Тут по берегу топ, топ, топ. К нашим фонарям подбегает третье бородатое лицо, с ходу вопрос:

– Лошадь, телегу, и деда видели?

– Да.

– Куда поплыли?

– Туда.

– Догоню?

– Наверно.

И топ, топ, топ. Мужик растворяется в темноте.

Тут напарник:

– Саныч, рука. Оглобля задела.

Ну этого нам не хватало, поднимаемся к машине, фиксирую руку пострадавшего и везу его в ближайшую больницу. Гидрокостюмы, что бы время не терять, снимать не стали, да и травмированную руку товарища из плотного резинового рукава вынимать побоялся. Приехали, сидим врача ждем, время позднее, народу в травмпункте нет, освещение не очень яркое.

Выходит доктор, нас увидел, аж попятился, он людей лечить шёл, а тут две мокрые черные лягушки выше его ростом. Он очки протирает.

Вы кто спрашивает: Парашютисты? Ученья? Упали?

Ну, мы врать не стали:

– Полчаса тому назад, в реке лошадь по руке оглоблей ударила.

Доктор сел на стул. – Лошадь в реке?

– Да! Она мимо проплывала!

– С оглоблей?

– Да! И с телегой!

– Вы что пили?

– Только воду в реке…

– Кто вы?

– Мы охотились, по реке проплывала лошадь, ударила оглоблей, рука болит. Лечиться будем?

– Ну ладно… Бред какой то. Сейчас осмотрю. Мне тут выйти надо.

И вот как в сказке – открывается дверь, входят трое бородатых мужиков в мокрых телогрейках, и с порога:

– Доктор, прощения просим. Осмотрите. Только что в реке мня лошадь укусила, и деда за руку, а отца за шею!

Доктор, держась за сердце: И где она, эта лошадь?

– Не удержали! Уплыла зараза, вот за руку меня укусила.

Доктор с подозрением как то: А оглобля у лошади была?

– Две, две оглобли доктор, и телега ещё.

Нас начинает трясти от смеха, доктор медленно сходит с ума, а три бородатых субъекта, не понимая в чём дело, продолжают рассказывать про злую, речную лошадь, вооружённую зубами и оглоблями.

Михалыч – житель нашей деревни, хозяйственный мужик, крепкий, как дуб. Дом у Михалыча большой, стоит в центре деревни, огорожен высоким забором, из-за которого торчат крыши кабины трактора и сарая. Хозяйство у Михалыча огромное: куры, утки, кролики, нутрии, кабанчик (как без него). Сад, огород… Пруд рядом, и в нём стадо карпиков. Почему карпиков? Потому, что рыба до совершеннолетия никогда не доживала. Выпустит Михалыч в пруд мальков весной, а к июлю уже выцеживает бреднем все живое. Семья у Михалыча большая, но разъехались дочки по стране, приезжая в родную деревню только в отпуск, привозя с собой городскую суету, удивительные одежды и кучу внуков, щеголяющих возле дома зелеными коленками.

Супруга Михалыча, Ольга Петровна молчаливая, добрая хозяйка разводит цветы. Любые цветочки можно найти у Ольги Петровны: обычные и диковинные, мелкие и очень большие, растущие кустами и вьющиеся по дому, привлекающие внимание и незаметные пока об них не споткнешься, или не наступишь к великому раздражению Ольги Петровны. Но особая гордость – это кусты роз. Необыкновенно красивые разных цветов и оттенков, они занимают особое место около дома.

В то лето, почему-то развелось большое множество кротов, пока они копались за изгородью, их не замечали, но когда их ходы потянулись к розам, Ольгу Петровну охватила паника. Сначала не навязчиво, но потом все более и более упорно стала она приставать к супругу с просьбой: убрать подальше кротов с их участка.

Честно признаться, такая просьба загнала Михалыча в тупик, цветы Ольги Петровны он не замечал, не понимал их красоты и практического применения. Раздражался, видя сколько сил, времени и удобрений расходует на эти растения супруга. А тут еще и кроты. Но спорить не стал и приступил к изгнанию и уничтожению противника всеми доступными средствами.

Но средства, купленные в магазине, эффекта не принесли, более того кроты не только не ушли с участка, а начали перекапывать его с утроенной энергией. Ольга Петровна потеряла покой, Михалыч лишился сна, ста граммов и обеда. Все время он думал, как одержать победу над кротами, приставал к соседям, грузил интернет, перепробовал все способы с вертушками, банками, бутылками, петардами – кротов становилось все больше. Не оставив живого места на участке Михалыча, кроты вышли на берег пруда и стали усердно этот берег перекапывать. Тут и началась та история, которой я сам был невольным свидетелем.

Придя в гости к Михалычу и сидя с ним на веранде, услышал его горький, полный отчаянья рассказ о судьбе. А Ольга Петровна, не вмешиваясь в разговор, хлопотала не летней кухне, и, пожарив котлеты, понесла их к нам на веранду по бетонной дорожке. В это время на дорожку выполз крот! Меня поразила быстрота реакции Ольги Петровны:

Ах! Размах сковородкой и котлеты улетают в крыжовник.

Хлоп! И удар по дорожке делает из крота отбивную…

Дзинь! Сковородка рикошетом летит на веранду. Петровна с диким визгом, следом за сковородкой!

Михалыч, понимая, что следующая отбивная будет из него, подрывается с места и стремглав летит с участка. Я догнал его только у пруда. В это время на берегу примостился дачник и ловил рыбу там, где Михалыч своим бреднем и лягушек то не оставил. Об этом дачнике говорили, что большой человек, работает в институте, очень умен. Кивнув на перекопанную землю, дачник спросил: «Червей, что ли, так усердно роете?»

Михалыч с дрожью в голосе сообщил, что это кроты. И кратко рассказал о многочисленных, могучих животных, оккупировавших его огород и доведших его любимую супругу до состояния аффекта, при котором он, Михалыч может запросто пострадать. Дачник, приняв к сведению доводы Михалыча и сочувствуя ему всем сердцем, дал совет: «Михалыч, запихни в норку что-нибудь с резким запахом, не любят этого кроты и уходят».

Зря он это сказал! Окрыленный идеей Михалыч кинулся искать, какое вещество имеет резкий запах. Перенюхав всё, что было в сарае, облившись краской и разбив бутылку с ацетоном, сделал вывод: Ему нужно не жидкое, не твердое, а газообразное вещество и в большом объёме, чтобы заполнить все ходы и лабиринты кротов. Отговорить его от принятия этого решения не представлялось ни какой возможности – ибо втемяшилась ему в башку такая блажь! Достав пятидесяти литровый баллон с газом, прикрутив к нему шланг, стал сдувать пропан в нору крота. Из других нор стало пахнуть газом, Михалыч кинулся затыкать их ветошью. Пока суетился, приехала дочка с зятем, смотрят, чем папка любимый занимается, понять ничего не могут. Баллон, шланг в землю, Михалыч то там, то здесь ногами по земле стучит.

Зять спрашивает: «Папа, вы в недра земные газ загоняете? Или в баллон закачиваете»?