пытаемся дать определение чему-либо так, чтобы оно всегда было удовлетворительным, – тем более неуловимыми они становятся. Уже было сказано, что дать определение – это все равно что убить, и если бы ветер остановился хоть на секунду, чтобы дать нам возможность ухватиться за него, тогда и не было бы никакого ветра. То же можно сказать про правду жизни. Вещи и события постоянно движутся и меняются; мы не можем поймать момент и присвоить его себе. Мы не можем вернуть прошлое и удержать мимолетное чувство. Как только мы пытаемся сделать это, все, что у нас остается – это мертвые воспоминания. Реальности больше нет, и в ней не найти никакого удовлетворения. Если мы вдруг осознаем, что мы счастливы, и чем больше стремимся к размышлениям о том, какими способами мы можем наше счастье сохранить, тем скорее мы замечаем, как оно ускользает. Мы пытаемся дать счастью определение, чтобы потом, когда мы чувствуем себя несчастными, можно было найти его. Человек думает: «Я сейчас в этом месте, и я счастлив. Поэтому для меня счастье – прийти в это место». И в другой раз, когда он несчастен, он пытается применить свое определение. Он снова приходит в это место и понимает, что оно больше не делает его счастливым. Осталось только мертвое воспоминание о счастье, а определение больше не имеет силы. Счастье – это как синие птицы Метерлинка: попробуй поймать их – и они потеряют свой цвет. Это как если пытаться удержать воду в руках: чем сильнее сжимаешь руки, тем быстрее вода утекает между пальцев. Поэтому учитель дзен, когда его спрашивают, что есть Дао, тут же отвечает: «Продолжай идти!» Ведь мы можем понять жизнь, если только идем в ногу с ней, если полностью утверждаем и принимаем ее как будто магические трансформации и бесконечные изменения. Благодаря этому принятию учеников дзен наполняет прекрасное чувство изумления, ведь для них все становится новым. Начало вселенной – сейчас, ведь все вещи создаются сию же минуту; но и конец вселенной тоже сейчас, ведь сию же минуту вещи и умирают. Поэт Пан Юнь[38] говорит:

Как это изумительно и невероятно,

Настоящее чудо!

Черпаю воду, а ношу горючее.

Дзен иногда называют «прямотой» или «движением вперед», ведь дзен – это движение вместе с жизнью, когда не пытаешься задержать или прервать ее течение. Это непосредственное понимание вещей, того, как они живут и двигаются, как отличаются от идей и чувств об этих вещах, которые всего-навсего – мертвые символы живой реальности. Учитель Такуан[39] говорит об искусстве фехтования (кэндо), которое оказалось под сильным влиянием принципов дзен:

«То, что мы можем обозначить как склад ума с позицией „невмешательства“, является важнейшей частью в искусстве фехтования точно так же, как в дзен. Если между двумя действиями есть хоть какая-то возможность для чего-то, происходит вмешательство».

Связь между событием и ответом разума к тому же не должна быть разорвана непоследовательным мышлением, так как:

«Когда хлопают в ладоши, появляется звук – безо всякого промедления. Перед этим он не ждет и не думает. В этом нет никакой опосредованности. За одним движением следует другое, и ничей сознательный разум его не прерывает. Если ты встревожен и думаешь, что же делать, когда видишь перед собой противника, который собирается сразить тебя, ты сам даешь ему блестящую для него возможность нанести смертельный удар. Защищайся от этой атаки, ни на секунду не прерываясь, и тогда не будет двух отдельных действий, которые известны как атака и защита».

Получается, если «атака» отражает внешний мир, то есть жизнь, а «защита» – ответ «я» жизни, значит разница между «я» и «жизнью» разрушается. Эгоизм исчезает, когда связь между ними настолько близкая, что они двигаются вместе, придерживаясь одного ритма. Такуан далее говорит:

«Эта незамедлительность действия с твоей стороны положит конец саморазрушению противника. Это можно сравнить с лодкой, которая мягко скользит по речным порогам. В дзен, так же как и в фехтовании, очень ценится образ мышления, в котором нет сомнений, вмешательств и опосредованности. В дзен часто ссылаются на вспышку молнии или искры, исходящие от двух камней, которые ударили друг об друга. Если так понимать чувство быстроты, можно совершить страшную ошибку. Суть в том, что необходимо показать незамедлительность действия, непрерываемое движение жизненной энергии. Всякий раз, когда есть возможность вмешаться стороне, вообще не имеющей к этому случаю отношения, ты с большой вероятностью потеряешь свою позицию. Но это вовсе не значит, что нужно делать что-либо опрометчиво или как можно скорее. Если бы в тебе было такое желание, само его присутствие в тебе – это вмешательство».[40]

Это во многом похоже на прослушивание музыки. Если, пока симфония играет, перестать ее слушать, чтобы поразмышлять о своей эмоциональной или же умственной реакции, чтобы проанализировать строение аккорда или покопаться в определенной фразе, мелодия ускользает. Чтобы услышать симфонию целиком, нужно сконцентрироваться на течении нот, которые сливаются в гармонию и растворяются, непрерывно удерживая разум слушателя в том же ритме. Думать над тем, что уже прошло, с трепетом ожидать того, что будет, или анализировать свои впечатления равно прервать симфонию, потерять реальность. Все внимание должно быть направлено на нее, а себя необходимо забыть. Если сознательно сделать попытку сконцентрироваться на симфонии, разум уносится прочь из-за мысли о себе, пытающемся сконцентрироваться, и именно поэтому Цуншэнь сказал монаху, что если он попытается соответствовать Дао, он только отдалится от него. Поэтому дзен идет дальше – он не говорит человеку, что нужно слушать симфонию вместо того, чтобы думать о своих реакциях, ведь если сказать человеку, чтобы он не думал о своих независимых реакциях, так он только и будет думать о том, как бы не думать о них. Дзен перенял позитивный метод, подчеркивающий важность самой симфонии жизни. Разговор о попытках привести разум к гармонии показывает я-концепцию, которая таким образом пытается отвлечься от действительной жизни. На это указывали учителя дзен: они просто показывали жизнь безо всяких утверждений о жизни или отрицаний. Так, учитель как-то сказал ученику: «Покажи мне истину дзен вне утверждений и отрицаний. И быстрее, быстрее, а то тридцать ударов тебе!» У ученика совсем не было времени, чтобы подумать, ведь учитель ожидал, что ответ будет такой же немедленный и спонтанный, какой являет себя жизнь в движении. Однажды учитель держал палку перед собравшимися учениками и говорил: «Монахи, видите ли вы это? Если