Когда бугаи ушли, Седых подошел к Юрке.

— Хорошо работал Против тебя очень сильный парень был.

— Он давно не занимался, Иван Андреич, — заметил Юрка, которому не хотелось принимать поздравления за легкую победу.

— А хочешь один раунд против мастера? Правда, бывшего… Если не устал, конечно.

— Это против кого? — удивился Юрка.

— Ахмед! — позвал Седых темноволосого, не очень приметного парня, приседавшего со штангой. Тот подошел. Юрка оценил на взгляд — чернявый как раз в его весе.

— Вот, Ахмед, видишь юношу? — сказал Иван Андреевич улыбаясь. — Поработай без скидок, ладно? Один раунд.

— Сам просил? — произнес чернявый с легким узбекским акцентом. — Жалеть не будет?

— Не буду. — Юрке не нравилось, когда его загодя ни в грош не ставили.

Вышли на ринг. Да, этот Ахмед оказался еще тем подарком! Он тоже, как и тот, лобастый, попер без разведки, но у Ахмеда, как говорится, была и амбиция, и амуниция. И подвижности было куда больше. Юркины финты раскалывал легко, должно быть, уже по первому движению чуял, что у партнера на уме. А сам пугал Юрку куда ловчее. Обматывал, раскрывал — и доставал. Причем крепко. Правда, и сам пропустил пару-тройку, но, похоже, только освирепел от этого. На третьей минуте зажал Тарана в угол и стал мотать сериями со средней дистанции. Юрка закрылся вглухую и с трудом выскользнул из угла В общем, этот раунд на ногах удержался, но понимал: продул.

Гонга тут не было, Толя просто развел их по углам, когда три минуты истекли.

— Ну как, Ахмед? — поинтересовался Седых. — Нормальный парень?

— Хороший, — кивнул тот, отдуваясь. — Можно работать. Немножко технику подрихтовать — на первенство России ставить можно Один раз очень сильно попал — если б второй такой же подряд, можно было счет открывать.

— Еще раунд можно? — спросил Юрка. Очень не любил оставаться битым, просто терпеть не мог.

— Нокаут хочешь? — улыбнулся Ахмед — Не выдержишь второй раунд, как друга предупреждаю.

— Посмотрим, — произнес Таран упрямо.

— А что, надо уважить! — поощрил Иван Андреевич.

И опять пошло! Поначалу Юрке показалось, что Ахмед и впрямь его задолбает. Проехала такая серия по корпусу — едва дыхалку не потерял. А потом Ахмед его опять в угол затолкал и стал обрабатывать как мешок, хлесткими боковыми. Жуть! Еле вывернулся, но почти отчетливо понял — еще один такой угол, и чернявый его дожмет. Повертелся немного в середке ринга, подвигался, пятясь, стараясь не приближаться к канатам. Ахмед напирал, но попадал заметно меньше, да и удары стали послабее. Неужели выдыхается? Конечно, он же старый, Ахмед этот, ему около тридцатника, наверное. И Юрка подумал, что шансы у него все-таки есть.

Собрался, еще чуть-чуть подвигался, проверяя бдительность соперника, а потом внезапно провел серию. Почти такую, как утром, когда метелил охранника Леху. Два удара влетело в перчатки, но еще три Ахмед чисто пропустил. Должно быть, очень его эти удары разозлили, восточный характер сказался. И Ахмед сгоряча попер, раскрывшись. Должно быть, хотел Тарана затоптать. Но фиг ему! — Юрка под эту раскрытость его прямым встречным достал. И очень точно, и очень сильно. Ахмед, конечно, устоял, но в его лице что-то резко изменилось.

— Стоп! — сказал Толя и, отодвинув Юрку, глянул Ахмеду в зрачки. Тот повертел шеей и сказал:

— Все понял, Толян. Можешь не считать. Отдыхаю! Теперь все ясно — на пенсию пора.

Среди тех, кто находился в зале, прошел некий недоуменный шепоток. У многих явно морды вытянулись. Иван Андреевич тоже покачал головой в некотором изумлении и, когда Юрка весь мокрый от пота слез с ринга, похлопал его по плечу:

— А ты упрямый! Повезло тебе, конечно, что поймал Ахмеда, но хорошо поймал… Ладно, иди в душ, на сегодня хватит. А завтра приходи на работу.

— Я могу и сегодня прибраться, — сказал Юрка, от приподнятого настроения, должно быть.

— Ради Бога! — усмехнулся Иван Андреевич. — Раз неймется — трудись! Это я могу только приветствовать. Очень неплохо, если завтра утром залы будут чистенькие.

Как раз в это время появились Микита и Пятак, освеженные, причесанные, в костюмчиках, и господин Седых в сопровождении своих телохранителей неторопливыми шагами покинул принадлежащее ему спортивно-оздоровительное учреждение. У него, как и у Тарана, тоже было очень хорошее, приподнятое настроение. Седой был убежден, что задача, поставленная Васей Самолетом, будет решена самым оптимальным образом.

Утром следующего дня Таран проснулся рано. Солнышко заглянуло в окно. Батюшки, неужели погода улучшилась?! Вскочил, посмотрел: точно, ни облачка! И уже припекает, несмотря на то, что всего-навсего седьмой час утра. Хорошо-о!

Таран растворил окно, полюбовался небом, вдохнул утреннего воздуха, еще не впитавшего в себя бензино-асфальтовые пары. На душе было легко и весело. Нет, вчера точно был удачный день! Везло от и до. Охранникам на рынке морду начистил? Начистил. С Иваном Андреевичем познакомился? Познакомился. На работу устроился? Устроился. Поразмялся от души на ринге, мастеру спорта технический нокаут залепил. А когда пришел домой в десять вечера, мать и отец, как это ни странно, были трезвы как стеклышко! Во, что значит воспитание! Не повышвыривал бы накануне их «гостей» — глядишь, опять бы ходили-шатались и бормотали хрен знает что, сами не понимая, что мелют. А тут пришел — все подметено, пол вымыт, на кухне порядок, воркуют как голубки и чаек попивают! Он их, конечно, порадовал, сообщив, что пристроился работать в «Атлет».

А сколько покаяний выслушал? У-у! Конечно, неизвестно, надолго ли удержу хватит, не в первый раз мать с отцом божились, что пить завяжут, но если даже недельку смогут выстоять — уже хорошо. В общем, уже этого, вкупе с улучшением погоды, вполне хватило бы, чтоб у Юрки с утра было хорошее настроение. Но мало того. Была еще одна причина, которая приводила Тарана в состояние, близкое к эйфории. Ведь сегодня, через каких-то три часа, должна была Даша приехать!

Конечно, встречать надо. Не зря ведь она в письме еще две недели назад сообщала, что уже взяла билет на поезд, и даже номер вагона указала. Надо бы встретить не просто так, а с букетиком… Дороговаты, конечно, цветочки! А денег по-прежнему нет. Родители тоже пустые сидят — и слава Богу, хоть нажраться не на что. Эх, надо было вчера у Андреича аванс попросить, хотя бы сотню!

Наверное, можно было бы сейчас пробежаться по ребятам, занять малость… Ему все, кто сможет, одолжат — кто по дружбе, кто из страха. Таран все-таки. Но уж больно это тошно, ходить и выпрашивать по десятке. Просто-напросто западло. Хотя, конечно, другой на его месте не стеснялся бы. И не одалживал, а требовал: мол, гони десятку, если не хочешь, чтоб уши к жопе приклеил! Таран знавал таких козлов, которые пользовались своей силушкой, чтоб обирать мелкую пацанву, и от души метелил, когда ему какой-нибудь Хныч или Чубик жаловались.