– Больше ничего нам не хотите рассказать? Есть свое мнение насчет того, кто его мог убить?

– Поверьте, парни, даже никаких намеков. Ну не из-за девчонки его убили? Да и встречались они уже с год. Тут что-то другое. Может, политика замешана, может, деньги.

– Девчонка блондинка? Светлая такая?

– Точно. А вы откуда…

– Вы остановились со стороны улицы. Он обошел угол, и все. В какой подъезд он пошел, вы не видели?

– Нет.

– Охранники где были?

– Оба на заднем сиденье сидели. Ралиф всегда только на переднем сиденье ездил.

– Подолгу он отсутствовал?

– Мог и часа три провести с ней…

В этот момент дверь в кабинет по-хозяйски открылась, и состоялось явление Сарибековой Натальи Ралифовны собственной персоной.

Наяву она показалась мне не такой вульгарной. Обычная девушка. А вот напарник уставился на нее, как на явившуюся из морской пены обнаженную Афродиту. Только что рот от изумления не открыл.

– Здравствуйте! Меня зовут Наталья, я дочь Ралифа Худатовича. Возможно, вы и со мной решите поговорить.

В этот момент у меня зазвонил телефон. Опера нашли съемную квартиру.

– Наталья Ралифовна, нам, конечно же, есть о чем поговорить. Может быть, встретимся в другом месте?

– У нас дома устроит?

– Вполне. Сегодня, в семь вечера? Нормально будет?

– Нормально. Где я живу, знаете? – Она улыбнулась. Так, слегка, одними кончиками губ.

Мог бы я ей сказать, что если надо будет, то узнаю даже, где у нее кровать стоит, да не стал хамить и вежливо попросил адрес. Определенные приличия должно соблюдать.

На моего напарника Наталья произвела сногсшибательное впечатление. Когда мы шли к автомобилю, он спросил:

– Ты видел, что она в чулках? Реально, в чулках!

– Ты, Сергей, дремучий человек. Ну и что, что она в чулках и юбке выше колен? Ножки у нее ровненькие, есть что показать.

– Да я просто не думал, что приличная девушка может носить такие вот ажурные чулочки. Нет, ты сам посуди, у нее вот так вот, реально, эти, как их, резинки видно было.

– Странное у тебя представление о моральном облике любимой дочери достопочтенного сенатора. Ей что, в парандже и шароварах надо разгуливать? Как затворнице? С ее-то деньгами? Будем считать, что она еще прилично одета. Вечером, может, нас вообще полуголая встретит. В каком-нибудь прозрачном пеньюаре. Тебе она что, понравилась? Губу только сильно не раскатывай.

– Да я ничего подобного не подумал. Так, девушка как девушка. Только приданого хватит на детей и внуков до десятого колена.

– Даже до двадцатого. И знаешь, что-то очень уж поспешно она вышла с нами на контакт. Словно ожидала нас. В воскресенье на работе ожидала. И ведь наверняка она уже все местным следователям рассказала.

– А что она про нас знает?

– Что мы из Москвы, небольшие шишки в МВД. Больше ничего знать не должна. Да и никто больше не знает. О, опять приехали в это примечательное местечко.

Петр проводил нас на третий этаж, где у квартиры под номером 46 стояла запуганная гражданка. Судя по всему, хозяйка этого вертепа.

– Володя, прокурору, надеюсь, ничего еще не сообщали? Молодцы! Теперь можно и позвонить следователю. А вы, уважаемая, кому, собственно, квартиру сдавали?

– Месяца три назад приходил молодой человек, нерусский такой. Я объявление давала. Снял квартиру на полгода. Половину сразу же заплатил наличными. Я отдала ему ключи и больше его не видела. И кто приходил в эту квартиру, не видела. Я тут в шестом подъезде живу, а эту квартиру мужа мы сдаем.

– Серьезно? Так и никого ни разу не видела и не интересовалась, кто тут обитает? Хватит врать-то! Нам точно врать не надо. Вот приедет прокурорский следователь, ему и вешай лапшу на уши. А мы мужики серьезные. Понятно? Будешь молчать, сегодня же вечером в тюрьму отправишься. Нет желания баланду похлебать? Тюремных вшей покормить? Как это «за что»?! За пособничество в убийстве государственного деятеля! Кто с убийцами в сговоре, я, что ли? Так что же ты видела? На меня смотри! Девчонку видела? Глазищи у нее вот такие! Видела?

Она стыдливо потупилась, кивнула. Однажды видела. Мельком. Случайно. И его видела, да не признала. Только после убийства поняла, кто на самом деле снимал квартиру.

– Опиши мне её, подробнее, в деталях. Всё вспоминай, от этого твоя судьба зависит.

В принципе, её описание совпадало с рассказом водителя. Ну, да это не так уж важно. Девчонка тут совершенно ни при чем. И искать ее нам нет никакого смысла. Можно гарантированно сказать, что к убийству она отношения не имеет. Что она может поведать? Как кувыркалась в кровати с седовласым повесой? Это, конечно же, познавательно, но не в тему.

– Александр Геннадьевич! – позвал меня из квартиры Сергей.

Я вошел. Обычная двухкомнатная квартира. Только спальней у нее являлся зал, а не меньшая комната. Ну, это понятно, спальня как бы центральное место, главная комната. Кровать в ней была тоже здоровенная, но вся перебуробленная. В углу комнаты валялась одежда. На нее-то и указывал мне напарник.

– В таком же сейчас не ходят? – Он ткнул пальцем в девчоночью школьную форму образца семидесятых годов. Рядом с платьем валялись белые колготки, белый фартук и пионерский галстук. Словом, полный набор.

– Это, Серега, школьная форма для девочек времен юности Ралифа Худатовича. Любил, видать, покойный, вернуться к славному пионерскому прошлому. Наверстать, что в школе недоступно было. Или, скорее всего, если учесть моральные устои прошлых времен, вовсе не было. Это, так сказать, реквизит для сексуальной ролевой игры. Он соблазняет школьницу. Или она соблазняет его. Дело вкуса. Кстати, давай-ка посмотри, что там в шкафу. О, еще несколько комплектов формы!

Опера ошарашенно смотрели на разложенные по полочкам шкафа упаковки с колготками, чулками, лентами для бантов. На плечиках висели школьные платья, фартуки, просто короткие платья.

– Володя! – позвал я опера, караулившего хозяйку на лестничной площадке. – Пусть эта на тебе покажет, какого роста девчонка.

– Такс! – Я взял плечики с одним из платьев и на опере, ориентируясь по отмеченному на его груди росту девчонки, примерно прикинул. – В самый раз!

– Короткое слишком получается, – усомнился Петр.

– Да о чем вы, парни! Не по улице же в нем ходить! Ох и затейник был сенатор! Кстати, где-то здесь должен быть бар. Просто интересно, что же пьют почтенные люди на отдыхе. Руками, джентльмены, трогать ничего не надо, а то следователь сильно огорчится.

– Слышь, Александр Геннадьевич, а почему все разбросано?

– О, вот он, бар! Коньячок, виски. Вино, наверное, для девчонки. Дамские сигареты. Достойно, достойно.