– Спасибо, Коби!

– Рада помочь! – и снова по привычной, доведённой до автоматизма схеме: шаг вперёд, приветливая улыбка налево, потом направо.

– Добрый вечер, не желаете ли поужинать?

* * *

Не шибко молодой, но ухоженный и бодрый трёхосный грузовик «Кенуорт Т370» наконец миновал извилистый участок дороги на берегу озера Таппан, подбавил газу и покатил по трассе номер 250 в направлении Уричсвилла. Его водитель Карлос Бенедикто не имел привычки нарушать правила движения без особой на то нужды. Он просто хотел наверстать упущенное время и поскорее закончить нынешний не слишком удачный рабочий день. За его спиной в блестящей цистерне плескался груз отработанного растительного масла, который надлежало отвезти на фабрику по производству биодизеля в Нью Филадельфии.

С самого начала этот рейс пошёл наперекосяк. Во-первых, полетел насос на накопительной станции комплекса переработки отходов на западной окраине Питтсбурга. Поэтому вместо положенных на загрузку цистерны двадцати минут он проторчал там почти полтора часа. Во-вторых, когда насос всё-таки починили и попытались начать закачку масла, лопнула прокладка, и масло стало брызгать во все стороны, заляпав всё вокруг и грузовик Карлоса в первую очередь. Так что после погрузки он потратил ещё полчаса на то, чтобы отмыть цистерну и кабину. Сделал он это вовсе не из-за солидного штрафа, который бы ему выписал первый же встречный дорожный патруль, а просто потому, что был человеком аккуратным и педантичным. Приехав в своё время в США семнадцатилетним подростком, Карлос довольно быстро сообразил, что люди здесь оценивают тебя в первую очередь по тому, как ты себя подаёшь. Поэтому чем быстрее ты сделаешь своим стилем жизни ту модель поведения, которую одобряет большинство, тем скорее станешь своим. Поняв это, Карлос сразу взялся за выработку у себя полезных привычек. Улыбаться при встрече, быть вежливым с окружающими, дружелюбным к равным, уважительным со старшими. Носить опрятную одежду, а впоследствии – ездить на чистой машине. Не важно, что на старой, важно, что на чистой. Плюс к этому всегда стараться сделать дело, за которое взялся и не грузить окружающих жалобами на жизнь, ибо убогих никто не любит. Их иногда жалеют, но не уважают. А с теми, кого не уважают, обычно стараются не иметь дела.

Результаты этой нехитрой, но действенной политики сказались уже через несколько лет, когда многие приехавшие одновременно с ним перебивались кто временной работой, кто сидел на пособии – а некоторые особо одарённые умудрились даже загреметь в тюрьму. А вот Карлос тогда уже имел постоянную занятость и репутацию «хорошего, надёжного парня». Спустя ещё немного времени он твёрдо встал на ноги, получил гражданство, обзавёлся женой, дочкой, беспородной дворнягой, ипотекой – и всё благодаря выбранным в своё время правильным привычкам.

Отмыв машину, Карлос перекусил сэндвичем и кофе, а потом отправился в путь. Однако на подъезде к реке Огайо приключилась третья задержка. На стороне Стьюбенвилла перед мостом за пару часов до этого произошла авария, и половина проезжей части была перекрыта. Полиция пыталась отрегулировать поток, попеременно пропуская машины то в одном, то в другом направлении, но это был конец пятницы, транспорта на дороге скопилось больше обычного, и в результате образовалась пробка. Так что к моменту, когда его «Кенуорт Т370» миновал озеро Таппан, Карлос Бенедикто выбивался из графика уже больше, чем на три часа. А ведь нужно было доехать до пункта назначения, слить масло, промыть цистерну, отогнать грузовик на стоянку… По всему выходило, что раньше полуночи он домой не вернётся. Следовательно, все планы на пятничный вечер пошли прахом.

Ещё его сильно беспокоило то, что до сих пор не было вестей от Марисоль – той самой дочери, которой он обзавёлся почти одновременно с беспородной дворнягой и ипотекой. Пса уже давно нет на свете, ипотека выплачена, а Марисоль выросла в умную и симпатичную молодую женщину, которой папа постарался привить все необходимые полезные привычки. Настоящая, полноценная американка по праву рождения, она только-только закончила колледж на западном побережье и сегодня должна была проходить собеседование по трудоустройству. Естественно, что и Карлос, и его жена, Патрисия, безумно волновались. Они приложили так много усилий, так во многом себе отказали, чтобы уже их дочь смогла подняться на ступень, до которой многие коренные американцы не могут добраться за несколько поколений. Поэтому чем заметнее становились сумерки, тем чаще он поглядывал на экран смартфона, прицепленный справа от приборной панели.

Когда Карлос Бенедикто подъезжал к Уричсвиллу, сумерки, усиленные пасмурным безветрием, сгустились настолько, что пришлось включить фары. Он уже подумывал сбросить скорость, когда экран смартфона ярко вспыхнул. Карлос потянулся к нему, чтобы включить громкую связь и не заметил, что впереди справа, среди домов и одетых зеленью кустов мелькнуло тёмное расплывчатое пятно. Он услышал, как в кабине возник голос жены:

– Привет, дорогой!

– Да, радость моя … – начал было он, как вдруг увидел, что справа одновременно с ним на перекрёсток вылетает тёмно-синий «Додж Караван» с выключенными не только фарами, но и габаритными огнями. Мгновенно поняв, что затормозить он не успеет, Карлос рванул руль влево, чтобы уйти от столкновения. Однако полностью гружённый «Кенуорт» отказался изменить траекторию так быстро, как это требовалось, и, хотя водитель «Каравана» тоже попытался вывернуть вправо, две машины столкнулись бортами по касательной, отбросив друг друга в стороны. В следующую долю секунды грузовик Карлоса налетел боковинами всех колёс левого борта на бордюр дороги, сила инерции оторвала его от асфальта, и он полетел вперёд, ломая сетчатый забор и заваливаясь на бок. Несколько тонн металла и масла плюхнулись на борт и юзом поехали по бетонированной площадке, пока не врезались в приземистое строение, увенчанное рядами изоляторов и проводами, отходящими от них к высящейся неподалёку мачте высоковольтной линии электропередач. Басовитое гудение внутри строения сменилось оглушительным треском, во все стороны полетели голубые, белые, красные искры. Потом раздался хлопок, и наружу пыхнуло тёмно-красное, отороченное чёрным дымом пламя. Разбитые трансформаторы загорелись.

* * *

В главном зале оперативного центра «Уилинг Электрик Пауэр» раздался сигнал тревоги. Начальник смены Нестор Хамада вскинул голову. Перед ним на большом, во всю стену, экране разбегались в разные стороны разноцветные змейки, обозначавшие линии электропередач. Змейки соединяли разбросанные по всему экрану сотни точек с мерцающими рядом с ними цифрами – потребителей энергии и объекты инфраструктуры с показателями их текущей нагрузки и прочими, понятными только специалистам данными. Для удобства визуализации цвет змеек и точек менялся в зависимости от текущего состояния сети. От спокойного голубого оттенка до тревожных жёлтых цветов в местах, где нагрузка вплотную подбиралась к предельно доступному уровню.

Сейчас один из узлов мигал ярко-красным цветом, а расходившиеся от него змейки стремительно окрашивались не просто в жёлтый, а в насыщенный оранжевый оттенок, попутно заражая им все точки, через которые они проходили. Зрелище напоминало кадры из фильма про зомби-апокалипсис, когда нужно показать скорость распространения эпидемии от нулевого пациента. Нестор мгновенно определил степень угрозы и врубил общую громкую связь.