Имелось еще немало биографических данных — этапы карьерного роста, даты получения званий и государственных наград, характеристики времен учебы в Киевском училище и службы на границе, куцые психологические характеристики. Все это были сведения на редкость бесполезные. Турецкий был раздосадован. На полноценное досье они никак не тянули. И на Меркулова это мало походило — подобная подготовка. Но уж видно, чем богат был Константин Дмитриевич…

Зазвонил мобильный.

— Слушаю.

— Саша, ты был прав! — Меркулов, легок на помине. — В двухстах километрах от Москвы, на границе Волжской и Московской области, на станции Смоляковка, три дня назад был обнаружен труп капитана Волжского ФСБ Смолякова. То есть он выехал в тот же день, когда мы с Весниным обо всем договорились.

— Костя, ты не оговорился? Смолякова — на Смоляковке?

— Именно. Такой вот печальный каламбур.

— Как же он умер?

— Убит четырьмя выстрелами в вокзальном туалете, во время остановки поезда. Ехал в Москву.

— Откуда это известно?

— По информации транспортной прокуратуры. На месте преступления было обнаружено четыре гильзы от пуль калибра девять миллиметров, предположительно от пистолета Макарова.

— Или Стечкина, — машинально отреагировал Турецкий. — Эти патроны замечательным образом подходят Стечкину, если ты забыл. А что у него было с собой?

— Кто ж теперь знает? Что было, то сплыло. Что и требовалось доказать. Увы. — Меркулов помолчал. — Так что снимаю шляпу… Но все это значит, что Веснин в серьезной опасности. Хочется верить, что он успел спрятаться. Ищи его, Саша.

— И кто теперь ведет дело?

— Угадай с двух раз.

— Понятно, — вздохнул Турецкий. — Фээсбэш-ники забрали…

— Следственное управление УФСБ Волжской области.

— Жаль.

— И не говори. Ладно, отдыхай…

— Стоп, Костя! — спохватился Турецкий. — Но ведь по закону все дела о военнослужащих расследуются Главной военной прокуратурой. А Смоляков — капитан. ФСБ — не армия, конечно, но у него — воинское звание. Сечешь?

Меркулов помолчал. Сказал после паузы:

— Ты хочешь мне ненавязчиво напомнить, что военная прокуратура является подразделением Генеральной?

— Конечно! И значит, Генеральная прокуратура, в конце концов, может решить вопрос, кто будет дальше заниматься тем или иным делом, если оно имеет сверхважное значение. Государственное.

— В общем, так, — сказал Меркулов. — Ничего не обещаю. Но ты свистни мне, когда до места доберешься, а я тебя, может, чем к тому времени порадую.

Это было уже что-то. Надежда, по крайней мере, на развитие событий не только в Волжске, но и в Москве… Турецкий спохватился:

— Стой, стой! А если мне понадобятся какие-то оперативные действия? Мы такой вариант даже обговорить не успели.

— И что же, — ухмыльнулся Меркулов, — ты сам не сможешь их провести? По-моему, тебя хлебом не корми — дай побегать да последить за кем-нибудь.

— Я не о том. Если у меня рук и ног на все не хватит? И потом, не забывай, мне надо быть на виду, если я член общества.

— Ты прав, — согласился Меркулов. — Извини, не подумал. Но в пару с тобой отправить никого не могу. Выкручивайся.

— Славку просить?

— Нет уж, обойдись, пожалуйста, без официальной и, главное, государственной помощи. В том же и смысл твоей поездки, ты разве забыл?

— Да помню, — досадливо огрызнулся Турецкий. — Но как же тогда… Парней из «Глории», что ли, подключить?

— Как обычно, — согласился Меркулов. — Валяй. Разберешься, — закруглил разговор Меркулов. — Счастливого пути, легкой дороги, мягкой посадки.

— Я на поезде, — напомнил Турецкий.

Но в трубке уже были короткие гудки.

На сон грядущий Турецкий решил полюбоваться и на себя любимого. Его биография была тоже подобающим образом составлена и уже вброшена куда нужно. В Волжск приезжал не бумажный фантом, а реальный человек со своей историей. Вкратце она выглядела так.

ДОЛГИХ Петр Петрович Долгих родился в 1959 году. Получил среднее образование. В середине 80-х привлекался к суду за мелкое мошенничество, получил условный срок. В начале 90-х годов приватизировал на российский манер компанию «Севералюминий». Приобретал за бесценок акции у сотрудников, перед этим месяцами не выплачивая им заработную плату. В конце 90-х Долгих решительным маневром заполучил бывшее государственное предприятие «Московский дизель» — является теневым собственником этого предприятия. В последующие годы Долгих превратил «Севералюминий» и «Московский дизель» в современные предприятия, получающие сегодня многомиллионные прибыли. В 2000 году передал управление компаниями топ-менеджерам и уехал в Европу, где проходил двухгодичную практику в западных компаниях (Англия, Германия, Италия) и изучал менеджмент СМИ. Вернувшись в Россию в 2002 году, занялся издательским бизнесом, для начала скупив акции нескольких московских издательских домов. Ходили слухи, что Генпрокуратурой на него заведено дело по итогам незаконной приватизации, но слухи так и остались слухами — таких дел в новейшей российской истории практически не случалось. Непредсказуем в поступках, крайний индивидуалист. Не пользуется охраной. Разведен, имеет трех детей от разных браков.

Турецкий довольно хмыкнул и плеснул в чашку из темной бутылки из-под дорогущего коньяка. На самом деле это был «Русский Размер», но кто это знал, кроме него? Забавно было и то, что на этикетке самого «Русского Размера» имелся термознак, защищающий от подделки. Но ведь там не было сказано, что запрещается прятать в другие емкости, подумал Александр Борисович.

Он машинально поискал взглядом на столе что-нибудь солененькое или хотя бы свеженькое — не нашел и усмехнулся, потому что вспомнил, что водка эта настаивается на молоденьких огурчиках. Сама себе закуска…

Он потушил свет и закрыл глаза.

Между прочим, еще в Москве, когда Турецкий вник в детали «своего нового бизнеса», выяснились небезынтересные факты. В Матросской Тишине сидел второй глава издательского дома — Никита Ле-гостаев. В «Трех китах» он изначально руководил ежедневной газетой «Волжские ведомости», а сам холдинг возглавил после безвременной гибели прежнего руководителя. Произошло это так. Накануне уик-энда, пятничным вечером, президент издательского дома «Три кита» Леонид Алексеевич Бе-ренштейн занимался в своей квартире фитнесом. Лежа на одном из тренажеров и поднимая штангу, Беренштейн разговаривал по телефону со своим подчиненным, как раз Легостаевым — у Беренштейна в ухе был наушник, а возле рта микрофон. Внезапно штанга упала Беренштейну на шею, он не смог поднять ее и умер. Крайне нелепая смерть. Вот так Лего-стаев возглавил «Три кита». Алиби на момент гибели Беренштейна у него было безупречное. Но руководил он «Тремя китами» всего несколько месяцев — очень скоро предприятие, к ужасу Легостаева, оказалось банкротом, а сам он, по неопытности наподписывав кучу ненужных документов, — в Матросской Тишине. Ну да все это были дела, может, по-своему и занятные, но к секретному докладу Веснина и его исчезновению отношения не имевшие.