— Роб! Спускайтесь сюда! — раздалось внезапно снизу. Этот голос был мне знаком. Я наклонился над зиявшей в полу дырой. По ширине она была не больше метра. Внизу начинались ступеньки; я последовал приглашению.

У лестницы было девятнадцать ступенек. На двадцатой ноги уперлись в пол. Ззып. Люк над головой закрылся. Я оказался в неосвещенной комнате, из недр которой к тому же не доносилось ни звука.

— Прямо перед тобой стоит кресло. Устраивайся поудобнее.

— Знаете, господин Бергман, все-таки немного света…

— …нам сегодня не пригодится. Зови меня просто Арне. И присядь все-таки, пожалуйста.

Я на ощупь продвинулся вперед и почувствовал, как руки наткнулись на что-то мягкое и матерчатое. Уселся, но сдаваться не собирался.

— Господин Бергман, должен все же заметить, что без света…

— …прекрасно можно поговорить. Наша беседа не подразумевает, что тебе придется на что-то смотреть. И повторяю, постарайся звать меня Арне.

Голос Арне был мягким, как необъятное кресло, в котором я утонул. Я набрал в легкие воздуха, намереваясь все-таки довести вопрос со светом до конца. До сих пор все шло не так, как я планировал, и с этим нужно было что-то делать. Я был близок к награде как никогда, и в то же время как никогда от нее далек.

Передо мной сидел Арне Бергман. Больше ничего не требовалось. Пятьсот тысяч, можно сказать, были моими. Но как отсюда связаться с суперсканерами? Мне надо было найти способ выбраться из подвала, разыскать Примочки, вызвать наряд и смыться.

Начнем, однако, с того, что на тот момент выбраться я никуда не мог. Волей-неволей приходилось поддерживать беседу. Правда, при этом хорошо бы получить от нее хоть какую-то пользу.

— Почему нам нельзя видеть друг друга?

— Мы с тобой можем видеть друг друга, когда только пожелаем, — ответил Арне. — Но сегодня мы не одни.

Я вслушивался в тишину, но тщетно.

— Некоторые члены нашей организации интересуются тобой, но пока тебе не доверяют. Как только доверие установится, ты сможешь с ними познакомиться. «Гильдии книгочеев» необходимо соблюдать осторожность.

Организации? «Гильдии книгочеев»? Название мне ни о чем не говорило. Я слышал о ППП (Противопримочковой партии), но о ней знали многие, поскольку именно они громили витрины магазинов. Иногда появлялись сообщения об ОПУ (Организации противостояния «Ультрасети»). Правда, говорили, что за этим названием на самом деле скрывались три-четыре человека, каждый из которых был первоклассным хакером.

Они считали, что в реальности «Ультрасеть» злоупотребляет цензурой. Что якобы кто-то решает, что нам можно смотреть, а что нельзя. Чепуха! Ну, кроме разве что того, что некоторые вещи, на которые я сегодня насмотрелся в зоне С, я еще не видел нигде в Ультранете. И о лагере «Надежда-48» тоже ничего не слышал.

Но с другой стороны, до сегодняшнего дня мне и в голову не приходило делать подобные поисковые запросы. И уж наверняка рейтинг у подобных файлов был настолько низким, что… И вообще, по сравнению с ППП и ОПУ название «Гильдия книгочеев» больше напоминало досуговый центр для пенсионеров. Так что причин впадать в панику в этой темной дыре у меня формально не было.

— Вы кто? Кто здесь? Почему…

— Слишком много вопросов за один раз, — глубоко вздохнул Арне. Ненадолго повисла тишина. — Сегодня я на них отвечать не буду.

«Ну не хочешь — и не надо», — подумал я. Получить пятьсот тысяч по окончании этой болтовни мне хотелось куда больше. Следующего раза уже не будет. Разве что я решу навестить всю их честную компанию в тюрьме. Чего я пока не планировал.

— Зачем ты хотел со мной встретиться? — продолжил я.

— Вопрос скорее в том, почему ты пришел. Ты многим рискуешь.

— Почему? Ну, потому что… потому что…

Ни одного правдоподобного объяснения мне в голову не приходило. Внутри возникло неприятное ощущение, что Арне и сам догадывался, почему я здесь. Договаривать я не стал.

— Ты работаешь литературным агентом, — начал Арне. — Ты ищешь читателей, скупаешь у них книги, сканируешь их и передаешь своему начальнику. А знаешь, чем раньше занимались настоящие агенты?

Подобный поворот мне не нравился, как, впрочем, и любой с тех пор, как я утром добрался до «Саншайна».

— Не понимаю, к чему ты клонишь, — ответил я в пустоту.

На мое негодование, впрочем, отреагировал уже не Арне. Из темноты раздался голос, по всей вероятности, принадлежавший пожилой даме:

— Я работала с писателями. Со многими писателями. Они как авторы предлагали мне концепции своих новых книг. Я искала издательства, готовые за них взяться, что, надо сказать, было весьма сложно. И когда…

«Бла-бла-бла», — подумал я. Слишком много букв. Кажется, у местных пенсионеров это вообще было принято.

— …книга выходила, мы все были на седьмом небе. И автор, и издательство, и я. Я — литературный агент.

В первый раз за все время я обрадовался, что в комнате темно и никто не видит, что я тут сижу в кресле и абсолютно не въезжаю в то, о чем они все. Дама вливает в мою голову очередной багаж знаний по истории книгопечатания? Стоп. А что, если это просто промывка мозгов? Вербовка очередных членов «Гильдии»? Да, точно! Обработать меня решили. Лапши навешать. Будто я поверю в эту чепуху про существование авторов и издательств.

Но со мной, с Робом, литературным агентом ООО «Скан», настоящим литературным агентом, это не пройдет. И наконец в моей голове всплыли нужные слова, которые вдалбливал нам на семинаре Номос (назывался он, кстати, «Ода книге и другие враки»).

Я наклонился вперед.

— Прекрасно. Читатели, значит, радовались выходу книги, за которую им приходилось платить большие деньги. Но это не совсем честно. Почему позволить себе прочесть книгу мог не каждый? Прочесть ее в любой момент и бесплатно? Даже тот, у кого не было на нее денег. Почему книги должны были оставаться только привилегией богатых?

Я замолчал, подбирая финальное предложение, которое и нанесло бы сокрушительный удар.

— Издательства — это прошлое! Будущее — за «Ультрасетью».

Это должно было прозвучать гордо, но голос меня подвел. Слишком много букв. Нудеть по полчаса, как члены «Гильдии», я не умел. Не было соответствующего опыта.

На бритой макушке проступили капли пота. Я провел рукой по лбу. Хорошо, что меня никто не видит и можно незаметно вытереть мокрые пальцы о подлокотник.

В голове всплыло одно из последних выступлений ППП. Их противостояние «Ультрасети» распространялось и на борьбу с надором. Переделали рекламу «Надор сделает вас сытым и счастливым». Зрительный ряд остался тем же, только слоган стал другим: «Надор убивает ваше желание жить». Йойо мне ее скинул на Примочки.

Я вгляделся в темноту. Даже попытался подержать перед глазами ладонь, но и ее не было видно. Присутствующие молчали и ждали чего-то от меня. Они не только прекрасно умели нудеть, но и молчать умели не хуже. Ну и пускай молчат, сколько им заблагорассудится. Для меня допрос окончен. Настала пора выбираться — причем чем быстрее, тем лучше.