среднему показателю очеловеченности. Точно так же, как мужчина и женщина, являясь в физиологическом аспекте существования крайностями единого целого «человек» по горизонтали, человек-животное и человек-бог (ангел во плоти?) — крайности единого целого «человек» с точки зрения эволюционного (реинкарнационного) развития — по вертикали. Это словосочетание в данном контексте будет обозначать непрерывность процесса поступательного реинкарнационного движения. Другими словами, это количество воплощений сущностной основы от «голой» монады (божественной частички) через дочеловеческие и человеческие воплощения до последнего уровня развития физиологии, обусловленного развитием сущности, то есть трех высших тел — каузального, будхиального и атманического. Затем переход в иное состояние (постчеловеческое).

В данном случае революционный, количественно- качественный переход (скачок) будет двойным. С одной стороны, это предполагаемый непрерывный переход (условно) на уровне сознания. С другой — переход из более грубого состояния материи, обслуживающей сознание, в более тонкое — дискретный. (Человеческое тело — венец земного творения, но оно — представитель только первого уровня Луча Эволюции).

В связи с этим хочется сделать небольшую ремарку в защиту «Теории видов» Чарльза Дарвина. Дарвин был совершенно прав, он интуитивно увидел в иерархии видов изменение уровней сознания, где биологические виды лишь обслуживают это развитие, приспосабливая с одной стороны физические тела к всё быстрее растущему через накопление опыта сознанию, с другой — к постоянно изменяющимся условиям планеты. Создавая огромное количество так называемых отклонений от нормы в разных видах, природа планеты создает условия для более стабильного выживания органической жизни. Чем больше мутаций, тем больше вариантов для выживания. А отсутствие зачастую переходных форм — это все тот же механизм непрерывно-дискретного преобразования. Скорей всего, благодаря ему мы и не имеем промежуточного звена между гоминидами и человеком, ибо этот процесс слишком скоротечен. В данном случае поиски этого «недостающего» звена равносильны поиску иголки в стогу сена. Мы еще к этому вернемся.

Продолжим далее. Система миров, или космосов, записанная Успенским, имеет свой прототип из древних знаний. Судя по структуризации и квалификации древних, к которой они пришли по поводу космосов, мы имеем несколько иной качественный подход: здесь у нас исчезает Луна и Земля, но появляется органическая жизнь.

Протокосмос (Абсолют)

Айокосмос (Все Миры)

Макрокосмос (Млечный Путь)

Дейтерокосмос (Солнце)

Мезокосмос (планеты)

Тритокосмос (органическая жизнь)

Микрокосмос (человек)

Других названий космосов у Успенского нет, а сомнения в значении у них с Гурджиевым появлялись только по поводу Микрокосмоса: является ли он эквивалентным человеку. «Гурджиев говорил, — пишет Успенский, — что каждый космос трехмерен для самого себя. Это означает, что следующий за ним высший космос будет для него четырехмерным, а следующий низший космос — двухмерным». Я не разделяю эту точку зрения, ибо многомерность, на мой взгляд, это результат взаимодействия пространственно-временных континуумов — курирующего и курируемого, которые каждый сами по себе уже явление четырехмерное. И нам дано увидеть многомерность не на высших Мирах, но на низших. Я определил данную концепцию простой формулой: пространство — это вещество, которое мы видим изнутри; вещество — это пространство, которое мы видим снаружи. Согласно этому представлению, вещество как раз и является результатом взаимодействия его определенным образом структурированных составляющих. Они, эти составляющие, благодаря своей жизнедеятельности и обусловленному законами мироздания движению и создают «десять тысяч вещей», как говорит древнекитайская философская мысль. Сразу оговорюсь, что под веществом я имею в виду не столько химическое представление о веществе, сколько алхимическое. Для тех, кто, может быть, не знает или забыл, напомню, что, если для химии веществом может являться всего лишь одна молекула, то для алхимии минимальная частичка вещества должна передавать качества этого вещества. То есть интеллектуальное и творческое мышление в совокупности с эмпирическим и трансцендентным анализом дадут в результате осознание взаимоотношений двух пространственно-временных континуумов через божественную формулу «я в Нём и Он во мне», что и есть на самом деле многомерность.

В заключение материала о концепции Гурджиева по поводу устройства Вселенной, записанной с его слов Успенским, и которая, конечно же, дана очень коротко и не полно, хочу привести в дополнение его слова по поводу космосов: «Каждый космос — это одушевленное и разумное существо. Каждый космос рождается, живет, умирает. В одном космосе невозможно понять все законы вселенной; но три космоса, взятые вместе, заключают в себе все законы вселенной; или два космоса, один высший, другой низший, определяют космос, расположенный между ними. Переходя в своем сознании на уровень высшего космоса, человек в силу одного лишь этого факта переходит и на уровень низшего космоса».

Заканчивая эту часть главы, хочу, наконец, коснуться дискретности Миров или космосов. Дело в том, что разнонаправленность сигнала, порождающего вибрационный процесс, ведёт к тому, что внешняя бесконечность ограничивается внутренней конечностью, что и порождает дискретность в беспрерывности, то есть систему в бессистемности. Отсюда появление точки опоры (системы координат) в «безбрежном» океане Сущего, что и даёт возможность четкой организации иньско-янских, качественно-количественных переходов. А это — появление в свою очередь, при конечной без дополнительного толчка глубине анализа, «живой» материи, как необходимости возврата к божественному сознанию, где человеческое состояние сознания — лишь очередной этап развития божественного. Появление живой планетарной материи — это янско-иньский переход в рамках Вселенной Абсолютного, экстраполированный, если можно так выразиться, на планетарный уровень. Таким образом, интерпретируемое нами видение качественно-количественных (инволюционных) и количественно-качественных (эволюционных) переходов во Вселенной полностью исключает какую-либо случайность появления жизни вообще. В данной ситуации, закрывая глаза на панспермию, могу лишь с огромным скепсисом допустить предположение о «случайности» зарождения жизни на Земле — об автономности ее зарождения, и то только пока, исходя из понимания, что случайность — это всего лишь не понятая ещё закономерность.

Вехи

Эту главу я хочу закончить статьёй с именами людей, чьи работы в психологии оказались для меня как бы вехами в становлении представления о развитии современного взгляда на психику человека. Эти имена отражают как бы некую парадигмальность изучения психики с точки зрения нашей теории.

Правильнее было бы, конечно, возглавить эту статью Ивану Михайловичу Сеченову, поскольку без его трудов психологию по настоящему представить трудно, как, впрочем, и без физиологии вообще. Вне всяких сомнений кроме имен, которые будут названы, в истории познания психики достаточно много есть достойных, однако невозможно, как говорится, объять необъятное, да и в нашей работе мы используем то, что для данной работы необходимо.

Почему я выстроил эти имена таким образом? Первое и, я думаю, правильное объяснение — это поступательность возникновения систем в изучении человеческой психики с точки зрения энергоинформационного её наполнения, а, значит, и с точки зрения нашей теории. Фрейд — основоположник.