Первая Королевская биржа, построенная во времена Елизаветы, представляла собой здание, на которое стоило посмотреть; то же самое можно сказать и о второй бирже, разорившейся в тревожном 1838 году, после того как по городу поползли слухи, что эта биржа никому не приносит удачи. Такие слухи оказали бы негативное влияние на любую биржу. Сегодня это здание представляет интерес постольку, поскольку на ней установлен «кузнечик» сэра Томаса Гришэма. Этот флюгер — реликвия, оставшаяся от елизаветинской биржи. Другой реликвией того здания считается турецкий точильный камень. Однако ничего более занимательного я так и не обнаружил.

Брокеры, которые раньше приходили сюда тысячами, теперь встречаются в других местах. Поэтому отпала столь насущная во времена Елизаветы необходимость в здании, где могли бы встречаться коммерсанты.

Некоторое количество туристов ежедневно посещает Королевскую биржу. Разочарованные, они апатично бродят по зданию, рассматривая исторические фрески, и при этом не могут отделаться от ощущения, что здесь скрыто нечто большее, чем им показывают. Я последовал за каким-то серьезного вида американцем в надежде услышать вопрос, который он раньше или позже задаст служителям. Он старательно разглядывал фрески — «Финикийцы ведут торг с древними бриттами», «Альфред Великий восстанавливает стены Сити» и так далее, пока, наконец, не обнаружил рядом с собой одного из служителей.

— Скажите, что здесь происходит в наши дни? — спросил он вежливым шепотом.

— Ничего, сэр, — последовал быстрый, не допускающий сомнений ответ.

— Понятно, большое спасибо, — пробормотал американец и удалился.

Я уже упоминал о тех преобразованиях, которые, начиная с римской эпохи и Средних веков, претерпел участок местности, прилегающий к Английскому банку. Но и в более поздние времена этот участок подвергался не менее значительным изменениям. Так, на нем были возведены три знаменитых здания этого архитектурного ансамбля. В ходе строительства снесли рынок и две церкви. Во время возведения здания Королевской биржи была снесена церковь постройки Кристофера Рена, посвященная святому Бенету Финку. Мистер Финк, житель Лондона, некогда реконструировал церковь и в награду, по-видимому, был канонизирован! (Еще более странное название было у ныне не существующей церкви Святой Маргариты Моисея). Когда строилось здание Английского банка, пострадала церковь Святого Кристофера-ле-Стокса, а садик Гарден-корт, вид на который открывается из вестибюля банка, был тогда церковным кладбищем.

Английский банк представляется мне наиболее роскошным, выдержанным в имперских традициях зданием среди всех прочих центров коммерческой жизни Лондона. Не считаясь с расходами, сэр Герберт Бейкер, построивший комплекс Union Buildings в Претории, дворец Южной Африки и многие другие изящные здания во всем мире, успешно внес свои коррективы в здание Английского банка, не нарушив при этом антураж цокольного этажа, этого замечательного творения сэра Джона Соуна, которое согласно архитектурной традиции не имеет окон. Сэру Герберту и его помощнику представилась хорошая возможность выказать любовь к символике. То там, то здесь чувствуется мягкий юмор, как, например, в случае со светильниками, выполненными в виде орлов, которые преследуют львов, — намек на разгоревшееся в ту пору соперничество между долларом и фунтом. В Лондоне много зданий с надписями на латыни, но Английский банк — единственное известное мне здание с надписями на греческом. На балке дверного проема, ведущего в кабинет управляющего, начертаны греческие слова, повторяющие известное предостережение над входом в афинскую академию Платона: «Оставь бесчестные помыслы, всяк сюда входящий». При проведении земляных работ сэр Герберт обнаружил глубоко под землей два фрагмента римских мозаичных полов, которые были восстановлены, поскольку, как он сам выразился, ему захотелось вернуть их к жизни и сделать так, чтобы после продолжавшегося пятнадцать столетий сна они снова почувствовали прикосновение подошв лондонцев.

Существуют десятки историй, связанных с Английским банком, и некоторые из них достойны упоминания. Одним из тех, кто в 1695 году основал банк и стал заместителем первого управляющего, был племянник сэра Эдмунда Берри Годфри, Майкл Годфри. В 1678 году тело его дяди было обнаружено на Примроуз-хилл. Сэр Эдмунд Годфри пал от собственного меча, рядом с ним лежали нетронутыми деньги и драгоценности. Тайну его гибели так и не раскрыли. В то время Вильгельм III вел войну в Голландии; Майкл Годфри был отправлен ближе к фронту, дабы открыть отделение банка, которое должно было производить выплаты британской армии. Прибыв в осажденный Намюр, Годфри получил приглашение отобедать с королем. После трапезы он сопровождал монарха, который отправился осматривать траншеи. Король предложил Годфри не рисковать жизнью, поскольку тот не является солдатом. В ответ на это предложение Годфри тонко заметил: «Не подвергаясь большему риску, чем ваше величество, позволительно ли мне будет проявлять большее беспокойство?» Король же ответил следующее: «Я вправе потребовать от вас большей осмотрительности и имею на то веские основания». Его слова тотчас нашли подтверждение, поскольку их беседу прервало пушечное ядро, поразившее Годфри.

Другой эпизод датируется примерно 1740 годом. Говорят, один из директоров банка приобрел ассигнацию достоинством в тридцать тысяч фунтов, что соответствовало стоимости поместья, которое он только что купил. По возвращении домой он был вынужден на минуту отлучиться из своего кабинета, ассигнация же осталась на каминной полке. Когда он вернулся, то обнаружил, что ассигнация исчезла, хотя в кабинет никто не входил. После тщательных, но безрезультатных поисков директор пришел к выводу, что бумага упала в огонь, и рассказал о случившемся другим директорам, которые выпустили вторую ассигнацию, ничуть не сомневаясь, что их коллега вернет первую, как только ее найдет. Спустя тридцать лет, когда наследники директора вступили во владение его поместьем, в Английский банк пришел человек и предъявил ассигнацию на сумму в тридцать тысяч фунтов, которая, как он утверждал, попала к нему из-за границы. Банк попытался доказать, что стоимость бумаги равна нулю и что она недействительна. Наследники директора отказались нести какую-либо ответственность. В конечном счете банку пришлось выплатить деньги и покрыть убытки. Вспоминая эту историю, невозможно избавиться от мысли, что сегодня такое просто нереально! Спустя много лет выяснилось, что архитектор, который купил и снес дом директора, чтобы построить на его месте новый, нашел ассигнацию на сумму тридцать тысяч фунтов, застрявшую в щели дымохода.

Третья история касается бедняги Джорджа Морланда, художника, который, в очередной раз скрываясь от своих кредиторов, нашел убежище в одном из домов, расположенных в Хэкни. Своим скрытным поведением Морланд навлек на себя подозрения в фальшивомонетничестве. Английский банк отправил на его поиски двух агентов. Когда они через парадную дверь проникли в убежище Морланда, он, приняв их за судебных приставов, сбежал через черный ход. Миссис Морланд объяснила агентам, в чем дело, и показала некоторые из незаконченных работ мужа, агенты составили отчет и направили его директорам банка. Чтобы возместить беспокойство, которое по их вине испытал Морланд, директора послали ему два банковских билета стоимостью двадцать фунтов каждый. И здесь я снова должен заметить, что банкиры минувших лет, похоже, были намного гуманнее нынешних!