Они вновь посмотрели вверх.

— Может, не надо?

— Но это была ваша идея, — резонно заметила вторая девушка. — К тому же, у нас есть Цель.

— А, ну да, точно, Цель. А ты уверена, что Цель стоит того, чтобы столкнуться с этим сумасшедшим?

— Почему сумасшедшим? Мы его даже не видели!

— Ты всерьез считаешь человека, который приехал в замок перед Балом, здравомыслящим? Быть может, он называет себя Наполеоном или слушает, что ему нашептывают черти, или читает Карла Маркса, или…

— Он приехал с запада, — серьезно сказала Эвике.

— С запада… И?

— Она тоже уехала на запад! Возможно, он знает, где Она, и может помочь найти Ее.

Гизела решила не уточнять, что Запад — это не название соседней деревни, и что Она может быть как в Будапеште, так и в Брюсселе. А это отчасти затрудняет поиски. Расширяет, так сказать, их диапазон. Вплоть до Североамериканских Штатов.

— Хорошо, — согласилась она. — В конце концов, мы всегда сможем использовать его… для иных целей.

Девушки решительно полезли вверх, стараясь не наступать при этом на длинные подолы платьев, совершенно не предназначенных для таких упражнений.

* * *

«Когда я наконец сорвал голос от криков и отбил кулаки о дубовую дверь,» — написал Уолтер впоследствии, «Я заполз в кровать и заснул. Да, заснул, я знаю точно, но вот проснулся ли потом? Или же это было продолжением сна, но таким реальным, что становилось только страшнее? Сначала я услышал тихие голоса, доносившиеся снаружи. Они были похожи на звон серебряных колокольчиков или весенний ручеек, журчащий высоко в горах… но все же это были голоса. Как бы я не прислушивался, я не смог разобрать ни слова. Вскоре голоса стихли, но я уже не мог унять бешено стучащее сердце и вздрагивал от каждого звука. Я хотел подойти к окну и посмотреть, что же происходит, но неведомая сила будто приковала меня к постели.»

И тут появились они. Хотя нет, сначала появились голоса и Уолтер разобрал слова «щеколда» и «ах-черт-застряла,» но потом они тоже появились. Вместе с лунным светом и прохладным ночным воздухом они вплыли в комнату, и ему почудилось, будто их ноги не касались пола. Правда, ему многое могло почудиться, потому что глаза он почти не открывал, стараясь одновременно прикинуться спящим, нащупать под подушкой распятие и наблюдать за девушками.

А они разглядывали его, о чем-то перешептываясь.

— Идите, вы первая, — произнесла та девушка, которая стояла чуть позади. В приглушенном свете ее волосы отливали темным золотом, а тени так падали на лицо, что придавали ему лукавое выражение. Или дело не в тенях?

Другая была ее полной противоположностью. Худенькая, с бледной кожей, ярко-очерченными алыми губами и в легком белом платье, она казалась пришелицей из потустороннего мира.

— Он спит. Он так мил, — улыбнулась она, и белоснежные зубки опасно блеснули. — Стоит ли будить его?

Девушка наклонилась над ним и помахала рукой перед закрытыми глазами. Уолтер прикинулся трупом.

— Нет, ведь мы пришли не за этим.

Рыжеволосая красавица деловито прошлась по комнате и остановилась около кровати, где лежал его растерзанный саквояж. Повисла тишина, и Уолтер осмелился приоткрыть глаз. Один. Незаметно. К немалому его удивлению, девушки не обратили на него ни малейшего внимания — они были всецело поглощены изучением его вещей.

— Ох, сколько всего! — восхищалась рыжеволосая. — И костюм неплохой, явно не у старьевщика покупал.

— Вот документы! Смотри… Англия!

— Это где?

— Это далеко.

— Человек, приехавший издалека, наверняка богат!

— А значит…

Что это означало, Уолтер так и не успел узнать, потому что следующие события произошли практически одновременно. Дверь его комнаты распахнулись и голос, принадлежащий графу (а путем логических умозаключений Уолтер предположил, что и сам граф был неподалеку), грозно выкрикнул:

— Прочь! Прочь от него!

Девушки разом ойкнули, и та, что с интересом изучала его документы, постаралась незаметно закрыть саквояж и запихнуть его под кровать, но не успела.

— Не смейте приближаться к нему! — гремел хозяин замка.

Уолтер все еще притворялся спящим, но готов был поспорить, что лицо графа перекошено от гнева, а глаза полыхают адским пламенем. Одна из девушек вскрикнула — должно быть, вампир схватил ее за руку и потащил вон из комнаты. Вторая последовала за ними, захлопнув дверь с такой силой, что с потолка посыпалась штукатурка. Пробудившаяся моль в панике заметалась по комнате.

Они не ушли далеко. Даже через стену юноша расслышал, как бушевал хозяин — то громко кричал, а то и вовсе зловеще шипел. Англичанин невольно пожалел бедняжек. С какими бы противоестественными целями они не проникли в его спальню, а все же не заслуживали той страшной кары, которую, безусловно, придумает для них вампир. Уолтер уже представил бедняжек в подземелье, обнаженных и в кандалах, а так же графа, который нависает над ними с бичом. Даже суккуб не вынесет такого обращения. А в том, что его навестили два суккуба, Уолтер давно уже не сомневался.

Терзаемый любопытством, мистер Стивенс приблизился к двери и прислушался.

— Я же запретил заходить сюда!

— Мы всего лишь хотели… — дальше девица перешла на шепот, и он не смог разобрать, чего же от него хотели инфернальные создания. Но уж наверняка не писать стихи в альбом.

— Вот именно, раз он живет здесь, должна же от него быть хоть какая-то польза, — вступила другая девушка. Кажется та, что с рыжими волосами.

— Этот человек — мой гость. Я запрещаю вам даже помышлять о том, чтобы… — опять тихо.

— Вот всегда так! Ты заботишься лишь о нем и не думаешь о нас, — раздался обиженный девичий голосок. — Мы голодаем, почему бы не… использовать гостя в своих интересах?

— Как будто я не понимаю, что такое голод! Но скоро все изменится.

— Скоро, скоро… А сегодня, что, совсем ничего для нас нет?

— Неужели вы решили, что я забыл о вас? — голос графа потеплел. — Как же, есть у меня кое-что…

Уолтер весь превратился в слух. За дверью раздался шорох, после чего девушки радостно взвизгнули.

— Спасибо, папочка, ты самый лучший! — воскликнула одна их них. — Эвике, бери мешок. Потащили!

Так, зачем вампирами мешок? Хотя их, скорее, интересует его содержимое. Воображение услужливо дорисовало картину — мешок извивался, вырывался и жалобно стонал.

Юноша почувствовал, что его бьет крупная дрожь. Но лишь когда шаги обитателей замка затихли вдалеке, он наконец позволил себе упасть в долгожданный обморок.

* * *

Фроляйн Лайд не помнила, как в ту ночь ушла из клиники, промчалась по улице, залитой желтым, болезненным светом фонарей, и вернулась домой — вернее, в полуподвальный этаж, где снимала комнатенку с крохотным окошком, через которое так удобно наблюдать за эволюцией в мире обуви.