Вид у меня был несколько скептический, поэтому мистер Козмик поставил пластинку «Revolver». Когда мы дослушали до конца последнюю песню, мистер Козмик стал вращать пластинку в обратную сторону — мы, маги, называем это «против движения солнца» — и клялся, что теперь мы сможем услышать голоса остальных битлов, предрекающих смерть Пола и умоляющих о помощи. Я ничего не услышал.

— Не верь, что мир такой, каким он кажется, — подытожил мистер Козмик.

Потом мы поболтали насчет дневников. Мистер Козмик, Рон и Элис тоже ведут дневники. Но Лору, похоже, не особенно беспокоит, как они написаны. Она устроила у них что-то вроде маленького семинара, на котором рассказывает о чакрах, энергетических центрах и еще о чем — то под названием Mors Osculi, то есть смерть от поцелуя. У Лоры круглые щеки, она обожает командовать и на вид — стопроцентная англичанка. Она все время «порхает» с места на место, словно на чаепитии в женском клубе. Но вообще-то она занимается серьезными вещами вроде Mors Osculi — это некая разновидность наводящих порчу поцелуев. На практике Лора обучает своих воспитанников другим видам поцелуев. Рон и мистер Козмик по очереди целуются с Лорой и Элис. Элис дергается из-за этого. Рон — из цивилов, а Элис — и подавно. Целовать Элис — все равно что сосать редьку. Когда прошлой осенью мы начали посещать лекции по Герметической мудрости, мистер Козмик и я вычислили друг друга как настоящих хиппи среди нормальной публики — не считая Салли, конечно. Но она ходить перестала, потому что не переносит Гренвилля.

Как бы то ни было, по словам мистера Козмика, Лора, Агата и еще некоторые завидуют Фелтону. Он на особом положении, так как он вместе с Магистром был на Каирском Созидании, когда что-то пошло не так. Никто никогда не говорит о том, что же за конфуз приключился во время Каирского Созидания. Но поговаривают, что у Магистра есть жена и дочь и что его жена во время Каирского Созидания оказалась вне пентаграммы и сошла с ума. Никто не видел ее целых двадцать лет, поскольку Магистр держит ее в цепях на чердаке (как мистер Рочестер из «Джейн Эйр»). Этим объясняются некоторые странные звуки, которые можно услышать во время обрядов или когда поднимаешься и спускаешься по лестнице. Так или иначе, после каирской неудачи Магистр то и дело обращается к Фелтону за советом.

Я рассказал мистеру Козмику про то, что Салли ненавидит Ложу.

— С девчонками всегда так, — ответил он. — Они вечно хотят, чтобы все было безопасно. Тебе нужно включить ее в ближайший сеанс внутреннего созидания — представь это как некие мифические поиски, как будто ты — герой и ты бросаешь свою хижину в лесной чаще и отправляешься в поход, а она, вся в слезах, машет тебе на прощанье. Потом, когда ты вернешься, обагренный кровью убитого чудовища, она вытрет слезы и будет радоваться тому, что ты совершил подвиг.

— Но она хочет, чтобы я ушел из Ложи. Или это, или она меня бросит.

— Соври. Скажи, что по вторникам и четвергам занимаешься чем-нибудь еще — ну, предположим, ходишь на вечерние курсы краснодеревщиков.

Он закурил и поставил пластинку Иммы Сумак — богини инков.

22 мая, понедельник

Проснулся поздно и позавтракал на ходу. Сегодня ночью мне снились какие-то чудные сны, но я их не помню, и, наверное, это к лучшему. Не верю, чтобы можно было записывать сны, потому что если бы сны хотели, чтобы их запоминали, то в них не был бы встроен механизм быстрого забывания. Какая-то часть спящего мозга разговаривает сама с собой, и подслушивать нельзя.

Пошел в книжный магазин «Диллонз» и по пути остановился у штаб-квартиры сайентологов на Тоттнем-Корт-роуд пофлиртовать с девчонкой в дверях. Мне всегда нравились девчонки — сайентологи, думаю, они очень сексуальные — так и светятся здоровьем, у них такие блестящие глаза, а сами они — чистенькие и улыбчивые. Про меня, пожалуй, такого не скажешь, но это не мешает мне заглядываться на девчонок-сайентологинь. В прошлом году я хотел, чтобы мы пошли на сайентологию, но Салли наложила вето на мое предложение, сказав, что это просто жуть. И вот вместо этого мы пошли в Ложу, а жаль…

После магазина я поспешил занять свой наблюдательный пункт на стене у игровой площадки и продолжил записи. Надеюсь, скоро мне станет яснее, куда ведут все эти наблюдения. Сегодня я сосредоточился на феномене параллельной игры — это когда дети с виду играют вместе, а на самом деле нет. Они играют совсем рядом друг с другом, но независимо, и каждый замкнут в своем собственном воображаемом мире. Наблюдая за маленькими детьми, я впадаю в меланхолию. Мне жаль людей, у которых есть дети, потому что это действительно знак того, что они признали свое поражение в жизни, это признание того, что человек отказался от собственных амбиций. Мне думается, что люди заводят детей в надежде, что дети смогут достичь того, чего они не смогли достичь сами. Личность — по крайней мере, непросветленная — это всего лишь оболочка для жизненной силы, нечто, что отбрасывается за ненадобностью, когда способность к воспроизведению исчерпана. Перспектива среднего возраста меня ужасает. Не забыть: на двери своей квартиры мистер Козмик написал: «Физик состоит из атомов. Физик — возможность для атома познакомиться с себе подобными».

Вернулся домой и читал допоздна. Надеюсь, Салли забудет всю эту чушь насчет выбора между ней и Ложей. Вечером она позвонила, и мы договорились в среду сходить в кино на «Эльвиру Мадиган».

23 мая, вторник

Во мне живет бес, который заставляет меня делать прямо противоположное тому, что я хочу. Сегодня был его день. Я боюсь высоких зданий и вообще — стоять на краю пропасти. Я боюсь высоты не от страха, что у меня закружится голова и я грохнусь, и не потому, что я чувствую, что край обрыва может обрушиться у меня под ногами. Нет, меня пугает, что мой бес, который заставляет меня делать то, чего я делать не хочу, возьмет верх и заставит меня прыгнуть в бездну. Из-за моего беса я редко хожу на вечеринки: я боюсь, что он заставит меня говорить ужасные вещи, стыд за которые вечным клеймом будет жечь мой мозг. Я не часто чувствую его в себе, но…

Если бы только можно было пожелать, чтобы какие-то дни не случались вовсе. Если бы только можно было вернуться назад во времени по своему желанию и получить шанс переделать все сначала, а память о случившемся стереть, как магнитофонную запись, так, чтобы не помнить даже о том, что пожелал обо всем забыть… Но если бы это было так, я бы об этом не знал, ведь так? Конечно, может быть, и мое воспоминание о сегодняшней ужасной встрече с Фелтоном скрывает более раннее воспоминание о чем-то непостижимо более ужасном. Как мне узнать? Запутался. Совсем запутался.

Шел дождь, поэтому я решил, что сегодня дети вряд ли играют на улице. Я отправился поработать в библиотеку, но на самом деле день начался только вечером. Я пошел в Хораполло — хаус — это в районе Швейцарский Коттедж. Фелтон ждал меня в темном коридоре. Хораполло-хаус — в буквальном смысле слова страна теней, так как естественный дневной свет не пускали в здание лет пятнадцать. Как мы и договаривались, я пришел на час раньше, чтобы Фелтон мог вдоволь поизмываться над моим дневником. Он простужен и сначала был настроен мрачно. Многое в моей прозе по-прежнему вызывает у него возражения. Читая мои заметки и отыскивая случаи неправильного словоупотребления, Фелтон прямо плюется от раздражения. Хотя мой стиль и улучшился, но мне надо с большим почтением относиться к правилам грамматики.