаешься, не усомнилось ли в тебе Упорядоченное? Х-ха, а почему бы ему и не усомниться?

Взгляд Хедина оставался непроницаем. Бровь Сигрлинн дрогнула, поднимаясь.

– Скажи же что-нибудь!

– Пока что нам бы не допустить, чтобы рвение Старого Хрофта кончилось б чем-нибудь совсем уж непоправимым, – пожав плечами, буркнул Новый Бог. Казалось, на самом деле ему хочется сказать что-то совсем другое. – Все остальные сомнения и колебания – потом, Сигрлинн. Упорядоченное должно жить, вот и всё. А дальше – разберёмся.

– Узнаю братца Ракота, – вздохнула чародейка. – Его слова. Главное, ввязаться в драку, а там видно будет. Ох, мужчины, мужчины! «Война есть вершина…» – как там дальше?

– Война есть вершина человеческого духа и судьбы, – проворчал Познавший Тьму. – Из меня раннего. «Так говорил Хедин», том такой-то, страница такая-то, стих сякой-то.

Сигрлинн с готовностью рассмеялась.

– Так-то оно лучше, мой дорогой. Что следующее в твоём плане, несомненно, с большой буквы? Поймать старика Хрофта за бороду и отправить накачиваться элем в какой-нибудь трактир Хедебю, с достаточным числом смазливых девчонок, чтобы не соскучился?

– Нет, не за бороду. – Новый Бог наконец улыбнулся. – И смазливых девчонок не предусмотрено тоже. Друнгар и Рирдаин готовы, они идут наперерез. Но ты сама видишь, – он кивнул на расставленные кругами бесчисленные кристаллы, в которых полыхали причудливой симфонией все цвета радуги, – слетелись трупоеды. Во множестве. Подмастерьям их всех, конечно, не удержать, но этого нам и не надо, полк Рирдаина и Друнгара я вытащу через портал, если нужно, хоть это и будет нелегко. Нет, Си, мы не нанесём удара первыми. Но зато, если нас атакуют, у нас найдётся чем ответить. А главное, этот треклятый Закон Равновесия будет на нашей стороне.

– Я понимаю, почему ты ставишь такие памятники своим погибшим, – негромко проговорила Сигрлинн, помолчав. Скользнула поближе гибкой пантерой, обняла, прижалась. – Я понимаю, мой Хедин. Можешь рассчитывать на меня во всём.

– Да я и так рассчитываю. – Он развёл было руками.

– Нет-нет-нет, обнимай меня и дальше. Драматические жесты оставь для своих подмастерьев. Со мной можно без них.

* * *