В принципе, от гипотезы наивности и легковерности пора отказаться вовсе – и вот почему: она исходит из того, что человек по той или иной причине ослабляет привычные критерии истинности. Противник религии скажет, что она (религия) существует, потому что люди по природе своей доверчивы, преклоняются перед навязанными авторитетами, слишком ленивы, чтобы мыслить самостоятельно, и т. п. Сторонник религии скажет, что верующий открывается идеям, находящимся вне компетенции разума. В любом случае данная гипотеза предполагает, что человек сначала «открывается», а потом позволяет вложить в свое сознание те религиозные представления, которые угодны тому, кто в данный момент выступает для него авторитетом. Именно так мы зачастую представляем себе процесс формирования религиозных убеждений. Как будто в сознании имеется некий привратник, впускающий или прогоняющий случайных гостей – чужие убеждения и верования. Если привратник распахивает дверь, гости устраиваются со всеми удобствами и чувствуют себя как дома.

Современные представления о когнитивных процессах позволяют предположить, что гипотеза эта нас только дезориентирует. Человек получает массу информации из самых разных источников, и вся она каким-то образом отражается в сознании. Все, что мы слышим и видим, воспринимается, интерпретируется, объясняется и фиксируется различными системами анализа, о которых я говорил выше. Каждая крупица информации служит пищей для психических процессов, однако некоторые из этих крупиц оставляют отпечаток, который мы классифицируем как «верование». То есть человек извлекает данную крупицу из памяти и использует для объяснения или толкования определенных явлений: она может вызывать определенные эмоции, он может руководствоваться ею в своих поступках. Заметьте, я говорю «некоторые» крупицы, не все подряд. Тут-то и происходит отбор. По причинам, которые должна объяснить психология религии, одни крупицы такое воздействие оказывают, другие нет. Кроме того, крупица, воздействующая на одних, не обязательно воздействует на других. Следовательно, верования существуют не потому, что человек каким-то образом раскрывается им навстречу, а потом усваивает предлагаемый материал. Верования существуют потому, что среди предлагаемого материала попадается нечто, оказывающее именно такое воздействие.

Это важное наблюдение, поскольку оно полностью меняет наш подход к объяснению религии. Пока мы считаем, что человек сперва «распахивает двери», а потом впускает «гостей», выяснить, почему религия неизменно обращается к одним и тем же повторяющимся темам, нам не удастся. Если процесс передачи состоит исключительно в принятии, почему мы наблюдаем такой скудный набор повторяющихся тем? Если же взглянуть на процесс с противоположной стороны, можно оттолкнуться от воздействия представлений на сознание и разобраться, почему какие-то из них становятся настолько убедительными, что люди в них «веруют». По моему мнению, не религия существует постольку, поскольку человек ослабляет обычно строгие критерии истинности и принимает сверхъестественные утверждения, а критерии ослабляются постольку, поскольку определенные сверхъестественные утверждения заведомо представляются ему вполне правдоподобными.

На этом обзор, пожалуй, пора заканчивать. В принципе, продолжать можно еще долго, поскольку различных гипотез философы, психологи и историки успели выдвинуть много. Однако обсуждать их уже почти нет смысла, поскольку слабые места у большинства теорий происхождения религии одни и те же. Если религия утешает, почему она сама и создает большинство страхов, от которых потом лечит? Если она объясняет устройство мира, то почему в таких замысловатых фантастических конструкциях? Почему вместо бесконечного множества неопровержимых идей она опирается на узкий круг повторяющихся тем? Почему она так тесно связана с вопросами морали и нравственности, если на самом деле нравственных норм не создает? Как я уже несколько раз говорил, нечего и пытаться объяснить религию по наитию, фантазируя на тему того, как работает человеческое сознание. Невозможно исходить из постулата, что религия удовлетворяет некие интеллектуальные или эмоциональные потребности, если наличие этих потребностей под вопросом. Невозможно также отталкиваться от того, что религия что-то человеку обещает, если во многих сообществах она никакими обещаниями не занимается. Наконец, невозможно сбрасывать со счетов антропологические данные о разных религиях и данные психологии об умственных процессах. («Невозможно» в данном случае означает «не следует», так как ничто не мешает нам делать это, чем мы постоянно и занимаемся.) Получается, что дать общее объяснение религии крайне затруднительно. Однако обзор существующих теорий помогает понять, что есть и другой путь, и при рассмотрении каждой из гипотез мы его наметили.

Основной недостаток этих интуитивных гипотез кроется как раз в допущении, будто можно объяснить происхождение религии, вычленив какую-то отдельную проблему, идею, чувство, и из него вывести всю совокупность того, что мы называем религией. Интуитивные гипотезы призваны проследить путь от единичного (происхождение религии) к множественному (нынешнее разнообразие религиозных представлений). Вполне естественно, учитывая, что именно это мы обычно и подразумеваем под происхождением и истоками. Геометрия обязана своим появлением землепользованию и проблемам межевания. Арифметика и теория чисел – задачам учета и отчетности, которые ставит централизация сельского хозяйства. Логично предположить, что тот же сценарий действителен и для явлений культурного порядка.

Но мы можем – и должны – подойти к проблеме с противоположной стороны. То есть, по сути, перевернуть все теории происхождения «с ног на голову», и тогда станет очевидно, что существующее сегодня разнообразие форм религии появилось в результате не расширения, а, наоборот, постоянного сокращения. Известные нам сегодня религиозные идеи – победители естественного отбора среди огромного множества других вариантов. Антропологи объясняют происхождение многих культурных феноменов, в том числе и религии, двигаясь не от единичного к множеству, а от огромного множества к гораздо меньшему – от многообразия постоянно порождаемых нашим сознанием вариантов к сокращенному набору тех, что способны передаваться другим и укореняться в обществе. Чтобы разобраться в религии, необходимо объяснить, как человеческое сознание, постоянно сталкивающееся с бесконечным разнообразием потенциального «религиозного материала», непрерывно это разнообразие сокращает.

Концепции в сознании формируются в ходе восприятия поступков и высказываний других людей. Только не стоит представлять себе процесс усвоения как банальное «перекачивание» идей из одного сознания в другое. Человеческий разум постоянно реконструирует, искажает, изменяет и обрабатывает поступающую от других информацию. В результате естественным образом рождается бесконечное разнообразие религиозных – и не религиозных – представлений. Однако дальнейшая их судьба складывается по-разному. Большинство задерживается в сознании всего на долю секунды, какие-то живут чуть дольше, но их нелегко сформулировать и передать другому. Еще меньшее количество откладывается в памяти, передается другим, но эти другие с легкостью их забывают. И наконец, крайне малое число удерживается в памяти, передается другим, запоминается ими и передается дальше почти без искажений. Именно их мы и наблюдаем затем как культурный феномен.