Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты лукавишь, Кать. Уверен, просто набиваешь себе цену.
Голова склонилась набок. Блестящие глаза скользнули к её губам и снова вернулись обратно.
– Н-нет.
– Тогда… – Александр надменно улыбнулся. – Неужели ты правда девственница?
Неподдельный страх подсказывал, что это могло быть правдой. Да ладно? Она ни разу ни с кем не спала? Стас обхаживал её с восьмого класса.
– Пожалуйста, отпусти.
– Значит, да. Ты меня приятно удивляешь, мисс Зубрилка.
Он ещё секунду смотрел на растерянное лицо, а затем одним быстрым движением забрался под платье и накрыл ладонью внутреннюю часть бедра. Катя широко распахнула глаза, когда почувствовала, как его пальцы стремительно поползли вверх. Все попытки сопротивляться тут же блокировались. Руки упирались в каменный торс, шея отчётливо ощущала горячее дыхание, пока он продолжал шептать на ухо едкие слова:
– Ну же, расслабься, малыш! Это не больно и совсем не страшно. Тем более мы оба знаем, что я тебе нравлюсь.
Катя качала головой, моля о пощаде, но Александр ничего не слышал. Когда пальцы коснулись мягкого кружева трусиков, попытки вырваться усилились как минимум вдвое:
– Отпусти, меня. Пожалуйста, отпусти! Отпусти!
Она крепко сжала рукав его рубашки и зажмурилась, боясь представить, что последует дальше. Крепко стиснутые зубы свели скулы болью. У неё больше не было сил бороться. Она сомкнула дрожащие ноги, блокируя руку и не позволяя ей сдвинуться с места.
– Прекращай ломаться, Соколовская! – выдохнул Александр, тяжело дыша. – Ты же шикарная девушка, мать твою! Давай, раздвинь свои чёртовы ноги! Покажи мне, какая ты есть на самом деле!
– Нет, не надо. Не надо. Умоляю тебя!!!
Надрывной крик сорвался с губ, который тут же заглушился истеричным плачем. Катя уткнулась в его плечо. Тело тряслось от страха и напряжения. Шторм глубоко дышал, пытаясь справиться с собственными эмоциями. Пах, словно наполненный раскалённой лавой, требовал разрядки. Здесь и сейчас.
– Шикарная дама, чёрт тебя подери! – прорычал с ненавистью.
К ней? К себе? Ему было неизвестно, но одно он знал наверняка: своими действиями добился обратного эффекта. Проведя рукой по её волосам, Александр прошептал:
– Я не такой, каким ты меня нарисовала в своих мечтах, тебе понятно?
Катя быстро закивала, борясь с душившими её слезами.
– Я бы трахнул тебя прямо здесь, веришь?
Кивок и снова едва сдерживаемый плач.
– Я не делаю этого лишь по одной причине: мой брат умудрился найти в тебе что-то, что не даёт ему покоя ни днём ни ночью, а я никогда не посягну на то, что принадлежит ему. Но если ещё раз увижу или почувствую твой взгляд на себе, я забуду, что у меня есть честь.
Сделав глубокий вдох, Шторм не без труда отпустил девушку. Освободив её личное пространство, он смерил Катю сочувственным взглядом. Ублюдок!.. Мгновение – и на губах появилась улыбка:
– Удачи, Вирджиния [1] .
Стоило отвернуться, как лицо стало серьёзным. Сжимая кулаки, Александр быстрым шагом направился к VIP-зонам. Сердце отбивало чечётку, бешено стуча о рёбра. Уже на выходе из служебного коридора, он столкнулся со Стасом.
– Где ты был? Где Катя?
Не обращая внимания на взволнованного брата, Шторм на ходу произнёс:
– Пару метров вперёд и налево.
– Вы были там вместе?
– Не боись, братец, – ухмыльнулся Александр, остановившись. – Целомудрие твоей Орлеанской Девы не тронуто. Мы просто поболтали, как будущие близкие родственники. Думаю, теперь тебе дадут «зелёный свет». Не благодари меня, не надо!
С этими словами он двинулся дальше, надеясь поскорее найти Ренату, чтобы спустить пар. Было трудно, но он справился. Лишил ложных надежд и помог забыть. Хотя нет… Не забыть, а наоборот, запомнить. Запомнить как самый страшный кошмар, от которого стоит держаться подальше.
[1] производная от слова «virgin» (англ.), что в переводе означает «девственница», «чистый, непорочный».
Глава 1.7. Заслуженное наказание
Глава 1.7. Заслуженное наказание
Терехов вошёл к Денисову, когда стрелки часов перевалили за десять. Тот сидел за столом и что-то изучал в бумагах. В свете тусклой лампы лицо офицера выглядело сосредоточенным и задумчивым. Лёгкий прищур глаз выдавал обилие маленьких морщин, отчего мужчина казался уставшим и измученным.
– Вызывали, товарищ полковник?
– Заходи, Максим. Присаживайся.
Жестом он показал на стул перед столом, продолжая о чём-то размышлять. Терехов сел. Ожидать, когда товарищ наконец нарушит царившую в палатке тишину, пришлось недолго.
– Вторая декада мая. Праздники отгремели, и вместе с ними ушло наше спокойствие, – произнёс Денисов, не поднимая глаз от документов. – Хорошо, что в столице всё обошлось без происшествий? Что думаешь о нашем «герое-одиночке»?
Резкая смена разговора заставила растеряться, однако о ком шла речь, догадаться не составило труда, под вопросом оставались только лежавшие на столе бумаги. Что-то случилось, как пить дать…
– Младший сержант Шторм – хороший солдат, товарищ полковник, и…
– Брось ты эти официальные обращения! – перебил его Денисов. – Я сейчас разговариваю с тобой как с другом, Макс – без чинов и званий.
Короткая пауза – Терехов бросил встревоженный взгляд на документы и уже более спокойно закончил:
– Хороший пацан. Своевольный, но у всех есть недостатки.
– Да, здесь ты прав. – Денисов отложил ручку в сторону. – Ну, а ещё что? Что скажешь о его прошлом?
– А что его прошлое? Все мы не без греха. Шторм – не исключение.
– Вот здесь ты ошибаешься, – нахмурившись, полковник посмотрел в окошко, закрытое москитной сеткой. – Тебе прекрасно известно о его особом положении. Да и не каждый в корне изменится, отправившись в армию.
В палатке стало тихо. Прозвучавшие слова находились под запретом. Не то, что произносить вслух, даже думать об этом было запрещено.
– Ладно, я вызвал тебя сюда не за этим, – нарушив напряжённую и неловкую тишину, начал Денисов. – Скажи мне, Шторму можно доверить серьёзное боевое задание?
Как только две пары глаз встретились друг с другом, палатка снова напомнила кладбищенский склеп. Часы медленно тикали, а за окном трещали цикады.
– Без чинов и званий, говоришь? – Капитан исподлобья посмотрел на товарища.
