Николай спросил:

— Так что же делать?

— В этом-то и вопрос, что делать?

Подполковник вновь опустился на табурет:

— Если вы, майор, желаете, я проведу операцию, но при этом предупреждаю, что последствия могут быть любыми. Вплоть до полной парализации. Вам придется давать письменное согласие на проведение данной операции.

— А если не делать операцию?

— На этот вопрос я вам уже ответил: приступы будут сопровождать вас в дальнейшей жизни постоянно.

— Но они могут сами по себе затухнуть? Со временем?

— Теоретически все возможно, практически же… Не знаю! Одно я уже могу сказать определенно, с данным заболеванием вам служить в армии нельзя. Мне придется выводить вас на комиссию, и заключение она даст одно — комиссация. И… инвалидность! И все же, если вам важно мое мнение, в мозг лезть не следует. Это я вам как человек и врач говорю. К сожалению, мы еще не научились воздействовать на мозг таким образом, чтобы не вызвать побочных, иногда весьма негативных последствий. Но решать вам.

Майор закрыл глаза, тихо ответив:

— Чего тут решать? Если меня по-любому комиссуют, то пусть все остается, как есть…

И спросил:

— А если бы я вам ничего о приступе не сказал? И пошел бы на ангиографию? Может, пронесло бы, а?

Подполковник отрицательно покачал головой:

— Нет, Николай Алексеевич, не пронесло. Я в ходе обследования узнал бы то, что услышал от вас.

— И мне, конечно, теперь ни капли спиртного, ни затяжки сигареты?

— Как врач я должен сказать, что спиртное и никотин вреден для любого организма, но вы же все равно не послушаете меня?

— Само собой. Это что ж за жизнь, не пить, не курить, да еще, может, баб не трогать? Да лучше застрелиться к черту!

— Вот и я о том же. Старайтесь во всем знать меру. Приступы, если, конечно, они не начнут ежедневно преследовать вас, пережить можно. В остальном организм скоро восстановится, и вы будете вполне физически полноценным человеком.

Есипов спросил:

— Почему же тогда меня из армии увольнять надо? Если все совсем скоро восстановится?

— А вот это спросите у комиссии. У меня просто нет времени продолжать беседу, впереди две операции.

Начальник отделения поднялся и, пожелав всем скорейшего выздоровления, покинул палату, оставив Есипова лежать на казенной постели. И мысли офицера были мрачные.

Майора перевели в травматологическое отделение, где он находился еще месяц. По истечении которого врачебная комиссия вынесла свой вердикт — признать Николая не годным к строевой службе в мирное время, другими словами, его комиссовали, признав инвалидом II группы. Есипов к этому времени уже свободно передвигался на костылях, и, по большому счету, в окружном госпитале ему делать было нечего. Следовало убыть на подмосковную базу антитеррористической службы для оформления всех положенных при увольнении в запас документов. Вот только как это практически осуществить? Необходимо связаться с отрядом. Но Калинин опередил действия бывшего уже командира штурмовой группы специального назначения, утром понедельника 22 сентября прибыв в госпиталь. Полковник нашел подчиненного в курилке. Есипов сидел на скамейке один и не заметил, как с тыла к нему подошел командир отряда. Только услышал:

— Ну, здравствуй, бродяга!

Майор резко обернулся:

— Александр Иванович? Вот кого не ждал. А ведь сам хотел сегодня попытаться связаться с отрядом.

— Почему попытаться? Я же тебе рацию оставил. Позывной не изменился!

— Так изъяли у меня рацию! Особист местный! Не положено, мол. Да еще допытывался, откуда у меня импортная станция?

— А ты чего?

— Да послал его на хер — и все! Особисты во всех потенциальных предателей видят, вот только почему-то действительных своих клиентов почти всегда пропускают.

— Ясно! Бузишь, значит? Это хорошо! Из этого следует, что пошел на поправку!

Есипов вдохнул:

— А толку? Меня комиссовали, товарищ полковник!

— Знаю! Поэтому и приехал. Забрать в Москву!

Майор оживился:

— Отряд на главную базу возвращают?

— Нет, Коля, отряд пока остается в Чечне! Просто у нас в службе произошли кардинальные изменения.

И Калинин довел до подчиненного, что Кучеров неожиданно подал в отставку, выставив свою кандидатуру на выборы губернатора Переславской области. Но скорее всего, это не личное решение генерала. Видимо, на самом верху решили посадить его в губернаторское кресло. В связи с этим назначен новый руководитель спецслужбы, а конкретно полковник Калинин с присвоением звания генерал-майора. Отряд «Гроза» возглавил бывший заместитель Калинина полковник Данилов, а вместо Есипова командиром первой штурмовой группы стал капитан Волков, приемный сын Калинина. На разведку определили старшего лейтенанта Молчуна.

— Вот такие дела, Коля.

— Значит, вас можно поздравить с лампасами?

— Можно! Но не в них дело. Решено расширить Службу. Руководство требует подготовить предложения по реорганизации нашего департамента. Предстоит куча бумажной работы. В том числе и решить твой вопрос.

Есипов ухмыльнулся:

— А чего его решать? Оформить приказ — и до свидания!

— Что значит, до свидания? У тебя квартира в городке. Никто ее забирать не собирается. И в штабе тебе применение найдем. Или еще где. Сам знаешь, в отделе обеспечения у нас должностей достаточно. Ну, не офицером, а служащим, но останешься в спецназе!

— Нет, товарищ генерал! Тыловик из меня никакой. Поеду к себе на родину. Пять лет, как умерла мать, там не был! Дом пустой стоит. И поселок как раз в Переславской области. Пройдет Кучеров на губернаторство, глядишь, и встретимся! А в городке я жить не смогу. Сами должны понимать.

Калинин приобнял Есипова:

— Поживем — увидим, майор! Тебе все одно еще полечиться надо. Не на костылях же ты пошлепаешь в свой районный центр? Это не меньше месяца. А за месяц много воды утечет! Так что не будем загадывать. Ты давай собирайся, а я займусь документами. В 15.00 у нас с тобой вылет с военного аэродрома.

Есипов удивился:

— Так вы что, ради меня в Ростов борт сажали?

— А разве ты не заслужил этого? Но все, разговоры оставим на потом, а сейчас займемся делом.

Точно по графику транспортный «Ил-76» оторвался от бетонки военного аэродрома, взяв курс на Москву. И уже в семь вечера Николай вошел в свою однокомнатную квартиру дома офицерского состава закрытого и засекреченного городка, раскинувшегося в сосновом лесу недалеко от столицы.

Квартира встретила хозяина нежилым духом и ощущением одиночества. Да, теперь, несмотря на то, что находился среди людей, майор Есипов был одинок. За время службы семьей обзавестись он не смог. Знакомства где-нибудь в метро или ресторане, короткий разговор, от силы пара свиданий и постель. С кем-то ему было хорошо, с кем-то нет. Но практически ни одна связь с женщиной не длилась больше месяца. Да и ухаживать за дамами по-настоящему у Николая просто никогда не было времени.