— Держись, отдохни, — сказал он. — Да вон!.. Нас заметили...

Несчастный, чувствуя близость спасения, не заставил себя просить и, собрав последние силы, тоже уцепился за челнок. Между тем к ним, прямо против течения, спешила лодка с несколькими людьми.

Только теперь разглядел Святогор спасённого им человека. Это был суровый норманнский воин с лицом, покрытым бесчисленными шрамами. Что это был норманн, Святогор узнал по его костюму, отличному от костюма его соотечественников.

— Кто ты? — спросил он.

— Норманнский ярл, Стемид, — ответил спасённый.

В это время из Новгорода ясно донёсся звон колокола.

«Собирается вече, вряд ли повидаю я теперь дядю», — подумал Святогор, услышав колокол.

ечевой колокол в Новгороде громко и мерно звонил, созывая новгородцев со всех концов на площадь в детинце.

Звон его гулко разносился ветром во все стороны, будя заспавшихся, отрывая от дел заработавшихся.

Уже в то время своей планировкой Новгород резко отличался от других городов и селений славянских. В нём были довольно правильные улицы, и сам он в административном отношении разделён был на пять «концов».

Уже по одному этому названию частей древнего города можно судить, что если были «концы», то был и центр — средина, где они сходились. В этой средине находился сам город, по нынешним понятиям, крепость, защищающая и господствующая над всей остальной местностью. В случае нападения в город собиралось всё население «концов» — женщины, дети, старики, спасалось имущество. Там затворившиеся жители — мужи и их семьи — или «отсиживались» от дерзкого врага, или под предводительством своих тысяцких, сотников и десятников выходили на бой.

Управлялись Новгород и вся принадлежащая к нему область посадником, выбиравшимся на вечевом собрании обыкновенно из наиболее почётных и уважаемых граждан.

Пусть не думают, что новгородский посадник был чем-то вроде бургомистра вольных городов Запада. Если это и не был неограниченный повелитель — власть свою новгородский посадник разделял с вечем, — то, во всяком случае, в тех делах, где не требовалось вмешательства веча, он мог распоряжаться безотчётно. Короче, тогдашний новгородский посадник, первый муж в Новгороде, был кем-то наподобие президента современной французской республики, только с гораздо большими правами и полномочиями.

После посадника самыми важными людьми в городе были управлявшие «концами» «старосты городового конца», из которых каждый имел своих помощников — подстарост, или «уличных старост», наблюдавших за порядком.

К каждому из новгородских «концов» была приписана ещё пятина, пятая часть новгородской области, разделённой по числу «концов» на пять пятин. Управлялась пятина своими старостами, но эти последние были подчинены старостам городовых «концов», которые и управляли ими, отчитываясь за свои действия только посаднику да вече.

При посаднике, при старосте «конца» и старосте пятины были советы из наиболее уважаемых мужей. Все дела в них решались после всестороннего рассмотрения большинством голосов. Пятинный совет, обсудив дело, представлял его на решение «малому вечу», или «сходке», после этого дело переходило к Старосте городового «конца», а если оно касалось общих выгод, то через посадника шло на «большое вече», право участия в котором имели все свободные новгородцы.

Мир, война, казнь свободного гражданина, изгнание его, новые налоги, обязанности службы — всё это бесповоротно решалось вечем. Этот образ правления для небольшого города был самый естественный. Для изобретения его нашим предкам не надобно было прибегать к опыту чужестранцев. Местные потребности и свойства самих славян подсказали его и утвердили в течение многих веков.

Высшим сословием в народе были «мужи степенные», занимавшие обыкновенно важные должности. Посадник всегда избирался вечем из числа мужей. Кто хоть раз был посадником Новгорода, Потуже на всю свою жизнь получал титул старшего посадника, тогда как находившийся в должности посадник назывался «степенным».

Я думаю, читателю небезынтересно узнать происхождение этого слова, тем более, что оно до сих пор существует в нашем родном языке. И теперь «степенный» значит «важный, порядочный». Это эпитет человека, на которого всегда можно положиться. Несомненно, что слово «степенный» происходит от «степени». Но откуда же произошло слово «степень»? По всей вероятности, от «ступень». На всех вообще славянских вечах устраивалось посредине площади возвышение, на которое всходили представители власти. На первой ступени помещались старосты, на следующей, выше старост, совет посадника, состоявший из степенных бояр, и, наконец, на самой высшей ступени, или степени, стоял сам посадник, управляя порядком на собрании.

Так как на ступенях вечевого возвышения стояли мужи, облечённые народным доверием, то ничего нет удивительного, что управляемый ими народ стал звать их «степенными», а когда ступень стала указанием на повышающее качество, то мало-помалу слово это изменилось в «степень». Таким образом, и за людьми, призванными к делам правления, осталось прозвание «степенных».

Степенными назывались, как мы видим, бояре, составляющие совет посадника. Бывшие степенные бояре, уже удалившиеся от дел правления, назывались «старшими боярами». Богатые земледельцы, купцы в древности и вообще те, кто теперь носят название «зажиточных», в те времена назывались «житыми людьми», а сам народ разделялся, в свою очередь, на мужей и людей, или «людинов».

Мужами назывались вообще люди свободные, имевшие свою недвижимую собственность, собственные участки земли. Людины были тоже свободные, но недвижимой собственности у них не было, и они, платя известную подать или оброк, а иногда выполняя при мужах ту или другую обязанность, жили на землях последних.

Но иногда людины имели свою собственность, и в этом случае они брали чужие земли на откуп на правах известной подчинённости.

Последнее сословие составляли рабы — купленные или пленённые люди. Рабство всегда процветало между славянами. Во времена глубокой древности полуварварские племена наших предков ходили на лов людей так же, как на весёлую охоту. Эти пленённые люди и становились рабами — обыкновенно, то были иноплеменники.

По древнейшим законам наших предков, славянин не мог быть рабом славянина. Однако отдельные славянские племена редко жили между собой дружно. Между ними шли постоянные распри. Племя нападало на племя, победители уводили с собой побеждённых, заставляя их в течение того или другого срока обрабатывать землю, выполнять тяжёлые работы. Но всё-таки эти пленные единоплеменники — мы уже видели, что племенная связь была между всеми славянами, — никогда не звались рабами. По истечении известного срока им давали свободу, в плену же они пользовались правами членов семьи своего хозяина. Выйдя на свободу, эти пленники, в большинстве случаев, оставались свободными и получали название «чёрных» людей, которых впоследствии стали называть «смердами».