Андре подошел к камню, где стояли кувшины с водой, над которыми вился легкий парок.

– Спасибо, Али, – сказал он. – У тебя все, оказывается, продумано. Теперь можешь идти.

– Уйти? О, нет-нет. Раздевайтесь же. Раздевайтесь целиком.

– Это еще зачем? – Андре начал стягивать сапоги.

– Затем, что я вымою вас, – ответила Али, подбоченившись. – Зачем же еще?

– Вымоешь… меня? – Андре посмотрел на нее с удивлением. – Мне кажется, я уже вполне взрослый, чтобы мыться самому. Нет, спасибо, не надо.

– Но какой же я слуга, если не вымою вас. Для великого паши вы слишком мало знаете о хороших слугах, Хандрей. Я родом из маленькой деревни, но даже мне известно, как делаются такие вещи.

Андре промолчал, а Али добавила:

– Давайте-давайте… – Она протянула к нему руку. – Или вы стыдливый? Такой большой – и стесняется?

– Нет, ничуть. – Андре стянул с себя сорочку. – Просто у нас не в обычае сидеть голым посреди рощи. Для этого в наших домах устроены специальные комнаты с ваннами.

– Как глупо… Ведь это же прекрасно – сидеть под открытым небом… и чтобы вас кто-то мыл. – Али наблюдала, как Андре снимал с себя последнюю одежду. Она рассматривала его весьма придирчиво, но была очень довольна тем, что видела.

– Куда ты смотришь? – спросил Андре.

– На вас. Вы большой и сильный. Это хорошо, потому что такой мужчина может много работать, чтобы обеспечивать свою семью и едой, и всем, что нужно.

– Да, именно этим я и собираюсь заниматься, – пробурчал Андре и снова опустился на камень. – А ты? Ты тоже хочешь вырасти большим и сильным? Кстати, сколько тебе лет?

Али зачерпнула ковшом воды из бадьи и полила ему на плечи.

– Не знаю, – ответила она – и не соврала. Она полагала, что ей, наверное, лет четырнадцать или пятнадцать, но точно не знала, сколько ей было тогда, когда Ури нашел ее и принес к себе. Знала только, что была совсем маленькой. На теле у нее уже появились волосы и только-только начала расти грудь, однако же – ничего похожего на то, что происходило с другими девчонками из их деревни; все они превращались в женщин к двенадцати годам, но только не она… И девчонки беспрестанно издевались над ней из-за этого. А может, потому, что считали ее чужой…

– Ты не знаешь, сколько тебе лет? – удивился Андре. – Как так?..

Али пожала плечами.

– Никто мне ничего об этом не говорил. – Али умолкла и потупилась: ей не хотелось говорить об этом со своим хозяином.

А тот, окинув ее взглядом, проговорил:

– По твоему виду… Хм… можно сказать, что тебе еще расти и расти.

Али молча взяла мыло и, как следует намылив обрывок полотна, принялась круговыми движениями растирать спину Андре. Через минуту-другую пробормотала:

– Да, я надеюсь, что еще вырасту. Очень надоело быть тощим и маленьким.

Намылив плечи хозяина, Али обошла его, чтобы вымыть грудь. Ей было приятно прикасаться к нему и чувствовать под пальцами его налитые силою мышцы и гладкую кожу. И ей очень нравился запах его разогретой плоти. К тому же, как ни удивительно, от него веяло чистотой, хотя он и был неверным…

– А у тебя хорошо получается, – заметил Андре, прикрыв глаза.

– Я же говорил, что из меня выйдет хороший слуга. Я могу делать много всего полезного. Вы еще удивитесь, если надолго задержите меня при себе. – Али опустилась перед хозяином на колени, покрывая мыльной пеной его бедра, а потом – голени и ступни. И с удовольствием услышала, как с его губ сорвался тихий стон.

Она обильно ополоснула Хандрея чистой водой, а потом, взяв полотенце, досуха вытерла.

– Все! Только теперь завернитесь в простыню, чтобы не простудиться, – сказала Али.

Андре посмотрел на нее долгим взглядом и пробормотал:

– Не думай, что можешь обращаться со мной как с инвалидом только потому, что я позволил тебе вымыть меня.

– У меня и в мыслях такого не было, – ответила девушка. – Мои сородичи намного разумнее вас. Помывшись и расслабившись, они какое-то время сидят закутанными, чтобы сохранить тепло. Это полезно для тела. Мне кажется, что вы, великий паша, должны знать об этом.

Али накинула на него простыню, затем взяла миндальное масло, которое купила в деревне.

– А сейчас я немного разотру вас, – заявила она. И начала массаж с шеи.

Андре с готовностью наклонил голову. Потом вдруг спросил:

– А почему ты считаешь меня великим пашой? Я ведь путешествую скромно – так паши не ездят. Да и одет я скромно…

– Но все же вы – великий паша, – заявила Али. – Потому что вы говорите, как паша, держитесь, как паша, и вообще… все время командуете. А если вы прикажете Жожану снести мне голову… О, я не сомневаюсь, он сделает это тотчас же. – Весело улыбнувшись, Али добавила: – Конечно, я надеюсь, что вы не отдадите такой приказ.

– В данный момент у меня нет такого желания, – пробурчал Андре.

– Вот и хорошо! – Али широко улыбнулась. – Так это правда или нет, а, Хандрей?

– То, что я великий паша? Ну… и да, и нет. В Англии меня величают маркизом.

Али закончила массировать его плечи и перешла к рукам.

– А как вы стали маркизом? Вас назначил визирь?

– Нет. У нас нет ни визирей, ни султанов. У нас есть короли и королевы. Давным-давно один из моих родственников получил от короля Англии титул маркиза Бейнзбери. И это – второй титул моего деда. Я пользуюсь им, пока дед не умрет, а потом… Влезу, так сказать, в его сапоги.

– И какие они? – Али тут же представила себе роскошные сапоги из красного сафьяна с загнутыми носами. – И как вы узнали, что они будут вам впору?

– Ну… это просто так говорится. – Андре усмехнулся. – Я имел в виду, что унаследую титул, после чего меня станут называть герцогом Монкриффом.

– О, так много имен!.. – воскликнула Али. – Но тогда почему вас зовут Хандрей, а не одним из тех имен?

– Андре меня назвали при рождении, как тебя – Али.

– А… понятно. Значит, правильнее называть вас Хандрей Бенсбери.

– Ну… не совсем так. – Андре вздохнул, призывая себя к терпению. – Бейнзбери – мое официальное имя. А при рождении меня назвали Андре Николас Серж де Сен-Симон.

Али мечтательно вздохнула.

– Ах, какое прекрасное имя… И какое… высокое! Оно вам очень идет, мне кажется.

– Благодарю вас, – буркнул Андре. – Рад, что вы одобряете его.

– А ваши сыновья тоже станут герцогами? – Теперь Али представила его во дворце – сидящего в окружении своих красавиц-жен и детей.

– Нет, только старший, – ответил Андре. – Если у меня вообще будут сыновья. Ведь сначала мне нужно жениться, а это – самое последнее, что мне хочется сделать.