— Ты, северный хрен. Ты хоть знаешь, кто перед тобой? Да я тебя по стенке размажу, полетишь по Ml в свой сраный Бирмингем.

Фитчет подался вперед, пока он излагал все это. Он медленно закипал — не хватало еще выслушивать такое от сопляков.

— Ты можешь попробовать, парень, — процедил он почти шепотом. — Но в этот раз я не дам тебе сбежать. Лично займусь тобой и позабочусь о том, чтобы ты ходил оставшуюся жизнь только под себя.

Теперь они стояли почти нос к носу, и Фитчет уже был готов сорваться, когда между ними протиснулся Алекс.

— Свиньи, — предупреждающе прошипел он. Фитчет не спускал глаз с противника, когда

Алекс оттер его в сторону. Глаза его сузились, а губы сжались. Напряжение внутри нарастало с каждой секундой. Причем противник не дрогнул.

— Фитч, здесь полиция, — увещевал голос Алекса откуда-то сбоку, но Фитчет не мог оторвать взгляда, как зверь от добычи.

— Что здесь происходит? — осведомился чужой голос со стороны.

— Ничего особенного, офицер, просто спор из-за пролитой пинты.

Фитчет слышал все это, он даже чувствовал по Движению толпы, как вошел полицейский, но все это происходило где-то в стороне. Далеко, не здесь. Он не собирался идти на попятный. Тем более с этим засранцем, который не имеет даже уважения к старшим.

— Ну ладно, сынок. — Рука на плече развернула его, прерывая противостояние.

— Твой сынок в параше, козел, — огрызнулся он. — Отвали.

Полисмен осмотрел его:

— Похоже, ты, парень, поддатый. Ну-ка, пройдем.

Фитчета вывели из паба, завели за угол и поставили к стенке. Алекса и противника вблизи уже не было, но он заметил, что Хоки следует за ними и держится неподалеку, на расстоянии слышимости.

— Слушай, ты, шутник, не знаю, в чем у вас там дело, но сейчас все это быстро закончится, понял?

Фитчет смерил взглядом стоявшего перед ним полицейского. Его ровесник, лет 30–31. В другое время и в другом месте они могли быть напарниками. Но теперь перед Фитчетом был только козел в униформе. Бляха номер 3876. Гарри Фитчет превосходно знал одну вещь — от служителей правопорядка лучше держаться подальше. Этот инстинкт спасал его от камеры уже на протяжении нескольких лет.

— Простите, офицер, — сказал он извиняющимся тоном. — Не знаю, что на меня нашло. Сами понимаете, чего не скажешь под горячую руку. Вы же знаете, какие там порядки: пока дождешься своей пинты, а потом какой-то прощелыга вышибет ее у тебя из рук. Просто вышел из себя на секунду. Простите великодушно.

Бляха номер 3876 посмотрел на Фитчета внимательно и обратил внимание на акцент.

— Брамми? За кого стоишь?

— За Англию, само собой.

— Хватит пьяных приколов. За какой клуб стоишь?

— Я «Вилла», — заявил Фитчет. — Всегда был «Виллой».

Бляха номер 3876 несколько секунд не сводил с него взгляда.

— Покажите, что в карманах.

Он знал, что Фитчет врет, и, похоже, припоминал, что уже где-то встречал этого молодчика. Возможно, на фото в одном из бюллетеней, рассылаемых по участкам Службой безопасности Национальной футбольной лиги. Надо будет заглянуть туда еще разок.

Фитчет выудил все, что у него было, и протянул полицейскому. Курево, зажигалку, билет на поезд, деньги и ключи.

— Бумажника нет? — деловито осведомился Бляха номер 3876. — А где билет на стадион?

— Никогда не беру с собой бумажник в Лондон, — отвечал Фитчет. — У меня раз его уже сперли. А на Уэмбли меня всегда снабжают билетом.

Бляха номер 3876 вручил обратно Фитчету личное имущество. Он и так знал, публика в «Глобусе» всегда без документов — чтобы не облегчать работы полиции, — под кличкой всегда труднее выследить. А рядом всегда найдется пара доброхотов, готовых подтвердить, что знакомы с тобой полжизни.

— И как же ваше имя?

— Гарри Фитчет. «Врешь, скотина», — подумал Бляха номер 3876. Он уже готов был захватить этого типа в участок, но в последний момент передумал. К тому же через полчаса начиналось дежурство на стадионе. А с этой шелупонью еще придется возиться несколько часов — и для чего? Результат обычно нулевой.

— Ладно, свободен. Только больше мне не попадайся, понял? И чтобы без проблем.

— Благодарю, офицер, — сказал Фитчет с почти что искренней признательностью, граничащей с надрывом. — Этого впредь больше не случится.

Пять минут спустя Фитчет уже пропихивался локтями через публику в «Глобус», где отыскал Алекса и Хоки. Алекс вручил ему недопитую кружку, и, всадив в себя полбокала, Фитчет спросил, утирая пену:

— Так что случилось с «челси»?

— Он сказал, что еще встретится с тобой, — ответил Алекс. — Я сказал, пусть готовится. Хотят реванша.

— Надо было договориться о времени, — подвел итог Фитчет. — Сделали бы их вместе с «Виллой».

Хоки посмотрел на Фитчета и покачал головой:

— Ты сказал этому бобби свое настоящее имя?

— Конечно, мы всегда так делаем, — ухмыльнулся Фитчет. — Какой смысл врать? У меня нет никаких документов, и шансов у него узнать обо мне ноль. Лучше всегда говорить правду: кто-то другой узнает от тебя или Алекса о том, кто я такой, — и что тогда? Так что лучше не возбуждать подозрений.

Хоки некоторое время не сводил с него взгляда и затем вновь покачал головой:

— Ты совсем спятил. Зачем тогда было говорить, что ты из «Виллы»?

При этих словах Алекс вскочил:

— Ах ты сука! Ты когда успел поменять клуб? Фитчет вытащил сигарету и протянул пачку остальным.

— А что? Пусть лучше у этих козлов будут проблемы, чем у наших.

Все трое еще не закончили смеяться, когда за спиной раздался знакомый голос:

— Я вижу, смягчили карантинные законы и кое-кого выпустили на свободу…

— Драть мой лысый череп! — воскликнул Хоки. — Вы только смотрите, какой мяч несет в наши ворота. Мистер Эванс, в рот его, собственной персоной. Какого черта?

Обернувшись, Фитчет с радостным чувством облегчения увидел Билли Эванса. Как и Хоки, он был тоже в достойном прикиде. Смесь «RALPH LAUREN» и «РЕРЕ», увенчанная роскошной курткой от «BURBERRY». Вероятно, этот лейбл опять в фаворе среди истендцев. Билли заметно округлился — видать, давно не в делах. В одном Фитчет был уверен на все сто — когда надо, он зверь. Эванс умеет быть таким. В лидеры «Вест Хэма» просто так, за здорово живешь, не попадают. Фитчет протянул ладонь, и Эванс ответил рукопожатием.

— Привет, сынок, пришел и ты культурки хапнуть.

Все заулыбались.

— Что тут бакланит старая задница Хоки? Ты в самом деле решил перековаться в «шарфиста»?

Эванс посмотрел на друга и рассмеялся: