— Я и не желаю.

— Неправда. Чтобы есть мясо, нужно убивать живых существ.

— Намекаете на сосиски? Так там одна соя и ничего более!

— Суть не в мясе, Рома, суть в твоих мыслях и желаниях. Ты ступил на путь духовного развития. Здесь чувства важнее реальности. Ты не должен хотеть мяса! Даже если ты купил поддельное, даже если оно взято не из мертвого животного — твое чувство, твое желание есть именно мясо осталось прежним! Ты должен менять не диету, а избавляться от желания причинять зло. Ты меня понял?

— Да.

— Очень хорошо. Помни об этом, береги свое сознание и душу, не впускай в них черноту. Вечером специально для тебя мы проведем надабраму, чтобы очистить тебя и поделиться своей энергией. Тебе сразу станет легче.

Надабрама состояла в том, что во время медитации Варнак стоял в центре комнаты, исполняя свою сольную «кундалини», стряхивая негатив тела и сознания, в то время как все остальные крутились, втягивая энергию окружающей природы, воздуха и земли, пропуская ее через себя, очищая и передавая Еремею, напитывая его свежестью и чистотой. Мелодия все убыстрялась и убыстрялась, одновременно нарастая громкостью, пока вдруг не оборвалась, сменившись нежной соловьиной трелью. И вот тут-то с грохотом и распахнулась дверь, в ашрам вломились сразу трое мужиков, воняющих брусникой, потом и перегаром, одетых в грязные спецовки, с напяленными на головы рваными колготками. Однако при всем своем помойном виде они имели ружье — охотничью двустволку. И это было серьезно.

Вывей поднял голову от заячьего следа, сорвался с места и во весь опор помчался к садоводству. Но мохнатая часть лешего была еще очень, очень далеко.

— До-опрыгались?! — Вооруженный бандит пнул ногой проигрыватель, но тот не замолчал, и мужчина ударом приклада выбил вилку из розетки. — Деньги гоните! Быстро!

Второй схватил за ворот водолазки Ирину, поджав ее подбородок ножом, третий притиснул к стене Нирдыша, так сильно вдавив нож в его живот, что показалось — лезвие наполовину вошло в тело. Варнак замер. Он мог прямо сейчас, на месте, убить любого из троих — но пока будешь разбираться с одним, другие неизбежно успеют наделать беды. Да еще два ствола с непонятными патронами. Ружье могло быть и муляжом, подобранным на свалке мусором. А могло иметь внутри заряды картечи. Рисковать при таком раскладе не стоило. Будь леший одни — ему не угрожало бы ничего. Но в сложившейся ситуации никак не получалось уничтожить гостей без крови. Они неизбежно поранят не меньше двух сектантов.

— Не нужно кричать и пугать, — сложила ладони перед грудью Галина Константиновна. — Вы вошли в дом веры и любви. Это место покоя, а не зла. Вы можете найти здесь радость и счастье. Отпус…

Речь старшей прервал удар приклада по лицу:

— Деньги, дура!

— Да откуда здесь деньги, люди?! — в отчаянии выкрикнул патлатый мальчик-переросток. — Оглянитесь! Этот дом похож на богатое жилье?

Вывей уже приближался к крайним участкам садоводства, но был все еще слишком далеко. Безнадежно далеко. И к тому же начал уставать от долгого бега.

— Не езди по ушам, баклан! — Бандит у стены прижал Нирдыша локтем в горло. — Знаем мы, что в сектах бабок всегда навалом. Вы своим кретинам мозги промываете, они вам все свои ценности несут и квартиры на вас переписывают.

— Мы ищем истину, а не деньги. — Галина Константиновна отняла ото рта залитые кровью ладони. — Это дом любви и гармонии, а не корысти.

— Так… Нас считают за лохов, — приплясывая, повел стволом первый. — Пока пару уродов не шлепнем, не дойдет.

Похоже, он был изрядно под кайфом. Или безумно трусил от затеянной авантюры и мог сорваться на глупость в любую секунду.

— Хорошо, я отдам деньги, — подняв руки, сказал Варнак. — Касса секты у меня. Но только помните, смертные: каждому творящему воздастся втрое! Посему творить лучше добро. Ибо творящему зло воздастся злом.

— Заткни хайло и гони бабло! — Бандит тут же навел ружье на него.

— Даю, они в кармане куртки… — Еремей медленно, дабы не напугать нервного гостя, пробрался к вешалке, сунул руку в нагрудный карман и выгреб мелочь, отложенную на насущные расходы. Подровнял купюры, пролистал и положил на пол: — Деньги ашрама. На каждого, кто их коснется, падет проклятие сумеречного зверя. Несчастных будут жрать кусками неведомые твари до тех пор, пока на теле останется хоть малый кусок мяса.

— Ой, как страшно! — не медля, схватил добычу вонючий грабитель. — Чё так мало?

— Мы же не лавочники, зачем нам наличные? — усмехнулся Варнак. — Хотите еще — поехали в банк, сниму со счета. И заметь, ты коснулся денег. Теперь все, договор со смертью заключен. Ты взял проклятие. Не забудь поделиться им с друзьями. Одному тебе будет скучно. Трогайте деньги все, трогайте.

— Заткнись! — Ствол уперся ему в лоб.

— Там девять тысяч, — сказал Еремей. — Чтобы вернуть втрое, тебе будет нужно двадцать семь.

— Ага, разбежался! — Скомкав деньги, грабитель запихал их в карман. — Уходим мужики. Не бздите, святоши! Мы еще придем!

Незваные гости быстро отступили, пряча ножи, и выскочили за дверь. Последним ушел тот, что с ружьем.

— Отработанно действуют, — тихо отметил Варнак. — Видать, не в первый раз. И уже получали сковородой по затылку. Галина Константиновна, не знаете, тут на участках грабежи не случались? Не воровство, пока хозяев нет, — а такие вот грабежи, настоящие?

— Господи, я чуть не умерла, — охнула беременная с сальными волосами и села на пол.

Ира, вытянув ворот водолазки почти до самого носа, расплакалась. Нирдыш перебежал к ней, обнял, Юля кинулась к старшей.

— Милицию нужно вызывать, — спохватился мальчик-переросток, — о грабеже сообщить!

— Не нужно, — осадил его Варнак. — Я повесил на них проклятие. Оно все сделает само.

— Какое проклятие, Рома?! Это же бандиты! Самые настоящие бандиты! Они нас чуть не убили!

— Они забрали мои деньги, — отрицательно покачал головой Еремей. — Мне и решать. Проклятию я доверяю больше, чем полицейским.

— Оставь, Вертер, он прав, — неожиданно вступилась Галина Константиновна, промакивая кровь платком. — Мы не должны пускать в свои души зла и мстительности. Мы должны сохранять в себе доброту и только ее. Простим их, дети мои. Давайте сядем в круг, возьмемся за руки, вспомним этих несчастных, рожденных горем и темнотой, и простим их. Будем выше этого, будем выше зла и мести. Просветленный обязан нести в своем сердце любовь ко всем и каждому. Легко любить того, кто отвечает тем же. А вы попробуйте возлюбить сердцем тех, кто ненавидит. Сядем в круг, дети. И докажем себе, что мы сильнее любых испытаний. Что гармония сохраняется в наших душах несмотря ни на что.

Сектанты стали послушно рассаживаться возле лазерного проигрывателя с треснувшим экраном. Увы, поднять им настроение Варнак не мог. Ведь тогда ему пришлось бы признать, что своей волчьей частью он уже взял след и, сберегая дыхание, медленно трусит вслед за облаком перегара, перебиваемым только запахами никогда не мытого тела. Грабители ашрама больше походили на обычных бомжей, нежели на уголовников. Ибо последние, прежде чем идти на грабеж, узнают хотя бы примерно, какую им удастся взять добычу. Эти же идиоты решили ограбить законченную голытьбу.