С того времени прошел ровно один месяц. За это время Алинка освоилась со своей ролью, присмотрелась к работающим вместе с ней сотрудникам гестапо, составила и передала подпольщикам списки тех из них, кого она знала. Некоторых из них удалось ликвидировать, с помощью других, захваченных врасплох и выбравших вместо смерти жизнь, подпольщики выяснили фамилии агентов, работающих в городе.

Сейчас Зимич спешила не зря. Информация была сверхважной, и ее нужно было как можно скорее передать.

Сегодня днем, после того как Берг вернулся с совещания, которое, как шептались, проводил какой-то важный чин из Берлина, в здание гестапо прибыл посыльный с запечатанным конвертом, который он вручил лично Бергу. После этого начальника гестапо, до того момента выглядевшего бодро и все время шутившего, словно подменили. Он стал каким-то раздражительным, орал на своих сотрудников по всяким пустякам, а одного даже ударил по щеке. Алинка долго не находила объяснения изменению поведения шефа, догадывалась только, что это было как-то связано с тем конвертом, который вручил Бергу посыльный. И только после того как она напечатала на машинке переведенный к тому времени на русский и польский языки полученный начальником гестапо приказ, ей все стало ясно. В приказе, адресованном лично Бергу, предписывалось обеспечить встречу группенфюрера СС Золенберга, который, как было сказано, завтра днем проведет ознакомительную поездку в село Сивичи, расположенное в двадцати километрах к западу от Белостока. Кроме того, приказ предписывал обязательный перевод на русский и польский языки, однако в нем не было сказано ни слова о том, зачем это было нужно.

Алинка не знала, что Берг лично связался по телефону с начальником сивичского отделения гестапо Хемпелем и приказал тому к завтрашнему дню очистить село от всяких подозрительных элементов. «Очистить» в этом случае означало расстрелять. Боясь утечки информации, Берг не сообщил Хемпелю о приезде Золенберга, лишь обмолвился о том, чтобы завтра тот ждал у себя высоких гостей.

Улицы на глазах пустели. Алинке хотелось идти еще быстрее, но она понимала, что этим только привлечет к себе внимание. На часах было восемь вечера. Комендантский час начинался через три часа, а еще многое предстояло сделать. Алинка редко оглядывалась, стремясь обнаружить опасность, но пока все было спокойно.

Когда она подошла к магазину одежды, расположенному в зеленом доме на Кайзерштрассе, была половина девятого. Бросив взгляд на витрину, Алинка убедилась, что сигнала тревоги не было — на голове манекена был берет коричневого цвета.

Толкнув входную дверь, Алинка вошла внутрь. За прилавком стояла Анна, обслуживающая полную женщину, пытающуюся подобрать на свою фигуру что-либо подходящее.

— Вам что-то предложить? — спросила Анна, когда Зимич подошла к прилавку.

— Я ищу блузку. Желательно с накрахмаленным воротничком.

Это была заранее обусловленная фраза, которая означала, что имеется информация, которую необходимо срочно передать. Анна знала, что если Зимич рискнула зайти в магазин, то случилось что-то действительно важное.

— Подождите минутку, сейчас я обслужу клиента и займусь вами. — Анна стала торопливо объяснять полноватой женщине, что из тех пяти платьев, что она выбрала, ей больше подходит длинное платье с цветами. Через некоторое время женщина, довольная покупкой, с пакетом в руках покинула магазин, и Анна вернулась к Зимич, которая рассматривала лежащую под стеклом бижутерию.

— Для вас у меня есть несколько блузок. Пожалуйста, пройдемте в примерочную.

Женщины прошли к ширме, расположенной у дальней стены. Анна принесла блузки, подала их Алинке, которая, зайдя в примерочную, чтобы не вызвать подозрения, поскольку в магазине было еще несколько покупателей, действительно стала примерять одежду, тихо говоря при этом через ширму:

— Сегодня днем Берг получил приказ от группенфюрера Золенберга. Это тот, который прибыл в Белосток три дня назад. Так вот. В приказе было указание Бергу обеспечить встречу Золенберга в селе Сивичи. В этом селе Золенберг будет завтра.

— В какое время он выедет из Белостока? — тихо спросила Анна, всем своим видом показывая, что консультирует примеряющую одежду женщину.

— Точно не знаю. В приказе лишь было указано, чтобы Берг обеспечил завтра встречу Золенберга в Сивичах.

— Это все?

— Да, больше ничего. Нужно срочно передать эту информацию Ежи…

— Я сообщу, не волнуйся. Теперь возьми эту красную блузку и подходи к прилавку. Если за тобой следят, то нужно показать им, что сюда ты приходила за покупкой…

Когда Алинка покинула магазин, Анна выждала еще какое-то время, а потом по винтовой лестнице поднялась в квартиру Ежи Ковальского. Тот сидел в кресле, читая утреннюю газету.

— Ежи, только что приходила Алинка…

Ковальской тут же отложил газету в сторону. Он заметил, что Анна была напряжена. Значит, Зимич передала что-то важное.

— Что она сказала?

— Завтра Золенберг будет в селе Сивичи…

— Когда он туда поедет? — спросил Ежи, не зная, что раньше об этом же спрашивала Алинку и Анна.

— Она не знает. В приказе, который она печатала, об этом не было сказано ни слова.

— Это скверно. Золенберг может выехать туда прямо сейчас, а может быть и этой ночью.

— Вряд ли он решится ехать в село ночью. Это риск нарваться на партизанскую засаду.

Ковальский сердито затеребил пальцами по столу. Ситуация говорила, что время теперь играло против них. Нужно было срочно сообщить о поездке Золенберга парню, который приходил к нему в форме немецкого офицера несколько часов назад. Успел ли он добраться до своей базы в лесу или все еще в городе? Ежи знал только, что этот парень русский, но как его в действительности зовут, ему не сообщили. Сказали только, что это человек, известный как Лесовик. Оставался лишь один выход — немедленно сообщить информацию Лукашу. Тот работал в железнодорожном депо машинистом и знал расписание движения всех поездов по ветке Белосток — Барановичи. К тому же Лукаш сумел вовлечь в подполье еще нескольких парней, работающих на железной дороге.

Анна, безусловно, о существовании Лукаша не знала. Она знала только лишь Ковальского и Алинку Зимич…

— Возвращайся обратно за прилавок, — сказал ей Ежи, стремительно поднимаясь с кресла. — Я ненадолго отлучусь.

Примерно час спустя после этого разговора Ковальский стоял неподалеку от дверей железнодорожного депо и разглядывал выходивших оттуда людей. Прислонившись спиной к стволу дерева, Ежи то и дело поглядывал на часы. По времени получалось, что работа Лукаша вот-вот закончится, и он должен пойти домой.

Ковальский помнил, как еще мальчишкой он бегал среди этой аллеи, посаженной возле депо еще в начале века. Теперь, спустя десятилетия, деревья выросли и служили своеобразным местом отдыха для железнодорожников. Везде были расставлены скамейки, а под разросшимся дубом поставили стол, где играли в домино и карты.