— Положение, конечно, явно ненормальное, — тихо сказал он. — Я хотел усилить это направление механизированным корпусом, но все мехкорпуса расформированы.

— У нас имеются оба приказа, — ответил Котельников и попросил: — Пожалуйста, на обратном пути проинформируйте полковника Миронова о том, что Починок занят немцами, в ближайшее время возможен удар неприятеля в нашем направлении.

— Будем принимать необходимые меры, чтобы как-то заполнить брешь, — пообещал Калинин. — Но от вас прежде всего требуется, чтобы Ельня стала опорным пунктом нашей обороны. Смелее проявляйте собственную инициативу. Обстановка этого требует.

Он раскрыл свою карту, занявшую почти весь большой стол начальника штаба полка, и пригласил Котельникова:

— Обратите внимание. Бои идут в районе Смоленска и за город Ярцево, у деревни Соловьево на Днепре. Из района Духовщины противник давит в восточном и юго-восточном направлениях. Видимо, у него есть большое желание через Духовщину и Ельню замкнуть кольцо окружения наших войск.

В землянке установилась настороженная тишина. Калинин смотрел на присутствующих, а они на него.

— Держитесь до последнего, — вдруг сказал Калинин и, сложив карту, протянул руку Котельникову. — Доложу маршалу Тимошенко, что на вашем направлении необходимо срочно усилить оборону.

Еще раз измерив взглядом комдива, генерал-лейтенант удалился. Котельников приказал Шитову привести все подразделения полка в боевую готовность и, забрав с собой майора Даниловича, уехал на свой КП.

Около восемнадцати часов над городом появилась тройка немецких самолетов. Они сбросили бомбы на железнодорожную станцию, куда в это время прибыл состав с красноармейцами-новобранцами в гражданской одежде. Загорелись вагоны и ближайшие к железной дороге деревянные дома.

Вечером многие ельнинцы с узелками и котомками двинулись на восток, в сторону Спас-Деменска. Покидали свои подворья и жители деревни Шарапове.

В Семлеве же, в штабе 24-й армии, шла спокойная прифронтовая жизнь.

В отделе кадров заканчивали подготовку для штаба фронта сведений о начальствующем составе дивизий. В разделе 19-й стрелковой дивизии против должностей «командир» и «начальник штаба» сделали прочерки и пояснили: «По состоянию на 18 июля сведения с мест отсутствуют».

В оперативном отделе готовили вечернюю сводку, в которой отметили, что строительство оборонительных рубежей «закончено на 85 процентов», что противник продолжает периодические налеты авиации, производя бомбометания по расположению войск армии, особенно на участке 107-й дивизии, т. е. в районе Дорогобужа, что только с этой дивизией имеется телефонная связь… 19-я дивизия, то ли переданная, то ли не переданная в 24-ю армию, в оперсводке не упоминалась.

В Москве в этот день ЦК ВКП(б) принял постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск», а Ставка утвердила директиву о внезапных ночных действиях против немецких танков. Первый документ напоминал советским людям об опыте их предков, единодушно вставших на борьбу с иноземными захватчиками, прельстившимися российскими землями, их богатствами. Тем самым признавалась ошибочность господствовавшей прежде установки на войну на территории агрессора. Второй документ вносил исправление в «стратегию», повелевавшую в ночное время не наступать, чтобы свои не перестреляли друг друга.

Как много подобных мудрствований витало над Красной Армией! Лошадь да тачанка еще себя покажут… Танковые корпуса расформировывались… Советский боец сознательный, а потому пускай сидит в индивидуальной ячейке… Автоматы — оружие полиции… Малокалиберные пушки запретить… И т. д. и т. п.

Хороша, хоть и коротка, июльская ночь. Одна заря спешит сменить другую, а один час сна в шалаше из еловых лапок или в копне сена под кудрявыми березами трех стоит. Но установившийся режим в эту ночь был нарушен. Поступил приказ выставить усиленное боевое охранение, всем повысить бдительность, приготовить к бою оружие и боеприпасы.

Разведчики замаскировались в полутора километрах восточнее деревни Плешковка. Не первые сутки они обитали здесь, не первый день с вершины холма они всматривались вдаль или вслушивались в ночную тишину. Их задача — вовремя обнаружить приближение противника, задержать его. Но в ночной тишине, кроме привычных деревенских звуков, натренированный слух не различал ничего подозрительного.

И вдруг…

— Слышу шум моторов… Гудят танки… — прошептал один красноармеец.

— Идут, — ответил сосед. У всех ушки на макушке.

Звезды тихо мерцали, полная луна спокойно висела над испуганной землей… В той стороне, где раздавался гул моторов, при бледном лунном свете разглядеть что-либо было невозможно. А звуки приближались. Из-за пригорка выползла черная точка, за ней — другая, третья.

В колонне было больше десяти танков и бронемашин. Командир 88-го отдельного разведывательного батальона капитан Укман, возглавлявший эту группу, приказал артиллеристам открыть огонь.

Танки остановились, разошлись по обе стороны дороги, скрылись в мелком кустарнике и дали ответный залп. Гул и грохот наполнили поднебесье.

Бой, начавшийся в 2 часа 45 минут, длился недолго. Разведывательный отряд Укмана из-за невозможности вести прицельную стрельбу прекратил огонь первым. Танки тоже замолкли, не стало слышно гула их моторов. Либо отошли, либо затаились.

Укман приказал разведчикам скрытно отходить на позиции передового отряда в сторону деревни Леонидово.

Опять было тихо, опять мерцали звезды и скупо светила полная луна, а на востоке занималась утренняя заря, предвещавшая жаркий солнечный день.

Майор Егоров, возглавлявший передовой отряд № 2, выслушав капитана Укмана, доложил сообщение разведчиков командиру полка майору Шитову, поставил задачи ротным командирам.

Красноармейцы у пушек, подготовленных к стрельбе прямой наводкой, и в траншеях жевали сухари и ждали.

Незваные гости появились в пять часов утра. Это была та же группа, которую разведчики встретили ночью: десять танков и две бронемашины. Произошел очень жаркий бой. Его раскаты слышались в окрестных деревнях Волково-Егорье, Ново-Тишево, Петрово, Леоново, и в самой Ельне. Опять танки попятились назад, нашли себе укрытие.

«Ночь прошла без сна, в глубоких и тревожных раздумьях: как поступать дальше? — вспоминал Яков Петрович Валуев, ельнинский партийный лидер. — Утром руководители предприятий и колхозов доложили, что указание бюро райкома партии выполнено — спирт уничтожен, часть продовольственных и промышленных товаров сдана воинским частям, а все остальное роздано населению. Соответствующим образом поступили и с колхозным имуществом».

События минувшей ночи в оперативной сводке штаба 19-й стрелковой дивизии, которую подписали майоры Рябоконь и Данилович, охарактеризованы двумя фразами: мол, были столкновения с мелкими группами танков противника. Существенно лишь одно уточнение: «Подбито и потеряно три орудия ПТО. В частях есть убитые и раненые» (ЦАМО РФ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 8. Л. 10).