— Я тут насчёт Олеси, — начал я.

— Какой Олеси? — не въехал Степан, а потом рассмеялся: — Ах да. Извини. Ты так усиленно меня оберегал от всего, что я и правда забыл про свою бывшую жену.

— Бывает, — я внимательно посмотрел на Степана. Нет, он не играл.

— Вот постановление на алименты, — продолжил я, — вчера буквально пришло, будут вычитать из зарплаты. Вот наш договор о ребёнке.

Степан взял в руки бумаги. Нахмурился. Внимательно прочёл. Лицо его просияло.

— Я могу видеться с Катей? — спросил.

— Да, — ответил я, — по договорённости можешь даже забирать на выходные. Но смотри. Будет ставить условия, не ведись. Будь твёрдым. Ты имеешь такое же право на своего ребёнка, как и она.

— Я понял, — сказал Степан, — я уже не поведусь. У меня отросли яйца. Я вообще не понимаю, чего я так унижался перед этой женщиной. Сейчас вспоминаю, стыдно даже.

— Что с пистолетом-то? — перебил я его. — Тебе вернуть или от греха подальше заныкать?

— Я думал, ты его того, телепортировал, — рассмеялся Степан, — нет, не нужен он мне. Телепортируй до конца.

— Хорошо, — кивнул я и поднялся.

— Уходишь? — растерянно спросил Степан.

— Да, — ответил я.

— Совсем? — понял он.

— Да, совсем, — отозвался я, — надоело мне с тобой нянчиться. Ты уже взрослый. Сам теперь. Всё сам.

— А утка? — спросил Степан. — Уже же принесут скоро. Тут отличная утка.

— Уткой вон ту девушку угости, — кивнул я на соседний столик, — одна сидит. Скажи, что меня в командировку вызвали. Срочно. Отличный повод для знакомства.

Степан встал. Обошёл стол. Неуклюже обнял меня.

— Спасибо, — сказал.

— Не за что, — отозвался я и добавил: — Не подводи меня. Зимой бег, летом велосипед. И не сачкуй.

Затем высвободился из Стёпиных объятий и вышел из ресторана.

Начинался дождь. Он падал сверху, стекал по листьям деревьев, по асфальту, смывая летнюю пыль.

Я поднял руку. Жёлтое такси мягко затормозило около меня. Открыл дверь. Сел.

— В аэропорт, — сказал.

— Улетаете? — спросил водитель.

— Да, пора уже, — ответил я, — крылья чешутся полетать.

Водитель вежливо посмеялся моей шутке и включил радио.

Из динамиков захрипел Высоцкий.

Дождь за окном усилился.

Я уехал.

Я сидел около Колоннады на скамейке в Карловых Варах и пил водичку из специального стаканчика с длинным носиком. Пил и переглядывался с двумя русскими туристками, расположившимися на соседней скамейке. Те тоже пили водичку и хихикали. И только я собрался встать и предложить им бахнуть бехеровки, как вдруг зазвонил телефон. У меня.

Цедя солёную водичку, я достал телефон и посмотрел на дисплей. И поперхнулся, облившись тёплой минералкой. На дисплее было написано: Референт М. Хотя номер я её никогда не знал. Она мне никогда не звонила. Да я вообще думал, что она никогда не пользуется телефоном. Референты никогда не звонят Ангелам. По крайней мере, я об этом не слышал.

Я отложил кружку, строго зыркнул на веселящихся подружек и ответил на вызов.

— Шестой на связи.

— Здравствуй, Шестой, — раздалось в трубке.

Голос у Референта М. был похож на голос артистки Дорониной. Такой же томный и глубокий. Аж мурашки по коже.

— Что-то случилось? — спросил я. — Что-то срочное?

— Нет, не срочное, — ответила Референт М, — но дело довольно деликатное. Раньше ты вытаскивал из беды взрослых людей. Сейчас надо помочь восьмилетней девочке. Ей очень и очень плохо. Потому что её родители хотят развестись. Дело непростое. Ребёнок. Я не знаю, почему посылают тебя. Ты же циник и хулиган. А тут ребёнок. Поэтому у меня личная просьба, будь поделикатнее. Материалы дела я скинула на почту. Проверь.

В трубке раздалось шипение.

— Да ты сегодня не расчёсанная, — ляпнул я.

Референт М рассмеялась. И отключилась.

— Жена звонила? — спросила одна из веселящихся подружек.

— Если бы, — вздохнул я. — По работе. Срочно вызывают. Счастливо оставаться, девчонки. Не пейте много из тринадцатого источника. От него живот пучит.

И я поехал в аэропорт. Вечером уже был на месте.

Тихий уютный двор. Детская площадка. Две мамаши с колясками. И девочка на качелях. Сидит, тихонько качается и смотрит в небо.

Я вежливо поздоровался с мамашами. Сел на соседние с девочкой качели.

— Привет, Ирочка, — сказал ей.

— Здравствуйте, — ответила девочка, — а вы кто?

— Я Ангел, — ответил я, — Шестой.

— Вы на писателя похожи, на детского сказочника, — посмотрев на меня, ответила девочка.

— Почему это на сказочника? — опешил я.

— Не знаю. Похожи и всё тут, — ответила Ира.

— Ну, про писателя ты первая, кто мне говорит, — сказал я ей, — хотя да, пишу я много. Но в основном отчёты.

— Ой, а мне сказку напишете? — встрепенулась девочка.

— Смотря какую, — ответил я, — от отчётов к сказке — это для меня будет большой прогресс в творческом плане.

— Про русалку сказка, — начала Ира, — и про семь гномов. Мама с папой ждут ребёночка-русалку. И когда мама родила русалку, ей стало очень плохо.

— По-моему, гномы тут не в тему, — осторожно заметил я.

— Хорошо, — согласилась Ира, — гномов не надо, пусть будут мелкие русалки.

— Тогда может не про русалку, а про принцессу? — осмелел я.

— Можно и про принцессу, — так же легко согласилась Ира. — Значит, мелкие русалки и принцесса. И вот когда принцессе было два года, её папа встретил другую. И ушёл.

— Стоп, — сказал я, — ты вообще в курсе, что все сказки должны быть весёлыми и добрыми? И хорошо заканчиваться.

— Так эта и должна хорошо закончиться, — посмотрев мне прямо в глаза, сказала девочка, — вы же можете написать хорошее окончание?..

— Ты кто такой? — раздалось у меня над ухом. — Ты что к моему ребёнку пристаёшь?