Наконец, мы дошли до медкабинета, где Кристиан осторожно положил меня на кушетку, а я изо всех сил старалась не глазеть на него с открытым ртом.

— Спасибо, — заикаясь, пробормотала я.

— Не за что, — он улыбнулся снова, и я очень обрадовалась, что сижу. — Ты довольно легкая.

Мой бедный мозг отчаянно пытался сфокусироваться на смысле его слов, но тщетно.

— Спасибо, — ещё раз выдала я слабым голосом.

— Да, спасибо вам, мистер Прескотт, — поддакнула медсестра. — А теперь идите на урок, пожалуйста.

Кристиан Прескотт. Его зовут Кристиан Прескотт.

— Увидимся, — просто сказал он и вышел за дверь.

Я помахала ему вслед, чувствуя себя полной идиоткой.

— А теперь… — начала произносить медсестра, обращаясь ко мне.

— О, нет. Я, правда, в порядке.

Кажется, я её не убедила.

— Со мной настолько все в порядке, что я готова скакать до потолка, — я не могла стереть глупую улыбку с лица.

Из-за этого происшествия я опоздала на Литературу. Ученики уже составили стулья в круг. Учитель, пожилой мужчина с короткой белой бородой сделал мне знак зайти.

— Возьмите себе стул. Мисс Гарднер, я полагаю.

— Да, — ответила я. Казалось, все смотрели только на меня, пока я брала стул в конце класса и тащила его к общему кругу. Венди, девушка, которая помогла мне в коридоре, тоже была тут. Она подвинула свой стул, чтобы освободить мне место.

— Меня зовут мистер Фиббс, — сказал учитель. — Мы как раз начали одно упражнение, которое будет для вас очень полезно. Каждый должен назвать три уникальных факта о себе. Мы остановились на Шоне, который утверждает, что у него самый крутой сноуборд в округе Титон, — мистер Фиббс поднял кустистые брови, — что очень горячо оспаривает Джейсон.

— Да, моя «Розовая Леди» просто великолепна, — похвастался парень, по-видимому, тот самый Шон.

— Что ж, никто не спорит, что факт уникален, — сказал мистер Фиббс, покашляв, — а теперь мы переходим к Кей. И, да, ваше имя, пожалуйста, для новенькой.

Все взгляды устремились к хрупкой брюнетке с карими глазами. Она улыбнулась, словно для неё естественно было находиться в центре внимания.

— Меня зовут Кей Паттерсон. У моих родителей самая старая кондитерская в Джексоне. Я тысячу раз встречала Харрисона Форда, — добавила она в качестве второго факта. — Он говорит, что наши сладости — самые лучшие. А ещё Харрисон говорит, что я похожа на Кэрри Фишер из «Звездных войн».

«Кажется, она тщеславна», — подумала я. — «Хотя, если одеть её в белый халат и прилепить к голове с двух сторон плюшки с корицей, она вполне сойдет за принцессу Лею». Несомненно, Кей очень привлекательна: красавица с персиковой кожей и каштановыми волосами, которые падали локонами на плечи. Они так блестели, что казались ненастоящими.

— И ещё я встречаюсь с Кристианом Прескоттом, — поставила она финальную точку.

Мне она теперь заочно не нравилась.

Мне она теперь заочно не нравилась.

— Очень хорошо, Кей, — похвалил её мистер Фиббс.

Следующей была Венди. Она отчаянно краснела, очевидно, ужасаясь идее говорить о себе перед всем классом.

— Меня зовут Венди Эвери, — начала она, вздрогнув, — у моей семьи ранчо за Вилсоном. Я не знаю, что ещё сказать. Хочу быть ветеринаром, что неудивительно, потому что я люблю лошадей. Я с шести лет сама шью себе одежду.

— Спасибо, Венди, — сказал мистер Фиббс. Она откинулась на спинку стула со вздохом очевидного облегчения. Кей, сидевшая рядом прикрыла рот ладошкой, сдерживая зевоту. Этакий жест настоящей леди, отчего она стала мне нравится ещё меньше.

Тишина.

«О, черт», — поняла я. — «Кажется, они ждут меня».

Все мысли вмиг вылетели прочь из головы. Вместо этого я начала думать о том, что я НЕ могу им сказать. Вроде того, что я могу бегло разговаривать на любом языке Земли. У меня есть крылья, которые появляются по моему желанию, и вообще-то, я теоретически умею летать, но у меня это не получается. Я натуральная блондинка. У меня абсолютное чувство направления, что, наверное, должно помочь в полетах, но пока не знаю точно. Ах, да, я здесь, потому что мне судьбой предназначено спасти парня Кей.

Я прочистила горло:

— Итак, меня зовут Клара Гарднер, и я переехала из Калифорнии.

Другие ученики захихикали, а один парень поднял руку.

— Это один из фактов мистера Ловетта, — пояснил мистер Фиббс. — Вот только вас не было, когда он это говорил. Скоро вам станет известно, что здесь достаточно много учеников, кто перебрался из Золотого Штата.

— Ну что ж, тогда попробую снова. Я переехала из Калифорнии около недели назад, потому что прослышала про дивные здешние сласти.

Весь засмеялись, даже Кей, которая чувствовала себя польщенной. Я неожиданно представила себя комиком, произносящим монолог. Но все лучше, чем если все станут говорить, что ты та рыжая идиотина, которая грохнулась в обморок посреди коридора после третьего урока. Шутить, так шутить.

— Меня до странности любят птицы, — продолжала я, — куда бы я ни пошла, их вокруг собирается целая стая.

Это правда. Думаю, это потому что они чувствуют, что я тоже крылатая, хотя на самом деле, мои крылья — невидимы.

— Анжела, ты хочешь что-то сказать? — обратился вдруг к кому-то мистер Фиббс.

Я пораженно посмотрела направо, а девушка с волосами цвета воронова крыла, в фиолетовой тунике и леггинсах поспешно опустила руку.

— Нет, я просто потягиваюсь, — непринужденно сказала она, глядя на меня янтарными глазами. — Но про птиц мне понравилось. Это забавно.

Но на сей раз никто не смеялся. Все смотрели на меня. Я сглотнула.

— Так, ещё один факт, да? — продолжила я немного отчаянно. — Моя мама программист, а отец профессор физики в Университете Нью-Йорка, что, наверное, означает, что с математикой у меня должно быть все хорошо.

Я изобразила гримасу отчаяния. Конечно, я соврала, что не разбираюсь в математике. Вполне разбираюсь. Математика — это язык, и моя мама, к примеру, даже не притрагиваясь, может понять, что именно компьютеры говорят друг другу. Наверное, поэтому она и влюбилась в моего отца, который напоминает ходячий калькулятор, даже и без капли ангельской крови. Джеффри и мне математика всегда давалась до смешного просто. Этот факт веселья тоже не вызвал, кроме сочувственного смешка от Венди. Что ж, комик из меня, кажется, негодный.

Последней в списке была девочка, которая столь внимательно смотрела на меня, когда я рассказала про птиц. Она представилась Анжелой Зебрино. Убрав длинную челку за ухо, Анжела быстро перечислила свои три факта.

— Моя мама — владелица «Розовой подвязки». Я никогда не знала своего отца, и я — поэт.