— Хозяйка квартиры пожилая женщина, — пожала я плечами.

— Нормальные люди квартиру бы продали, если она не нужна. Или квартирантов пустили. Что-то с ней не так. С квартирой, я имею в виду. Вы про полтергейст слышали?

— Кто ж про него не слышал?

— Так вот. Там не он, там кое-что похуже.

«Повезло нарваться», — с печалью подумала я, приглядываясь к тетке. В своей зеленой маске она походила на упитанного пришельца. Тут я поняла, что у меня возникла еще одна проблема. Теперь попасть в квартиру будет затруднительно, если уж тетка любительница подглядывать в дверной глазок, а мне пришла в голову счастливая мысль соврать, что я из ЖЭКа. Чего доброго, полицию вызовет. А бабка насчет полиции выразилась предельно ясно: «ни-ни».

— Что ж, давайте посмотрим, что там с квартирой, — предложила я, быстро найдя выход, как мне казалось, блестящий. — Хозяйка мне ключ дала.

— Я только умоюсь, — обрадовалась тетка и кинулась в ванную, а я вышла на лестничную клетку, достала ключ и вставила в замок. Попыталась повернуть ключ, но попытка успехом не увенчалась. Правда, он легко повернулся в противоположную сторону. Я подергала дверь: заперто. Выходит, до этого она была открыта. Я вновь повернула ключ и легонько толкнула дверь. Она подалась без всякого труда. Вынув ключ, я нажала кнопку звонка, мысленно чертыхаясь. Звонок переливисто звенел, а хозяин не появлялся. Зато на лестничной клетке материализовалась соседка.

— Ну? — шепотом спросила она, а я решительно распахнула дверь и вошла в прихожую, тревожно оглядываясь. Соседка шагнула за мной и тоже оглядывалась с беспокойством, хотя чувствовалось: любопытство пересиливает.

— Хозяева! — гаркнула я, не надеясь, что мне ответят.

В квартире стояла гробовая тишина, прозрачно намекая на отсутствие разумной жизни. Понемногу успокаиваясь, я неспешно прошлась, сопровождаемая соседкой. Квартира оказалась однокомнатной, но просторной, раза в два больше моей, и обилием антикварной мебели напоминала жилище Теодоровны. Самое неподходящее место для молодого мужчины. Чувствовалось, что помещение давно не проветривали, но совсем уж нежилой она все-таки не выглядела. Один из ящиков на кухне прикрыт был неплотно, в ванной висели полотенца, стояли шампунь и гель для душа, в шкафу нашлись соль, сахар и банка кофе, правда, с просроченным сроком годности. Я провела рукой по столешнице, слой пыли имел место, но не такой, чтобы заподозрить: годами здесь никто не появлялся.

— Уборщица приходит, — заметила я, обращаясь к соседке. — Наверное, ее вы и слышали.

— А это кто? — спросила она, когда мы вернулись в комнату, и кивнула на портрет в золоченой раме, украшавший одну из стен. С портрета пакостно улыбался лысый дядя лет шестидесяти. Ответить я не успела, соседка схватила меня за руку и с легким повизгиванием заявила: — Ты глянь, он на нас смотрит.

— А куда ему еще смотреть? — вздохнула я.

— Да он правда смотрит, я в сторону и взгляд за мной. — О подобном эффекте я была наслышана, однако весьма неприятное чувство, что за нами в самом деле наблюдают, не стало от этого менее острым. — Вот что, ты как хочешь, а я пошла, — и соседка потрусила к выходу, крестясь на ходу.

Покачав головой в досаде, я продолжила осмотр квартиры. В шкафу мужские вещи, в верхнем ящике комода счета за коммунальные услуги. Я надеялась обнаружить что-нибудь вроде записной книжки или клочка бумаги с телефонами. Хотя кто сейчас пользуется записными книжками? Если только такой динозавр, как наш Витька. На осмотр я угробила не меньше часа, но так ничего и не нашла. Оставила на столе записку, приписав внизу номер своего мобильного. Непохоже, что внук живет здесь постоянно, но, скорее всего, иногда появляется. А вот почему входная дверь была открыта? Может, приходящая уборщица забыла ее запереть? Надо бабке сказать… И тут вспомнились слова Теодоровны, когда она отдавала мне ключ: «Хотя он тебе вряд ли понадобится». Выходит, знала, что дверь открыта? То есть держит ее открытой нарочно? Совсем спятила старая… Вынесут ее антиквариат или бомжи поселятся… А если хозяин все-таки здесь, просто отлучился ненадолго? Ненадолго растянулось на солидный временной промежуток… Черт-те что… Я вышла на лестничную клетку и задумалась: запирать дверь или нет? Ключей в квартире я не видела, выходит, тот, кто дверь забыл закрыть, войти все-таки сможет, а не сможет, так ему же хуже. Я решительно повернула ключ в замке и на всякий случай дверь подергала. Заперто. Что ж, будем считать, задание выполнено.

Я уже сворачивала к дому старухи, когда сообразила, что оставила в квартире свою сумку. Ну надо же… Пришлось возвращаться. При виде сталинки под ложечкой неприятно засосало, теперь, по неизвестной причине, казалось, что дом выглядит как-то странно, я бы даже сказала зловеще. Перед внутренним взглядом замаячила пакостная улыбка дяди с портрета… Пора от бабки съезжать. Длительное общение с ней до добра не доведет.

Перепрыгивая через две ступеньки, я поднялась на нужный этаж, вставила ключ в замок и едва не начала заикаться, потому что дверь вновь оказалась незапертой. Я надавила кнопку звонка, выждала минуту и распахнула дверь. Сумка моя лежала на банкетке в прихожей, в квартире ни души, дядька с портрета улыбается еще пакостнее. Покинув квартиру, я заперла дверь, подергала ее с большим рвением, постояла в раздумье и вновь позвонила соседке.

— Чего вернулась-то? — спросила она.

— Сумку забыла.

— Неудивительно. У меня от этой квартирки просто мороз по коже. Как думаешь, может, батюшку позвать?

— Неплохо бы, — кивнула я, вспомнив недавние фокусы с дверью.

— Заходи, — вдруг сказала соседка. — Чего на пороге-то торчать. Чаю хочешь?

— Можно, — кивнула я. И мы сели в кухне пить чай. Я решила потратить время с пользой. — В доме есть кто-нибудь, кто помнит прежних жильцов? — спросила я. — Ну, кто живет здесь дольше, чем вы?

— В нашем подъезде нет. В соседнем баба Липа… но она это… заговаривается. Так что веры ей никакой. Не думай, что я о квартире-то не спрашивала. Еще как спрашивала. Вроде мужик тут жил, да помер. А уж после него парень молодой. Вроде бы сын того мужика или племянник. Парень то ли жил, то ли нет. А потом и вовсе исчез. Вот так. Знай я, что у меня такое соседство будет, купила бы квартиру в другом районе.

— Не помню, заперла я квартиру или нет, — выслушав ее, заметила я в притворном раздумье, и попросила: — Вы не могли бы посмотреть? А то я себе не доверяю. Невнимательная…

Татьяна, так звали соседку, взглянула с подозрением, но пошла в прихожую вместе со мной. Я делала вид, что кроссовки зашнуровываю, наблюдая за тем, как она подходит к двери двадцать пятой квартиры.

— Заперто, — сказала Татьяна, добросовестно подергав ручку.

— Спасибо, — сказала я и поспешила с ней проститься.

Спустилась на два пролета, но вдруг резко развернулась и вприпрыжку бросилась на четвертый этаж, толкнула дверь и она открылась, что даже не особенно удивило на этот раз. Я прошлась по квартире — никого. Присев на корточки, осмотрела замок. Кто-то совсем недавно его смазал. Ключ поворачивался практически бесшумно. Допустим, Теодоровна шутки шутит. В двери глазок, когда появляюсь я — дверь оказывается открыта, когда соседка — закрыта. Блестящее логическое заключение с одним «но»: а кто эту дверь запирает и отпирает, если в квартире никого нет? На всякий случай я заглянула в шкаф и даже вышла на балкон. До водосточной трубы далековато, рискуя жизнью можно дотянуться до соседского балкона, но это Татьянин балкон. Кстати, а как поведет себя дверь, если мы подойдем к ней вместе с Татьяной? Можно попробовать, но велика вероятность, что соседка, наблюдая за моими действиями, уже вызвала неотложку. В общем, экспериментировать я не стала, показала дяде на портрете язык и покинула квартиру. Не терпелось поскорее увидеться с бабкой.