Девушка смотрела со странной настойчивостью. Это уже не предложение, скорее мольба. Сама не понимая почему, Софи просто ответила:

— Ну, терять мне особо нечего…

Ресторанчик прямо напротив вокзала.

Наверное, из-за солнца девушка сразу направилась к террасе, но Софи потянула ее в глубь зала, вскользь заметив: «Не люблю выставляться». Девушка вернула ей улыбку.

Они не знали, о чем говорить, и просто ждали, пока принесут кофе.

— Вы приехали или уезжаете?

— А? Я приехала. Из Лилля.

— На Лионский вокзал?

Плохое начало. Софи вдруг охватило желание бросить девицу здесь вместе с ее запоздалым раскаянием и видом побитой собаки.

— Я сделала пересадку… — Пришлось импровизировать. И она продолжила: — А вы?

— Нет, я никуда не еду. — Девица замялась и решила сменить тему: — Я живу здесь. Я Вероника.

— Я тоже, — отозвалась Софи.

— Вас тоже зовут Вероникой?

Софи поняла, что все куда сложнее, чем ей представлялось: она не успела подготовиться к такого рода вопросам, придется выдумывать на ходу. Что требует определенного настроя.

Она неопределенно махнула рукой в знак согласия, что могло относиться к чему угодно.

— Забавно, — сказала девушка.

— Бывает…

Софи прикурила сигарету, протянула пачку. Та не без изящества зажгла свою. Поразительно, насколько эта девица, замотанная в серый балахон, выглядела совсем по-другому, если приглядеться к ней поближе.

— Чем вы занимаетесь? — спросила Софи. — По жизни…

— Я переводчица. А вы?

За несколько минут разговора Софи придумала себе новую жизнь. Вначале было немного страшно, но в конце концов стало чем-то вроде игры, надо было только постоянно помнить о правилах. У нее вдруг появился необъятный выбор. И, однако, она поступила как те, кто, выиграв в лотерею, получают возможность начать совершенно иную жизнь, но покупают такой же домик, как у всех. Итак, теперь она Вероника, учительница рисования в лилльском лицее, незамужняя, приехала на несколько дней повидать родителей, которые живут в парижском предместье.

— А что, в Лилльской академии искусств каникулы? — спросила Вероника.

В этом вся проблема: слово за слово, и можно зайти слишком далеко.

— Я взяла отпуск. Мой отец болен. Ну… — она улыбнулась, — между нами говоря, не то чтобы действительно болен: просто мне захотелось на несколько дней в Париж. Наверное, мне должно быть стыдно…

— А где они живут? Я могла бы вас подвезти, я на машине.

— Не надо, я разберусь, правда не надо, спасибо…

— Мне это совсем не трудно.

— Очень мило с вашей стороны, но это совершенно лишнее.

Она произнесла это непререкаемым тоном, и между ними снова повисло молчание.

— Они ждут вас? Может, вам надо им позвонить?

— О нет!

Слово вылетело слишком быстро: спокойно, держи себя в руках, не торопись, Софи, ты несешь черт-те что…

— На самом деле я должна была приехать только завтра утром…

— А, — сказала Вероника, гася сигарету. — Вы уже ели?

Вот это волновало ее в последнюю очередь.

— Нет.

Быстрый взгляд на настенные часы: 13:40.

— Тогда, может быть, я приглашу вас на обед? В качестве извинения… за чемодан… Я живу совсем рядом… Ничего особенного предложить не могу, но в холодильнике что-нибудь съестное найдется.

Вспомни, Софи: не делать ничего, как раньше. Идти туда, где никто не ждет.

— Почему бы и нет, — ответила она.

Они улыбнулись друг другу. Вероника расплатилась за кофе. На выходе Софи купила две пачки сигарет и пошла вслед за ней.

Бульвар Дидро. Респектабельный дом. Они шли рядышком, обмениваясь обычными банальностями. Едва добравшись до дома Вероники, Софи пожалела, что не отказалась. Нужно было просто уйти. В данный момент ей бы следовало удаляться от Парижа в любом, самом маловероятном направлении. Она согласилась от слабости и усталости. Машинально она идет следом за Вероникой, они зашли в вестибюль здания, и Софи, как случайная посетительница, позволяет хозяйке вести себя. Лифт. Вероника нажала на кнопку пятого этажа, кабина затрещала, заскрипела, закачалась, но все-таки поползла вверх и резко остановилась, встряхнув их напоследок. Вероника улыбнулась.

— Здесь не слишком уютно… — извинилась она, открывая сумочку в поисках ключей.

Не слишком уютно, но прямо с порога так и веет деньгами и прочным положением в обществе. Квартира большая, по-настоящему большая. Гостиная — сдвоенная комната с двумя окнами. Справа салон с рыжеватыми кожаными креслами, слева рояль, в глубине книжные полки…

— Входите, прошу вас…

Софи вошла как в музей. И сразу обстановка напомнила ей в уменьшенном размере квартиру на улице Мольера, где в этот самый момент…

Машинально она оглянулась, ища часы, и обнаружила их — маленькие позолоченные часы на полке углового камина, стрелки показывали 13:50.

Едва зайдя в дом, Вероника устремилась на кухню, неожиданно оживившись до торопливости. Софи слышала ее голос и рассеянно отвечала, оглядываясь вокруг. Взгляд снова задержался на каминных часах. Минутная стрелка застыла. Она глубоко задышала. Следи за своими словами, вовремя бормочи «Да, разумеется…» и постарайся собраться с мыслями. Она словно просыпалась после бурной ночи в незнакомом месте. Вероника суетилась, что-то быстро говорила, открывала шкафчики, включила микроволновку, хлопала дверцей холодильника, накрывала на стол. Софи спросила:

— Может, помочь вам?..

— Нет-нет, — отказалась Вероника.

Идеальная хозяюшка. За несколько минут на столе появились салат, вино, почти свежий хлеб («вчерашний…», «ничего, все отлично…»), который она принялась нарезать специальным ножом.

— Значит, вы переводчица…

Софи попыталась найти тему для беседы. Но это уже не имело значения. Оказавшись у себя дома, Вероника разговорилась:

— С английского и русского. Моя мать русская, так что мне легче!

— А что вы переводите? Романы?

— Очень бы хотелось, но больше приходится работать с техническими материалами: письма, брошюры и все такое.

Разговор шел своим извилистым путем; говорили о работе, семье. Софи придумывала себе знакомых, коллег, родных, прекрасную новую жизнь, стараясь держаться как можно дальше от действительности.

— А ваши родители где живут? — спросила Вероника.

— В Шийи-Мазарене.

Название вылетело само собой, она и не знала, откуда оно взялось.

— А чем они занимаются?