– Нагаревы, – еле слышно прошептал Рамирес. – Алла и Илья… Как детей звать, не помню.

Артур понял, что помповик будет разряжен в него, как только его увидят. Слишком им страшно.

– Рамирес, на пол.

– Понял.

Несколько шагов вперед. Дождаться, пока женщина, в очередной раз наткнувшись на стену, отступит обратно к мужу… Сейчас!

– На пол!

Артур прыгнул, локтем прижал к себе ствол ружья, другой рукой, ребром ладони, наискосок, ударил мужчину в бицепс. Длинное оружие – готовый рычаг: помповик легко вывернулся из потерявших подвижность пальцев.

Женщина вскрикнула. Мужчина без лишних слов засветил Артуру в челюсть. Не попал, но… до чего ж они резкие тут все. Подоспел Рамирес с фонариком: два шага, разделившие его и Артура во время прыжка, оказались недостаточным расстоянием, чтобы коммивояжер снова подпал под морок. Пока эти трое узнавали друг друга и объяснялись, Артур вытащил обоих детей.

– Я спросил, – заговорил он, прерывая поток воодушевленных «хвала Луне!», – кто-нибудь вызвал помощь?

Выяснилось, что ни Рамиресу, ни Нагаревым это в голову не пришло. Вполне объяснимо. Оказавшись запертым в неизвестно откуда взявшихся четырех стенах, почти любой начнет метаться в поисках выхода, а не звонить в службу спасения. При пересечении границ на Трассе телефон стай быстрого реагирования каждой новой территории автоматически становится первым в списке контактов, но… это ведь еще вспомнить надо. Артур вот не вспомнил. Свой телефон он отключил, еще когда ушел с Земли, но пульт коммуникатора на стойке смотрел прямо на него, и номер дежурного на пульте высветился сразу, как только были опущены ставни. Нажми кнопку и сообщи о проблеме. Так ведь нет.

– Возвращаемся в холл, – скомандовал он, – помощь запросим оттуда, и места там больше. Потом вы останетесь, а я пойду за остальными.

Оборону, если что, тоже лучше держать в холле. В мотель иначе как через дверь не попасть. Если морок вернется, то на оборону можно не рассчитывать, но пока что он не возвращается.

Они успели выйти из коридора как раз вовремя, чтобы увидеть, как к дверям, отталкивая друг друга, бегут сразу двое. Две женщины, перепуганные до полусмерти. Они увидели дверь, увидели выход и думали только о том, чтоб вырваться на свободу. Вампиры снаружи притихли. Ждали.

– Стоять! – рявкнул Артур.

На мужчинах такой тон работает лучше. Но женщины все-таки остановились. И изумленно вытаращились на всю компанию.

– Алла? – неуверенно спросила одна.

– Мелисса! Ольга! – Нагарева обогнула Артура, бросилась к женщинам: – Слава Луне! Как вы? Целы?

Что ж, к дверям они прорваться больше не пытались, ранены не были, значит, все в порядке. Артур вернулся к стойке, вышел на связь с дежурным Пайсара, доложил обстановку. Услышав о том, что мотель атакует стая Харира, дежурный утратил дар речи. О Харире в Пайсартире уже были наслышаны: с вечера только о нем все разговоры, все письма, все звонки и по Трассе, и в княжества. Новости здесь быстро расходятся. Но поверить в то, что вампир, которому сейчас нужно было сломя голову нестись в Пески в поисках хоть какой-то защиты от Глейса, вместо этого снова напал на людей, оказалось слишком сложно.

– Стаи выезжают, – сообщил наконец дежурный. – Командиры Чероки и Ласка. Но ты что-то путаешь, парень. Это не может быть Харир, это вас духи накрыли.

– С автоматами, – буркнул Артур. – Не вопрос. Они всегда так делают.

Он дал отбой, все равно дальнейший разговор не имел смысла. Дежурный сейчас обдумает все еще раз, придет к выводу, что фейри и огнестрельное оружие несовместимы, и свяжется с Чероки и Лаской и уточнит, что на мотель напали все-таки вампиры. Больше от него ничего и не требуется. Артуру стало интересно, а как мертвяки поступают в случае нападения фейри? Те ведь огнестрельным оружием не пользуются не потому, что не могут, а потому, что считают его малоэффективным, и небезосновательно считают. Им и «Перкунас» не оружие, а так, трубочка для жеваной бумаги. Так что вампиры могут с ними сделать?

Самое время задуматься о том, что он вообще знает о вампирах? О фейри – до хрена, больше, чем самому хотелось бы, и в основном практика, а не теория. А мертвяки? С ними повоевать почти не пришлось, в Единой Земле тоже преобладали фейри, а на Земле вампиры с людьми сосуществовали довольно мирно. Да и Артур, оказавшись на Земле, изменил к ним отношение. А здесь в итоге столкнулся с врагом, о котором, как выяснилось, почти ничего не известно.

– Останетесь здесь, – сказал он Рамиресу, который подошел узнать, что делать дальше. – Я пойду собирать остальных.

– А если опять начнется?

Артур покачал головой:

– Не начнется.

Как будто в опровержение его слов, дверь снова содрогнулась под мощными ударами. Мелисса вздрогнула, попятилась к стойке. Ольга и Алла многозначительно на нее посмотрели, мол, вот, а ты хотела эту дверь открыть. Алла-то ладно, но Ольга и сама бежала к той же двери. С той же целью. Вот кто их поймет, этих женщин?

Артур закрыл глаза, выкинул из головы женщин, недоумение, удары в дверь, вопросы насчет вампиров… ничего не важно, ничего не имеет значения, потому что единственное настоящее – это то, что происходит сейчас.

Он попросил помощи и услышал ответ.

В тусклом свете аварийных ламп сияние было ясным, такого насыщенного золотого цвета, что казалось теплым, как…

Как что?

Ни у кого из собравшихся в холле людей не нашлось ответа на этот вопрос, но все они переглянулись, недоуменно и ищуще, потому что слово требовало, чтоб его произнесли. Его не было, этого слова. Никто здесь не знал его. Но золотой свет, разлившийся от склонившего голову Артура, заставлял людей снова и снова мучительно перебирать все, что они помнили ясного, яркого, живого… перебирать бесполезно и бессмысленно, потому что они не знали солнца, никогда не видели ни звезд, ни синего неба, ни ярких радуг. Это было больно, искать и не находить, это было почти мучительно. Если бы Артур знал, что чувствуют, глядя на него, спасенные им люди, он был бы доволен. Потому что вот так: искать, не находить, но искать снова и снова, пока, в конце концов, не случится невозможное – так начинается путь к Богу. Но Артур просто молился, просто просил защитить тех, кто ему доверился. Это сильные люди, сильные и смелые, они помогают друг другу в беде, они готовы драться за себя. Хорошие люди. Они не знают Бога, но Бог все знает о них.

Дальше было проще. Наваждение пропало, постояльцы обнаруживали себя в темноте, но, по крайней мере, в знакомой обстановке. Никаких стен, никто не замурован заживо, вот двери в коридор, вот перепуганные, но целые и невредимые соседи в коридорах. Рамирес и оба Нагаревых, отец и сын, пошли по мотелю объяснять, что происходит, успокаивать. В темноте замелькали фонарики, засветились огоньки зажигалок. Не хватало светящихся экранчиков телефонов и коммуникаторов, но тут уж ничего не поделаешь, по необъяснимым причинам молитва выводила из строя тонкую технику, в которой была хоть капля магии.