Засучив штаны чуть выше колен, Олег перешел реку, свернул вверх по течению по узкой, почти заросшей тропинке и уже через полчаса вышел к ручейку, струящемуся между черными вековыми елями. Старица была проточной – и это радовало. Стоячая вода ни русалкам, ни русалочьему цветку не нравится. Удивляло то, что несмотря на близость деревни, в лесу вокруг стояли крупные сухостоины, валялось невероятное количество валежника и хвороста. Создавалось впечатление, что в лес по эту сторону реки местные жители не ходили вовсе. И тем удивительнее было обнаружить возле старицы ухоженную песчаную прогалину, от которой куда-то в чащобу убегала узкая тропинка. Судя по тому, что окаймляющие пляжик кусты были не поломаны-потоптаны, а аккуратно подрезаны – спуск к воде расчищали заботливые руки, а не звериные копыта и клыки.

Впрочем, сейчас ведуну было не до решения загадок – работы знахарской впереди предстояло преизрядно, за день и не управишься.

Раздевшись, он повесил на запястье серебряный кистень, ступил в воду – и резко оглянулся, ощутив шевеление за спиной. Однако на пляже было пусто, и даже листики на кустах ни один не колыхался. Олег поколебался – но решил не рисковать, поднял с одежды саблю, затянул ремень потуже и повесил оружие на бок через шею и плечо. Все остальное, коли и пропадет, не жалко. Запасное есть.

Ведун снова вошел в воду, осторожно опустил кистень рядом с собой. Подождал. Ссоры со здешней нежитью он не искал, а потому давал ей время отступить подальше от ненавистного металла. Левой рукой начертил на воде полукруг и проткнул его пальцем, показывая здешним обитателям, что он для них не чужак и договор с водяным имеет. Спустя несколько минут продвинулся в воду по грудь.

Чистая проточная старица оказалась прогрета настолько хорошо, что молодой человек даже не ощутил различия между летним воздухом и влагой. Медленно ступая, он подкрался к ближайшим листьям одолень-травы, внимательно их осмотрел, провел вокруг кистенем. Русалка, даже обратившись, серебра все равно убоится, попытается в сторону отплыть. К тому же настоящий цветок не может быть идеальным – на нем всегда хоть какая-то червоточинка имеется, жучки бегают, лепестки не все ровные. Нежить же превращается в бутоны красоты безупречной. И живности на них не бывает – не живут букашки на мертвечине, нечего им на ней делать.

Выбранный Серединым цветок серебра не испугался – но показался слишком красивым, и ведун двинулся дальше, осматривая бутон за бутоном, пока не отобрал с десяток явственно живых: с паутинками и жучками, отдельными жухлыми или мятыми лепестками, а один и вовсе покусанный каким-то голодным речным обитателем. Повернув обратно, он не без удивления заметил усевшуюся прямо на одежду очаровательную девушку с белой кожей, большими черными глазами и длинными распущенными волосами. Незнакомка с грустью оглаживала влажные пряди, вздыхала. Увидев Середина, приподнялась, с надеждой спросила:

– Нет ли у тебя гребня, добрый человек? Совсем волосы спутались, а расчесать нечем. Подари гребешок, отблагодарю, чем токмо ни пожелаешь...

– Расчески нет, – улыбнулся Олег. – Букет есть красивый. Аккурат для тебя.

Он протянул девушке цветы – но та вместо благодарности зло зашипела, кинулась в сторону, сминая ветки ивы, и громко плюхнулась между зелеными листьями кубышки.

– Интересно, как они в воде жить ухитряются, если так одолень-травы боятся? – хмыкнул Середин и стал одеваться.

Трудная работа предусматривает тщательную подготовку. Воду для зелья он собрал, памятуя заветы богини земли Триглавы: из семи разных источников с разных сторон света. Тремя источниками стали колодцы, еще двумя – родники. Один из них обнаружился в овраге, другой – ниже деревни у самого берега. Шестым источником стала река, а за седьмым ему пришлось сходить в лес, к Тихой вязи – болоту уже заросшему, но еще чавкающему влагой. Только так, согласно урокам Ворона, из семи разных источников можно собрать всю силу местной земли, вбираемую текучими водами. Ибо, если чего-то не хватает в одном, то обязательно окажется во втором или третьем. А чего нет в шестом или седьмом – то наверняка имеется в первых. Воду Олег слил в одну бочку, как положено, через скрещенные ножи, рушащие любые наложенные заклятия. И только потом, в зеркально чистую, свободную от любых наговоров воду опустил добытые в старице цветы:

– Выйду я из поля в поле, в зеленые луга, в дольные места, по утренним и вечерним зорям; умоюсь медяною росою, обсушусь жарким Ярилом, облекусь облаками, опояшусь звездами. И пойду я во чистом поле, а во чистом поле одолень-трава... – старательно помешивая воду, наговорил он заветные слова. – Одолень-трава! Одолей ты мне горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса дремучие, прогони за них живого и мертвого, прогони жадного и завистливого, прогони голодного и злого, прогони ненасытного и дурноглазого, огради от колдуна и от колдуницы, от ведуна и от ведуницы, от чернеца и от черницы, от вдовы и от вдовицы, от черного, от белого, от русого, от двоезубого и от троезубого, от одноглазого и от красноглазого, от косого, от слепого, от всякого ворога по всякий час, по всякий день, по утру рано, по вечеру поздно, в младе месяце, в полноте и в ущербе, на век, в перекрой, в час, получас и во веки веков. Не пусти чужого незваного, не пусти людьми нерожденного, не пусти ни слова, ни взгляда, ни всякого дела. Воля моя крепка, слово мое лепко, заговор мой булат. Отдай свою силу земной воде, одолень-трава. Где она ляжет, там и слову быть, а где ты ляжешь, там быть покою... – И ведун утверждающе выдохнул: – Аминь!

– И что теперь будет? – шепотом поинтересовалась Беляна, наблюдавшая за всей процедурой с безопасного расстояния.

– Теперь, – ведун осторожно вынул увядшие цветы, – теперь это мы закопаем перед порогом твоей калитки, чтобы никакая нежить и ведьма перешагнуть не смогла, водой же с заговором на изгнание нечисти придется по дому пройти и каждый угол опрыскать. А потом то же самое проделать с каждым домом в вашей деревне.

– Когда же ты это успеешь? Вечереет уже!

Олег и не заметил, как за хлопотами с поиском заветного цветка и сбором воды из семи источников ушел весь день от рассвета и до заката.

– Ничего, я воду в Соломонову звезду запру. От лунного света зелье только крепче станет. – Ведун быстро начертал на земле два разнонаправленных треугольника, подкрепив магический знак живой и мертвой рунами. – Вот и все. Теперь будем ждать рассвета. Милостью Сварога покончим завтра с вашей бедой раз и навсегда.

Увы, свои силы ведун сильно переоценил. В каждом доме ему в первую очередь приходилось отлавливать и уничтожать местного рохлю, только после этого делать наговор на защиту жилья от нежити и опрыскивать настоем одолень-травы. Все это требовало времени, больше часа на каждую избу. И пока Олег обошел всю деревню – ушел не день, а полных два, причем последнее жилище он вычищал уже на третьи сутки.

Насколько помогло его средство, видно стало сразу: начиная со второго дня все встречные мужики и бабы Чалова стали кланяться ему в пояс, ровно именитому князю, Беляне же на двор люди понесли всякого рода подарки. Женщина расцвела от гордости, ходила не иначе как в алом расшитом сарафане, в яркой сороке и красных сапожках, и просто светилась изнутри, то и дело удивляясь своему постояльцу: