— С ума сойти! Я впервые вижу, как кто-то смылся… В прямом смысле этого слова! Если бы она еще высунула оттуда руку и сказала: «Должок!», — я бы во-още была в шоке!

* * *

— Какой должок? Что значит «сделайте то, что должны»? Если кто и знает об этом, то только ты, — потребовала объяснений Катя. — Скажи честно, ты знала про Киевскую ГЭС?

— Нет, — сказала Акнир.

— А про Запорожскую?

Дочь Киевицы быстро моргнула васильковыми глазами. От нее остро пахло горьковатой полынью, талию в длинной белой рубахе опоясывал сплетенный из трав пояс-оберег. На допотопной плите кипело какое-то дурманное варево.

Квартира Наследницы в старой части Киева пленяла эклектичной смесью ярких молодежных увлечений и древних знаний. Разбросанные по столу диски с компьютерными программами, играми, фильмами мирно соседствовали с тысячелетними горшками, наполненными магическими камнями и травами, пластмассовые браслеты — с древними фибулами, висящая в открытом шкафу разноцветная одежда — с расшитым ритуальными орнаментами национальным костюмом.

— Неужели ты хочешь, чтоб погибло пол-Киева и треть Украины в придачу? Почему ты не сказала нам? — надавила Катя.

— Вы и так плохо относитесь к моей маме и прабабушке. Теперь вот и к бабушке…

— Я понимаю заботу о семейной чести, — сказала Дображанская. — Но речь идет кое о чем поважнее.

— Когда взорвали Запорожскую ГЭС, погибло двадцать тысяч людей, — прибавила Маша. — И это лишь наших!

— А еще больше — врагов! — отбила Акнир. — В боях за город погибло б гораздо больше. Благодаря взрыву дамбы немцы не могли войти в Запорожье еще два месяца. Все важные заводы успели вывезти. — Похоже, наследница Киевиц и дурных слухов о них досконально изучила вопрос. — А про мою бабушку… это вообще никем не доказано! Про Днепрогэс ходят разные слухи. Не исключено, что все было наоборот. Водяной взял жертву сам, потому что моя бабка, Киевица Ирина, как и вы, отказалась приносить ему жертву.

— Простите меня за цинизм, — сказала Катя, — но я не знаю, что лучше. Какой бы зловредной не была твоя бабушка, сейчас это имело б мало значения. Те люди погибли, и их не вернуть. Но если именно так Водяной склонен мстить за недостачу внимания, это имеет к нам прямое отношение… Я ошиблась, вила ясно дала нам понять: их Большак жаждет не массового жертвоприношения. Но мы знаем, что будет, если не отдадим ему долг. — Катя положила на стол листок со статьей «Апокалипсис по-киевски». — Мы только не знаем, что это за долг? Поэтому если ты знаешь хоть что-нибудь…

— Я знаю, — сказала Даша.

— Что?

— Арию Русалки, — объявила Чуб и внезапно запела во весь свой всеохватывающий, почти шаляпинский голос нечто бравурное о несчастной любви, прощании и прощении.

Катя отступила на шаг, глядя на Чуб, как на сумасшедшую букашку, вдруг выскочившую на стол во время серьезных, жизненно важных переговоров о мире и войне. Взгляд Акнир стал испуганным и сомневающимся, Машин — моргающим, честно, но безуспешно пытающимся понять.

— Ария Русалки из оперы «Украинка, или Волшебный замок», — завершила выступление Даша и профессионально раскланялась под так и не прозвучавшие аплодисменты, а напоследок сделала им реверанс.

— Слушайте, — сказала Катя, — у меня есть предложение. Давайте подарим ее Водяному.

— Как ни странно, — ничуть не обиделась певунья, — в кои-то веки ты поняла меня правильно!

* * *

— Вы в курсе, что я, между прочим, Глиэра закончила. У меня музыкальное образование. Можно сказать, что классическое…

— Можно без панегириков в свою честь? — попросила Дображанская.

— Вот еще! — отрезала Даша. — Сам себя не похвалишь, кто похвалит? Ты, что ли? Черта с два… Так вот о чертях и прочей нечистой силе. Первая русская бытовая опера — «Русалка» Даргомыжского — написана по пьесе Пушкина, — известила Землепотрясная с видом учительницы музыки, но не удержалась и тут же вышла из образа: — Сюжет такой. Если тупо… Князь крутит роман с дочкой мельника. Мельник не против, так как получает от князя подарки. Но потом князь, ясное дело, решает жениться на богатой, бросает бедную девушку, а та тут же бросается в реку. Мельник от горя сходит с ума и считает себя вороном, а утопленница становится главной русалкой и через несколько лет топит князя в отместку… Короче, не жалко, сам виноват. Не в этом цимус. А в том, что Пушкин написал свой сюжет под впечатлением от другой, еще более ранней оперы «Леста, или Днепровская русалка». Ее-то вчера я и ходила смотреть… Интересно же! Это самый-пресамый первый спектакль первого в Киеве театра, сыгранный на украинском языке. Но только то была наша местная версия «Днепровской русалки» — «Украинка, или Волшебный замок». Герои те же, а все по-другому… Мельник, как и каждый мельник, — колдун и при надобности превращается в ворона. У его дочери Марички любовь с князем. Папа не против, но не потому, что ему нужны княжьи подарки, а потому, что, как и каждый мельник, он служит Водяному и готовит подарок ему. А тот, как известно, легче всего топит некрещеных купальщиц… Но больше всего любит крещеных девиц-самоубийц, брошенных мужчинами. И еще украинок…

— Почему? — спросила Катя.

— Не знаю. Он так поет в арии: «Ой, як до душі мені гарні україночки». Может, потому, что у украинских русалок после утопленья характер лучше? А ему это важно — они и становятся его законными женами, царицами вод. В общем, мельник-колдун знает, что князь бросит дочь. Тот таки бросает. Колдун тут же отдает ее в жены Водяному. Князь возвращается, раскаивается, но поздно — невеста буль-буль. Он с горя бросается в реку за ней…

— Зачем ты рассказываешь нам это либретто? — нетерпеливо оборвала ее Катя.

— Я же сказала. Это наша версия оперы… Киевская! Местная легенда.

— Очередной художественный вымысел, — сказала Дображанская.

— Но из этого вымысла, — оправдала оперу Чуб, — я и узнала про хрен и полынь. Местные легенды не растут на пустом месте!

— Ну хорошо, я скажу… оно не пустое! — непонятно отчего Акнир надулась, нахохлилась, как голубь, и, отойдя от них, села на стул в дальний угол комнаты. — Но это самая-самая мерзкая сплетня из всех. И уж точно вранье!..

— Что вранье? — поинтересовалась Катерина.

— Что в начале XIX века моя прапрабабушка принесла в жертву Водяному родную сестру. Ее сестра Мария утонула во время наводнения, спасая животных… все остальное неправда.

— Я так и знала, что это правда! — запылала Чуб. — Неужели вы сами не поняли? Еда и дом у Князя Воды уже есть. Что осталось? Семейное счастье. Легенде про Днепровскую русалку уже 200 лет. Именно столько живут русалки. Раз в двести лет Водяной выбирает в жены новую вилу. Он хочет получить от нас в подарок жену. И не просто жену, а дочь колдуна. Не обычную девушку, а потомственную ведьму.

Катерина покачала головой:

— Объявить сейчас ведьмам, что одна из них должна стать женой Водяного, все равно, что объявить по «УТ-1» от имени президента страны, что одна из гражданок Украины должна быть принесена в жертву по языческому обряду. Нас ждет не просто бунт… Хуже.