- И без этого она была красавицей. Тонкая, но гибкая и выносливая, с волосами цвета золота. Не знаю, откуда привезли эту девочку, она не была похожа ни на кого из нас, и имя странное - Беатли. Светлая, добрая… Она не боялась смеяться и открыто выражать чувства, а у нас это не принято. Я стала жрицей на несколько лет раньше, чем она. Сразу после её инициации мы отправились в дальние селения у подножья Темного хребта, чтобы основать новую обитель, - голос Маары стал глухим, будто доносился издалека. Наверное, именно так звучат голоса из прошлого. – Мы так и не узнали, кто напал на караван. Они появились под покровом ночи, когда все уснули. Стражи почти не было – нужно быть безумцем, чтобы напасть на жриц. Беатли создала стену огня и дала остальным уйти, а сама не успела.

- Тогда почему вы считаете её клятвоотступницей? И откуда знаете, что она вообще осталась жива, не говоря уже о рождении сына?

- Мы чувствуем смерть своих сестер. Наши законы гласят, что в таких случаях жрица, дав уйти остальным, должна убить себя, не позволив захватить в плен. Она оказалась слишком малодушной и нарушила клятву, - Маара прекратила метаться из угла в угол, будто большая летучая мышь, и замерла у окна.

- Или обессилела настолько, что просто не имела такой возможности. Или была ранена и не способна себя защитить, - Тамила сама не понимала, почему защищает эту женщину, разве что чувствовала странное единение – далеко не всегда бездействие происходит от нежелания что-то изменить.

- Она пришла в храм в Орисе через два года после нападения, чтобы местные жрицы дали имя её новорожденному сыну. Ещё более прекрасная, чем раньше, в богатом платье и украшениях, в сопровождении слуг. О том, что произошло, не сказала ни слова, только просила не проклинать ребенка. Имя ему дали, но саму Беатли прокляли и лишили силы. Через несколько дней эти жрицы были навсегда изгнаны из Ориса.

Грустный, но ожидаемый конец, законы служительниц суровы и неизменны на протяжении столетий, они не имели права не покарать отступницу, пусть даже за её плечом стоит кто-то настолько могущественный.

- Кого она назвала его отцом?

- Никого. Она этого не сказала. Но думаю, что наместник восточных земель Ориса – последнее, что мы слышали о Беатли, так это то, что она живет в его доме на правах жены, он же дал им обоим своё имя. Да и сам выродок слишком быстро и легко поднялся при дворе Марука, - жрица брезгливо скривилась и покачала головой. – Никогда не думала, что она может так поступить. Поэтому забудьте о нём, я не дам согласия на этот брак.

Тамила изо всех сил постаралась сдержать злые слова, так и рвущиеся с языка, стараясь подобрать такие, которые не рассорят с верховной жрицей.

- Никому не дано выбирать родителей. И вины Итара Марифа в его происхождении нет. Не мы решаем, какая судьба достанется ребенку, всё в Её воле. Так же как и не вам решать, кто станет моим супругом.

- Не мне, - Маара перевела на королеву пронзительный взгляд, острый настолько, что по спине девушки прошел озноб. – Но я не стану помогать тебе.

Жрица резко развернулась и вышла все в тот же зал, замерев перед алтарем. Пламя факелов заплясало, рассыпав по стенам неровные блики, которые метались ещё несколько секунд прежде, чем снова успокоиться.

- Благодарю за ответ, значит, я сама решу этот вопрос, - Тамила едва заметно кивнула и подобрала юбки, собираясь удалиться.

- И как ты его решишь? Отправишься сама в Орис? Тебе до него не добраться.

- Нет, зачем же? Сегодня же я сделаю предложение брака магистру Дарию.

- Это святотатство! Маг не может смешать свою грязную кровь с кровью правителей!

- Забавно. В ваших глазах любой мой шаг преступен, - королева, передумав уходить, вплотную приблизилась к уже стоящей к ней лицом жрице и, вкинув голову, пристально посмотрела в её глаза. – Вы не собираетесь помогать, лишь налагаете запреты. Скажите откровенно – служительницам ведь не интересна судьба Гарета?

- Мы служим Богине, а не королям, - понимая, к чему клонит Тамила, верховная упрямо поджала губы. – Вы приходите и уходите, Она же вечна.

- Даже так… Действительно, кто мы такие, чтобы пытаться изменить свою жизнь. Но давайте немного пофантазируем. Представьте, что конунг станет моим мужем, и шаманы Ратуса начнут насаждать здесь его волю, - она понизила голос до свистящего шепота, едва слышного, но оттого не менее жуткого. - Волю жестокого бога, нетерпимого к любой другой религии, для которого нет большей радости, чем искупаться в крови иноверцев. Вы сможете уйти, да. Трусливо бежать, зная, что за спиной останется страшная война. Что тех, кто преклонялся и верил вашей Богине, просто вырежут. Или заставят проклясть Её и присягнуть на веру Ратусу.

- Замолчи!

- Нет, верховная, вы меня выслушаете! Слишком давно жрицы удалились в свои обители, отстранившись от тех, чьи молитвы звучат для их же божества. Вы упиваетесь своей независимостью и возможностью свободно перемещаться порталами, забыв, что там, за стенами, остаются простые люди. Ваши собственные родители. Да-да, те, кто ради вашего же блага расстался со своими дочерьми, потому что иначе – смерть. Вы сами себя вознесли едва ли не выше собственного божества, почитая остальных грязью у своих ног.

На лице Маары разливался яркий румянец, словно жрица горела в лихорадке. Но перебить королеву она не пыталась, видя, что это не так легко. Разве что, когда Тамила замолчала, резко замахнулась, собираясь ударить ту по лицу.

- Не сметь! – она не пошевелилась, чтобы защититься. – Никому не позволено касаться правительницы без её на то воли, а уж тем более поднимать руку. И пока вы в Гарете, вы будете выполнять этот закон. Как и все остальные. Иначе я прикажу казнить вас за измену и попытку покушения на жизнь королевы.

Тихий скрипучий смех рассыпался по каменному полу мелкими камушками, предвестниками горного обвала.

- Последний раз я слышала что-то похожее, когда бранились две торговки, выяснявшие, чья тухлая рыба провоняла весь базар, - из угла, незаметная в неровном свете факелов, шаркая и приволакивая ноги, выползла старуха. Древняя и немощная, испещренная морщинами так густо, что уже нельзя было рассмотреть черты лица.

Тамила мгновенно отпрянула, смущенная и раздосадованная справедливостью упрека. Она действительно опустилась до уровня склочной простолюдинки, скандаля с верховной жрицей. И пусть причина была более чем уважительна, не стоило забывать о собственном достоинстве. Похоже, такие же мысли бродили и в голове Маары, которая при виде старухи скривилась так, будто разом заболели все зубы.

- Матушка Тарха, - верховная скованно поклонилась, изо всех сил пытаясь скрыть недовольство вмешательством. – В добром ли вы здравии? И что привело вас сюда?

Тамила лишь приветствовала вошедшую кивком, отчего по диантам её короны сверкнуло отраженное пламя.

- Венец правителей… - старуха, не отвечая на вопрос жрицы, прищурилась, рассматривая корону. – Мне довелось видеть его на головах четырех королей. И ты, дитя, истинный их потомок. Девочка права, - это уже Мааре. - Пока мы сидим здесь, как мыши в старом амбаре, охраняя и преумножая свои ценности, за стенами храмов идет жизнь. С тех времен, как я попала сюда, всё изменилось… Старые заветы забываются, пишутся новые законы. Даже дошло до того, что правителем стала женщина. - Предшественница Маары, ушедшая с поста верховной жрицы больше двух десятилетий назад, оглянулась на алтарь. - Нам тоже нужно меняться, если не хотим, чтобы Её имя постепенно истерлось из памяти людей, утративших веру.