– Какие у вас были отношения с дочерью? – спросила Джейн.

– Собственно говоря, Кассандра мне не дочь, а падчерица. – Она пожала плечами. – Мы не были особенно близки.

– Вы с ней конфликтовали?

Присцилла отвела взгляд:

– Буду с вами откровенна. Мэтью развелся с матерью Кассандры, чтобы жениться на мне. Так что напряженность в наших отношениях – вещь понятная. Касси мне этого так и не забыла, хотя брак ее родителей практически разрушился задолго до того, как у нас с Мэтью начались какие-то отношения. Прошло девятнадцать лет, а я все еще другая женщина, хотя на мои деньги она училась в университете в Нью-Йорке, на мои деньги финансировались ее нелепые…

Присцилла оборвала себя и снова уставилась в свою сумочку крокодиловой кожи – сумочку, точно символизировавшую то, что она привнесла в их брак. Мэтью Койл оставил первую жену ради женщины, привыкшей к «Прада» и «Кучинелли», а подобное финансовое неравенство может подорвать любые отношения.

– Вы не знаете никого, кто мог бы желать зла Кассандре? – спросила Джейн. – Какой-нибудь отставной бойфренд, враги?

«Не считая тебя».

– Мне такие не известны. Но я с ней за ручку не ходила. Когда мы с Мэтью поженились, Кассандра осталась с матерью в Бруклайне.

– А где ее мать сейчас? Нам нужно поговорить с ней.

– Элейн в Лондоне, гостит у друзей. Она прилетит послезавтра. По крайней мере, так она написала по электронной почте.

– Вы сообщили ей о Кассандре?

– Ну, кто-то должен был сообщить.

Джейн представила получение подобного письма: «Ваша дочь убита». Как же, вероятно, сильна была ненависть между этими двумя женщинами, если известие о смерти дочери было переслано несколькими хладнокровными прикосновениями к смартфону.

– Даже не знаю, что еще могу вам сообщить, – сказала Присцилла.

– Вы знакомы с какими-нибудь друзьями Кассандры?

Присцилла поморщилась:

– Я видела трех ребятишек, с которыми она работает.

– Ребятишек?

– Они четыре года как окончили колледж, а вид у них такой, будто они спят не раздеваясь. Думаете, у них есть работа? Как бы не так. Понятия не имею, как они кормятся с этих своих фильмов.

– Вы, случайно, не видели первый фильм Кассандры?

– «Я тебя вижу». Минут пятнадцать я выдержала, на большее не хватило. – Присцилла кинула взгляд в сторону палаты, где лежал ее муж. – Мэтью досмотрел эту дрянь до конца. Уговорил себя, что ему нравится. А что еще ему оставалось? Он хотел, чтобы его маленькая девочка была счастлива. Сколько лет прошло, а он все еще пытается загладить свою вину перед ней. И Касси рада была брать все, что ей предлагали. Квартиру без арендной платы. Бесплатную студию. Но мне кажется, она так его и не простила.

– Они ладили? Ваш муж и Кассандра?

– Конечно.

– Но вы говорите, что Кассандра так его и не простила. Они не ссорились? Может, из-за денег?

– Разве все дети не ссорятся с родителями из-за денег?

– Ну, иногда такие ссоры выходят из берегов.

Присцилла пожала плечами:

– Были всякие разногласия. Я уверена, что сегодня за ланчем обязательно зашел бы разговор о деньгах. Кассандра намекала, что ей не хватает средств, чтобы закончить ее новый фильм. Еще одна причина, по которой я не хотела там присутствовать. – Она помолчала. – Почему вы спрашиваете про Мэтью? Не можете же вы думать, что он имеет к этому какое-то отношение.

– Это рутинные вопросы, мадам, – ответил Фрост. – Мы всегда должны начинать с семьи.

– Он же ее отец. Неужели у вас нет настоящих подозреваемых?

– А вы таких знаете, миссис Койл?

Присцилла задумалась:

– Касси была хорошенькой, а хорошенькие девушки привлекают внимание. Если мужчина положил на вас глаз, вы не знаете, к чему это может привести. Может, у него появится идея фикс. Может, он последует за вами домой и… Мы все знаем, что может случиться с женщиной.

Джейн, конечно, знала. Она видела свидетельства этому в морге, в искалеченных телах и хорошеньких личиках, исполосованных отвергнутыми ухажерами. Она подумала о пустых глазных впадинах, где прежде находились глаза, которые, вероятно, видели убийцу. Может быть, Кассандра посмотрела на него с презрением или отвращением? Не поэтому ли он почувствовал потребность выскрести эти глаза, чтобы они больше никогда не смотрели на него?

Присцилла потянулась за пальто:

– Мне нужно домой. Какой ужасный день.

– Последний вопрос, прежде чем вы уйдете, миссис Койл, – сказала Джейн.

– Да?

– Где вы были с мужем вчера вечером?

– Вчера вечером? – переспросила Присцилла. – А что?

– Опять же, это рутинный вопрос.

Присцилла сжала губы:

– Хорошо. Если вы считаете нужным задать его, я буду счастлива ответить. Вчера вечером мы с Мэтью были дома. Я готовила обед. Лосось и брокколи, если для вас это важно. А потом мы смотрели фильм по телевизору.

– Какой фильм?

– Да бога ради! Какой-то старый фильм по каналу «Тёрнер классикс». «Вторжение похитителей тел»[5].

– А после этого?

– А после этого мы пошли спать.

* * *

– Ты видела «Вторжение похитителей тел»? – спросил Фрост, когда они с Джейн сидели в кафетерии больницы, поедая сэндвичи.

В такой поздний час в автомате оставался только салат из тунца, ветчина и сыр. Сэндвич с тунцом пропитался влагой, но поскольку обед они пропустили, то были рады хоть чему-то.

– Кажется, фильм по этому сюжету снимали раз шесть? – спросила Джейн.

– Я не говорю о ремейках. Я имею в виду классическую черно-белую версию с Кевином Маккарти.

– Черно-белую? Ну, это типа когда нас еще не было?

– Да. Но это фильм на все времена. Элис называет его идеальной метафорой отчуждения. Она говорит, что, если кто-то трансформируется в человека-стручка[6], как в фильме, это все равно как если бы чей-то муж или жена обратились в незнакомца, человека, который больше тебя не любит. И поэтому фильм куда сильнее, чем обычный ужастик: страх поражает тебя на глубинном психологическом уровне.