– У меня работа, Лорна, работа, где я обязана каждый день выдавать результат. И потом, когда я возвращаюсь домой, то меня ждет вся та домашняя работа, которую ты делаешь в течение дня, а я должна сделать за пятнадцать минут. Поэтому прости, если я не готова провести с вами всю ночь, но если я задержусь, я вообще не смогу лечь, так как нужно будет вести детей в детский сад. Моя работа не может ждать, как шопинг или стирка, я сама себе не хозяйка.

Она была несправедлива, но ей было все равно. Лорна тоже несправедлива по отношению к Мел: попробовала бы сама, а потом уж говорила.

– И если ты находишь мое общество таким скучным, – продолжала Мел, – подумай, прежде чем звонить мне, когда захочешь рассказать об очередной вечеринке, где ты напилась, или о разборках между учителями и родителями. У меня нет времени на подобные разговоры. Я так занята, что, как ты сказала, пропускаю важнейшие моменты в жизни собственных детей!

Она ушла, оставив Кэролайн, Лорну и Вал сидеть с открытыми ртами. Пока Мелани ехала в такси на станцию, она ругала себя за то, что позволила Лорне спровоцировать себя. Что за проклятый язык! Дело даже не в том, что она набросилась на Лорну, об этом она скоро забудет. Но вот обидеть Кэролайн она никак не хотела. Кэролайн – настоящий друг, и сейчас она, скорее всего, думает, что Мел одна из тех истеричных бизнесвумен, которые смотрят сверху вниз на неработающих женщин. Господи, до чего же все это ужасно!

– Как Кэролайн? – спросил Эйдриан.

– В порядке, – отозвалась Мел. Зачем докучать мужу подробным рассказом?

– Мы скучали по тебе, дорогая, – вздохнул Эйдриан, и она ощутила его теплое дыхание на своем затылке.

– Я тоже, – искренне проговорила она. – Давай спать, любимый, прости, что разбудила тебя.

– Я все равно не заснул бы, пока ты не пришла, – отвечал он.

Мел улыбнулась в темноте. И, свернувшись калачиком, устроилась в изгибе его тела. Ей повезло, что у нее такой муж, как Эйдриан. Он говорит, что любит ее и скучает по ней. Не многие мужчины способны на такое. Эйдриан утверждает, что они составляют хорошую команду и вместе преодолеют все трудности. Это обнадеживало – плохие времена пройдут и уступят дорогу лучшим.

На следующий день Мел позвонила Кэролайн только после ленча, зная, что к этому времени ее подруга вернется домой после школы и обязательной пробежки по магазинам.

В первый раз за годы их дружбы тон Кэролайн был до неузнаваемости холодным.

– Ты не должна была так резко разговаривать с Лорной, – бросила она.

Мел, сидя за своим столом, потерла усталое лицо. Она не выспалась и сейчас, как ни старалась, не могла вспомнить, что же хотела сказать.

– Лорне пришлось сделать непростой выбор между работой и воспитанием детей. Она отказалась от карьеры, но это вовсе не означает, что она не достойна уважения, – продолжала Кэролайн. – Нас часто спрашивают: «Чем вы занимаетесь?» – и сразу теряют интерес, когда ты говоришь, что сидишь дома с детьми. Неприятно, когда мужчина поступает так, но когда женщина – это уж слишком! Я думала, Мел, ты понимаешь, почему я бросила работу. Я просто не могла допустить, чтобы кто-то другой воспитывал моих детей. Если бы я знала тогда, что ты станешь презирать меня за это, я бы перестала общаться с тобой. У меня появилось много новых подруг, находящихся в том же положении, что и я, так что я не собираюсь цепляться за тебя только из-за того, что мы сидели в офисе друг против друга и дружно ругали нашего босса.

– Не говори так, Кэрол! – взмолилась Мел. – Я не имела в виду ничего подобного, ты же знаешь. И конечно, я не презираю тебя. Просто, – она горько улыбнулась, – я встала не с той ноги. – Почему Кэролайн не понимает, что работающие женщины, такие как Мел, чувствуют, когда те, кто сидит дома, как Лорна, смотрят на них свысока? – Я бы и сама очень хотела сидеть дома со своими девочками, – произнесла она и замолчала. Так. Она проговорилась. Нечаянно сказала то, что таилось в ее душе и что она только сейчас осознала сама. Да, она хотела бы не ходить на работу, хотела бы сама воспитывать Сару и Кэрри. Она устала от той жизни, которую вела, устала от постоянной спешки, в результате которой не получается ничего хорошего. «Как белка в колесе», – подумала Мел и глубоко вздохнула…

– Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, – с легким сарказмом в голосе ответила Кэролайн. – Ты бы хотела слоняться целый день по дому – наверное, именно так ты представляешь себе это? Но ты ошибаешься. Это вовсе не хождение по магазинам и бесконечные беседы с подругами за чашечкой кофе, а потом маленькие постирушки и глажка между передачами Опры.[2]Это чертовски скучно и тяжело.

– Я знаю, – прервала Мел. – Ты неправильно поняла меня…

– Ты думаешь, я не помню, что значит иметь интересную работу и общество людей, которые интересны тебе? Что значит зарабатывать свои собственные деньги и полностью реализовывать свои таланты? – Голос Кэролайн дрожал. – А сейчас я просто домохозяйка, мужнина жена, и могу только мечтать о независимости, а главное, никто не уважает женщину в подобном положении. Грэм шутит, что я ас домашней работы, но если это и так, все равно такую работу никто не ценит. Я думала, ты понимаешь это, как и то, как приятно для меня, общаясь с тобой, снова прикоснуться к миру, который пришлось оставить, и вспомнить, как это было… Но вижу, я ошиблась. Ты смотришь на меня как…

– Нет, Кэрол, – взмолилась Мел. – Я как раз думала, что Лорна смотрит на меня так, словно я недостойна вашего общества.

– Мел, я больше не могу разговаривать с тобой, – сухо отрезала Кэролайн. – У меня куча дел. К тому же с минуты на минуту начнется ток-шоу Опры на ТВ. Я не переживу, если пропущу эту передачу. Пока.

И она повесила трубку.

– Кэролайн, не… – Как они могли дойти до такого? И именно сейчас, когда Мел поняла, почему Кэролайн оставила работу ради трех маленьких сыновей, и после нескольких лет напряженного старания удержаться на плаву страстно хотела сделать то же самое.

Она едва успела положить трубку, как телефон зазвонил снова.

– Мел, я знаю, у тебя ленч. Но у меня на линии журналист из «Эха», – объяснила секретарь отдела Сью, – Питер Гленнон. Он звонит по поводу статистики заболеваний сердца, ему нужны цифры по Ирландии.

– Соедини, – вежливо сказала Мел, словно у нее только что не было тяжелого разговора со старой подругой. И ленч, и мысли о ее ссоре с Кэролайн могут подождать. Все может подождать ради работы. Ее жизнь, ее семья, ее друзья… Работа, прежде всего.

Отель «Уиллоу» с незапамятных времен был неотъемлемой частью Каррикуэлла. Другие знаменитые заведения возникали и исчезали, привнося в эти края разные новшества кулинарного искусства, простоту философии дзэн и роскошь современного стиля, но только три отеля сохранились в городе: «Каррик-Парк», мотель на трассе, ведущей в город, «Таунхаус», небольшой бизнес-центр рядом с церковью, куда любили приходить на ленч служащие ближайших офисов, и «Уиллоу», большой загородный отель в георгианском стиле, гордившийся потускневшей стариной, который было чертовски трудно отопить и единственный, кому более или менее удалось сохранить окупаемость спустя тридцать лет, когда родители Клео купили его.