Благоговейный трепет заставил затрястись его жирные складки.

— Вы уверены в том, что это тот же самый свиток? Подмена невозможна? — настаивала Жарвина.

— Нет! Всю ночь свиток был в запертом сундуке! Случившееся можно объяснить лишь колдовством!

— Тогда, — удовлетворенно заключила Жарвина, — продолжим.

Каждый день в полдень на территории дворца Принца-губернатора перед Залом Правосудия проходил смотр и смена караула. Эта церемония была открыта для публики — теоретически, для всех желающих, но на самом деле лишь для тех, кто мог позволить себе подкупить стражу у ворот. Поэтому большинство зрителей принадлежало к зажиточным слоям, праздно шатающейся знати или пришедшим на судебные заседания. Многие фигурой, одеждой, поведением походили на Мелилота, который был здесь частым посетителем, когда требовались письменные свидетельские показания.

Поэтому появление его вместе с Жарвиной не привлекло особого внимания. Больше того, прошел слух, что сегодня последний день, когда отборная имперская гвардия проделает церемониальные приемы, после чего пятнадцать человек вернутся в Рэнке. Значительно более густая, чем обычно, толпа поджидала появления губернатора, одной из многих обязанностей которого во время пребывания в городе было присутствие при смене караула.

День стоял теплый, сухой, пыльный. Солнце отбрасывало резкие темные тени. Палатки, шатры, стены словно застыли. То же самое в какой-то мере относилось и к людям, особенно тем, что в доспехах. С опущенными забралами воины выглядели совершенно одинаково.

Строго говоря, сегодня стража с дозорного поста на Прецессионной Улице не должна была менять церберов. Но несколько взяток и резкий приказ Ай-Гофлана — и проблема была решена.

Собрав все самообладание, Жарвина изо всех сил старалась казаться одной из многочисленных зевак, захваченных зрелищем марширующих столичных войск, а не человеком, чья сокровенная жажда отмщения должна была вот-вот осуществиться.

И все же рот ее так и порывался раскрыться в волчьем оскале.

Меняющая стража подошла строем со стороны Губернаторской Аллеи, обменялась приветствиями и паролем с имперскими войсками и построилась посередине площади. Окруженный двумя ординарцами, командор Нижару по форме приветствовал своего сменщика и встал рядом с ним, ожидая осмотра, производимого губернатором. Как только он завершится, имперская гвардия удалится с развернутыми знаменами.

Меньше, чем через десять минут под возгласы одобрения, вызванные четкими строевыми приемами церберов. Принц под руку с Нижару покинули плац. Командор должен был вернуться в столицу, но пять его товарищей оставались, чтобы подготовить по имперским стандартам телохранителей для Принца-губернатора.

То были слухи. Но слухи, как известно, бывает лгут.

Терпеливо и умело, улыбаясь и работая плечами, Мелилот пробрался в первые ряды толпы, и при появлении сановников, когда все остальные кланялись, громко и отчетливо произнес:

— О, командор! Какая удача! Воспользуюсь возможностью вернуть вам свиток, который вы обронили вчера утром!

Нижару из-за жары шел с поднятым забралом и все отчетливо увидели, как его лицо стало пепельно-серым.

— Я… я ничего не знаю ни о каком свитке! — рявкнул он, как только собрался с мыслями.

— Да? О, в таком случае, раз он не ваш, уверен. Принц примет его от меня для того, чтобы выяснить истинного владельца!

Несмотря на тучность, Мелилот при необходимости мог быть очень проворен. Выхватив из-под тоги свиток, он вложил его в жадную руку Жарвины. Мгновение спустя девушка уже стояла, преклонив колено, перед Принцем, смотря в его красивое молодое лицо с несколько отсутствующим взглядом.

— Прочтите, Ваше Высочество! — настойчиво взмолилась Жарвина, буквально заставляя Принца взять свиток.

Принц застыл, едва постиг смысл написанного. Нижару, напротив, развернувшись, окликнул своих людей и бросился бежать.

Нож, который носила в своей сумке Жарвина, служил не только для того, чтобы чинить перья. Достав его уверенным движением, она прицелилась и метнула.

Взвыв, командор во весь рост распластался на земле, обхватив ногу под правым коленом, где его тело было защищено лишь кожей.

Толпа встревоженно загудела, казалось ее вот-вот охватит паника, но прибывшая стража была предупреждена. Откинув забрало, капитан Ай-Гофлан приказал своим людям окружить и арестовать Нижару, а разъяренный Принц принялся объяснять зевакам, в чем дело.

— Это послание от изменника при императорском дворе! Он поручает Нижару подбить одного из своих людей на то, чтобы тот убил меня — как только будет найден человек, на которого можно будет свалить ложное обвинение. В послании говорится, что отправитель заколдовал его, чтобы не дать прочесть написанное случайному человеку — но я читаю его без труда! Это придворный стиль, которому я обучен с детства!

— Мы… э… устроили так, что чары рассеялись, — намекнул Мелилот и поспешно добавил: — Ваше Высочество!

— Как свиток попал к вам в руки?

— Его выронил Нижару, когда инспектировал здание стражи, — это уже был Ай-Гофлан, бойко шагнувший вперед. — Решив, что это дело важное, я посоветовался с господином Мелилотом, которого давно знаю, как преданного и осторожного гражданина.

— Что касается меня… — Мелилот небрежно пожал плечами. — Скажем так, у меня есть определенные связи. Мне не составило труда снять колдовство.

«Это правда», подумала Жарвина, восторгаясь изощренностью лжи.

— Вы получите по заслугам, — объявил Принц. — И он тоже, после надлежащего суда! Покушение на жизнь особы царственной крови — это самое отвратительное преступление, какое только можно вообразить! Просто чудо, что командор обронил свиток. Несомненно, боги на моей стороне! — он снова повысил голос.

— Сегодня вечером состоятся жертвоприношения и благодарственные молебны! Божественное провидение помешало осуществиться замыслу гнусного убийцы!

Жарвина подумала: «Если все боги не лучше Мелилота, я довольна тем, что неверующая. Но я с нетерпением жду, когда же увижу, как поджаривают Нижару».

— Учитывая то, что ты должна чувствовать, Жарвина, — произнес мягкий голос рядом с ней, — я поздравляю тебя с тем, как ты скрываешь свои чувства.

— Это нетрудно, — горько ответила девушка.

Толпа вокруг них рассеивалась, расходясь от лобного места, где согласно строгим правилам, изменник Нижару заплатил за свои многочисленные преступления тем, что был сначала публично выпорот, потом повешен и, наконец, сожжен.

Жарвина изумленно вздрогнула. Обратившийся к ней человек был ей совершенно незнаком: высокий, сутулый, с длинными пучками седых волос, держащий в руке корзину, с которой ходят на рынок…