Через несколько часов послышались шаги и в дом, позвякивая шпорами, вошел рыжий Стив. Он что-то жевал и даже урчал от удовольствия. С набитым ртом он напоминал хомяка. У меня даже настроение улучшилось. Всего на несколько секунд, но тем не менее. Лучше, чем сидеть и размышлять о своей незавидной судьбе.

— Марк! Наши парни возвращаются!

— Одни?

— Кажется, с подарками!

— Слава богу…

Не прошло и пяти минут, как снаружи раздались лошадиный топот и веселые крики, перемежавшиеся забористой бранью. Как оказалось, взяли еще одного пленника — щуплого мужчину средних лет. Высохший, как жердь, с морщинистым лицом и грязными русыми волосами. Наряд вполне соответствовал эпохе. Разве что сюртук был испачкан сухой глиной и в двух местах порван.

— Господи, какие люди! — весело воскликнул шериф и подбоченился. — Джек, ты ли это?! Какая несказанная радость! Видно, Бог услышал мои молитвы…

— Дерьмо! — Пленник сплюнул кровью и скривился. — Сказал бы я тебе…

— Вот и поговоришь, когда судья вернется, — пообещал Стив и подтолкнул его в сторону камеры. — Будешь болтать сколько твоей душе угодно.

— Пошел ты…

Доставленный пленник был изрядным грубияном. Он с ходу высказал законникам все, что про них думает, и даже намекнул на некую вполне определенную связь с матушкой шерифа. После этого он получил несколько приличных зуботычин и был заперт в соседнюю камеру. Правда, ругаться перестал лишь после того, как Марк пригрозил отправить его в холодный погреб.

Ночь прошла… хотелось бы написать, что спокойно, но, как вы понимаете, покоем здесь и не пахло. Пахло оружейным маслом, лошадиным потом и кофе. Вечером стало холодать, и Стив, который остался ночевать в этой богадельне, развел огонь в камине и зажег керосиновую лампу. Ужин принес какой-то скрюченный старик. Он тяжело дышал и шаркал по полу разбитыми в хлам ботинками. Меня, само собой, никто кормить не собирался. Если честно, то у меня и аппетита не было. Лежал и думал, что предпринять в этой глупейшей ситуации.

Утро началось с прихода Марка. Он заявился в офис и покосился на своего помощника, который спал на стуле, закинув ноги на стол.

— Стив!

— Да, шериф! — подскочил рыжий. Он захлопал глазами и едва не свалился на пол.

— Откуда это взялось? — спросил Марк и показал помощнику конверт из серой бумаги.

— Не знаю!

— Меньше спи, и тогда будешь знать. Я нашел это рядом с нашей дверью. Будь добр, Стив, заведи себе почтовый ящик, чтобы девки знали, куда складывать свои девичьи сердца.

— Да, сэр! — гаркнул помощник и весело оскалился.

Шериф хмыкнул и перебросил ему конверт из серой бумаги.

— Лови, бездельник. Какая-нибудь очередная дурочка, которой ты наплел с три короба о бесконечной любви. Если тебя поймают ее братья, то учти — я не буду тебя защищать! С тех пор, как ты появился, в городе стало рождаться подозрительно много рыжих ребятишек.

— Сэр…

— Мне наплевать, но судья был недоволен, когда увидел своего третьего сына.

— Это не я!

— Ну да, конечно, — Марк не дослушал и отмахнулся, — тогда с какого такого перепугу он отправил роженицу в Брикстоун? Уж не затем ли, чтобы избежать ненужных разговоров?

— Не знаю, — как-то хмуро ответил его помощник, читая письмо. — Сэр…

— Что там? Сообщили, что ты станешь папашей?

— Нет. Это письмо для вас.

— Что? От кого?

— Оно касается этого парня. — Стив кивнул на соседнюю камеру.

— Джека? И кто подписался?

— Подписался? — переспросил Стив и уставился на письмо. — Уильям Фоули, эсквайр.

— Тьфу… — Марк выругался и вырвал письмо из рук парня. Несколько минут читал, а потом выругался еще раз. Надо сказать, довольно витиевато. Я даже не все понял.

— Хреновые дела. Эти подонки не успокоятся, пока не вытащат своего парня, — сказал рыжий и кивнул на соседнюю камеру.

Не успел Марк ответить, как послышался скрипучий смех.

— Что, шериф, наложил в штаны? Я говорил, что наши ребята меня не бросят?! Лучше бы тебе одуматься и отпустить меня на волю, пока не стало слишком жарко.

— Заткнись!

— Мистер Фоули тебе кишки на руку намотает, — ехидно проскрипел сиделец.

— Стив, он меня достал! Закрой эту мразь в погреб!

Пленника и правда переселили под землю, добавив несколько раз по хребту, чтобы меньше возражал и быстрее двигался.

— Что будем делать, шериф? — спросил Стив, когда запер люк.

— Парни уехали?

— Да, еще засветло, — кивнул рыжий. — Они что-то выведали и отправились на юго-запад. Раньше субботы и не вернутся.

— Это плохо.

— Очень плохо! Мистер Фоули может нагрянуть в любой момент.

— Не умирай раньше времени, сынок, — скривился Марк и посмотрел в окно, — что-нибудь придумаем.

Стив вздохнул и устроился за соседним столом, поглядывая на крышку люка, словно хотел удостовериться в ее прочности.

— Что будет со мной? — не выдержал я.

Марк удивленно уставился на меня, словно первый раз увидел.

— Сиди и не каркай под руку! Без тебя проблем хватает, — отмахнулся шериф и посмотрел на Стива. — Кто сейчас в городе?

— Несколько торговцев из Брикстоуна… — начал перечислять рыжий, — и старик Микаэль, который из Форт-Росса нагрянул в гости к своей дочери.

— Черт… как-то все не вовремя.

— Да уж… — хмуро согласился Стив и начал разбирать револьвер.

Шериф, озабоченный письмом, решил остаться в конторе вместе со Стивом и местным кузнецом по имени Чак. Здоровенный мужик лет тридцати. Высокий, черноволосый и голубоглазый. Черты лица грубые, будто их топором вырубили. Просто гранитная глыба, а не человек. Несмотря на грозный вид, выглядел очень тихим и добрым человеком. Он даже ружье — короткий дробовик — держал в руках как-то смущенно. Мол, вы извините, но так уж получилось, что пришлось взять эту «дудку». Разве что не вздыхал, когда Марк патроны выдавал. Того и гляди покраснеет, начнет ножкой по полу шаркать. Только бы дробовик в лапищах не крутил, а то сломает и не заметит.

Мне ничего не объясняли, но и так было понятно, что дело пахнет жареным. Покормили, сказали сидеть и не высовываться. При любой заварушке падать на пол и ползти под лавку, чтобы не прилетело что-нибудь ненужное и вредное для здоровья. Я молча кивнул и присел на пол, привалившись спиной к бревенчатой стене. Пользуясь задумчивым настроением Марка, я даже несколько сигарет из рюкзака выпросил и чашку кофе, опять же из личных запасов.