– Откуда вы… Откуда вы знаете? – пролепетала я. – Вы что, действительно… читаете мысли?

– Иногда. Но не сейчас. Я просто задал себе вопрос, кем может работать женщина… молодая, красивая, строго одетая, с прекрасно поставленным голосом и умением выражать мысли четко и сжато… без маникюра…

– Особенно без маникюра… – пробормотала Стелла.

– … и решил, что это может быть ресторанный бизнес. Но для ресторанного бизнеса вам, пожалуй, не хватает красок. Люди из этой сферы любят яркую одежду и много золота. Красный лак на ногтях. Для интеллектуальной сферы вы слишком дорого одеты. Банк? У сотрудников банка бухгалтерская внешность – они насторожены, недоверчивы и подсознательно все время прикидывают, глядя вокруг, что сколько стоит. – Он помолчал немного и произнес: – Пожалуй, недвижимость. Горячо! Привычка повелевать уже проступает на вашем лице. Генеральный директор! Генеральный директор крупной фирмы по продаже недвижимости… что-нибудь вроде «Глобал виллидж». – Он замолчал, глядя на меня исподлобья выжидающе.

Зачарованная, я перевела взгляд на Стеллу. Та пожала плечами.

– Но как вы… – Я недоверчиво смотрела на него. – Как вы узнали?

– Я же объяснил! Наблюдательность, жизненный опыт, дедукция…

– А как вы узнали про «Глобал виллидж»? – настаивала я.

Александр медлил с ответом. Лицо его стало уже не просто серьезным, а мрачным. Он прикрыл правой рукой глаза – блеснул серебряный перстень с багровым непрозрачным камнем на безымянном пальце – и произнес глухо:

– Я почувствовал… Не знаю, как… Это необъяснимо, Ксения. Не знаю… Не спрашивайте меня.

Я смотрела на него, приоткрыв рот и чувствуя, как горят щеки.

– Ксения, очнись! – Стелла вернула меня на землю. – Этот экстрасенс собирался покупать квартиру, и я рассказала ему про тебя.

– Ну, погодите, ведьмочка! – пригрозил Александр, рассмеявшись. – Быть вам черной кошкой! Теперь не отвертитесь.

– Лучше зеленой ящерицей, – возразила Стелла.

– Какая же вы ящерица? Вы кошка! Хотите, погадаю? Расскажу судьбу?

– Я и так все знаю.

– Неправда. Вы ничего не знаете о человеке, который вам нравится. Ну-ка, ну-ка…

Александр потянулся к руке Стеллы, но та проворно убрала ее за спину и с вызовом посмотрела ему в глаза. Выражение лица у нее стало неприятным, во взгляде медленно закипало раздражение. Ее радостное настроение испарялось на глазах. Я удивленно смотрела на приятельницу, не понимая, почему невинное предложение рассказать судьбу вызвало у нее такое неприятие.

– Вы что, подслушивали? – спросила она.

– Конечно, подслушивал, – не стал отпираться Александр. – Я всегда подслушиваю, когда подворачивается возможность. А вы что, правда беседовали о любви?

– О чем же еще могут говорить девушки, как не о любви. Не о работе же!

– От таких деловых дам, как вы, можно ожидать чего угодно. Любовь… Любовь – это серьезно. Хотите, выпьем за любовь? – Он призывно махнул рукой официанту. – Чем вас угостить, милые дамы?

Он смотрел на Стеллу с непонятным выражением, наклонив голову вперед. На лицо его упала тень, и оно стало хищным. У меня появилось чувство, что этих двоих что-то связывает, что-то прячется в мутных водах их отношений – камни, коряги, топляки. Что-то такое… Странно, обычно Стелла все мне рассказывает. Я опустила глаза, не желая подсматривать в замочную скважину. Но не в силах справиться с любопытством, снова взглянула на Александра. Его лицо больше не было хищным. Он, улыбаясь, переводил взгляд с меня на Стеллу, ожидая ответа.

– Мне шампанского, – сказала я неожиданно для себя.

– Мне тоже, – добавила Стелла, помедлив.

…Я выпила все холодное шампанское, со стуком поставила на стол бокал и расхохоталась. Все вокруг стало невесомым – поплыло, легко покачиваясь, – и невероятно смешным. Красавец Александр, улыбаясь, смотрел на меня. На дне его глубоких, как темные колодцы, глаз мерцали звезды. Тонкие чувственные губы исказила улыбка, похожая на гримасу. Я, к своему ужасу, облизнулась, раздула ноздри, судорожно вздохнула и… Что-то менялось вокруг. Меня охватило чувство не то полета, не то низвержения. Я стремительно скользила куда-то. Пузырьки шампанского взрывались внутри, больно впивались в позвоночник, стены кружились все стремительнее, и я вцепилась пальцами в край стола – еще унесет! Мне вдруг до смерти захотелось прикоснуться к Александру – колено мое под столом уперлось в его колено, и меня тряхнуло как от электрического разряда. Александр шевельнулся, придвигаясь ближе. Он был так близко, что я чувствовала его тепло и приятную смесь из запахов кожи, одеколона и свежей льняной рубашки, видела несколько седых волосков на висках, жесткую морщинку в уголке рта. Я потянулась к его губам, мне казалось, я чувствую их вкус…

– Ксень, нам пора!

Громкий голос Стеллы вырвал меня из наваждения, и я словно проснулась. Кружилась голова. Крохотные молоточки стучали в затылке. Хотелось спать. Шампанское в бокале Стеллы уже не пенилось и напоминало жидкий чай. Она так и не притронулась к нему.

Александр молчал, не пытался удержать меня, не предложил проводить. Он сунул руку во внутренний карман пиджака, достал визитную карточку, протянул мне.

– Возьмите, Ксения. Никогда не знаешь… Если что, звоните. Мы не делаем чудес, как говорится в телерекламе слабительного, мы просто возвращаем людям радость жизни. – Он улыбнулся своей кривой улыбкой. – Обещаете?

Я кивнула молча и спрятала карточку в карман жакета.

Мы вышли на улицу. Я чувствовала себя уставшей и подавленной. Хотелось пить. От моего радужного настроения не осталось и следа. Стелла вдруг воскликнула с досадой:

– Колдун проклятый! Распустил чары!

– Кто он такой? – спросила я.

– А черт его знает! – воскликнула Стелла. – Фокусник, гипнотизер… Шарлатан!

– Ты давно его знаешь?

– Давно, – нехотя ответила Стелла. – Наша фирма консультировала его… когда-то.

– Ты с ним… – я замялась.

– Трахалась? Да! Любовник он классный.

– А сейчас? – Я испытывала болезненное желание говорить об Александре.

– Сейчас нет.

– Почему?

– Потому. Страшно стало. К нему привыкаешь, как к наркотику. Я ни о чем другом думать не могла, только – Александр, Александр, Александр! Обмирала от его голоса в трубке! До слез, до истерики, до обморока, бежала, не помня себя, по первому зову! Лишь бы дотронуться до него, как ненормальная! А ревновала как! Травиться хотела, представляешь? Это я-то!

– Не представляю, – пробормотала я. – Он что, тебя бросил?

– Это я его бросила! Я! Почувствовала, что схожу с ума. Ненавидела себя! До сих пор ненавижу!

– Когда это было?