‒ Дорогая, мне кажется, попасть нам туда помогут лишь «кровные узы».

‒ Я за, мой клан не откажется, а твоя стая?

‒ Даш, Шурка для моих родителей давно как собственная дочь, ты же знаешь, ‒ с этими словами Марина достала нож, а Саша попятилась назад. ‒ Ой, да не трусь, балбеска. Лучше посмотри, есть ли с той стороны какая-нибудь чаша, небольшая, свечка, только обязательно белая и пластырь.

‒ Пластырь в ванной у меня в аптечке, ‒ Саша вновь исчезла в стене.

Через некоторое время они, рассевшись на полу среди коробок, поставили перед собой нужное, и она вопросительно посмотрела на подруг.

‒ Что дальше?

‒ Немного потерпеть боль и все, ‒ сказала Марина. ‒Давайте руки.

‒ Да уж, тебе-то проще всех, ‒ огрызнулась Даша. И зашипела, потому что ей порезали запястье, впрочем, этот звук издали все.

‒ Теперь быстренько цедим в чашу свою кровь и повторяем, ‒ Марина первая протянула руку над посудой, девочки присоединились. ‒ Перед небом и землей, станешь ты моей сестрой, не обманешь, не предашь, коли клятву эту дашь, будем вместе бок о бок, коли дам тебе зарок, и любить, и помогать, от беды ограждать, связь крепка и нерушима, три сестры теперь едины, ‒ плеснув сверху вина, она первая сделала глоток и передала чашу по кругу, как только ее вернули, поднесла к остаткам свечу и те вспыхнули фиолетовым огнем. А по мере прогорания, порезы заживали.

‒ Интерграл тебе в синусоиду, дверь!

‒ Дарья, ты всегда так восхитительно изобретательно ругаешься, ‒ заулыбалась Маринка.

‒ Ну что, пойдем, чувствую, это не я вам буду рассказывать, а вы мне. Да, девочки? ‒ Саша сделала пригласительный жест рукой и троица, наконец, вошла.

Марина ловко накрыла на стол, Даша разлила вино, а Саша молчала, понимая, что все это серьезно и девочкам надо собраться с мыслями, хотя сама она была в жуткой растерянности от происходящего. Вот, наконец, они сели.

‒ Марин, давай ты. Мне кажется, у тебя лучше получится, ‒ Даше всегда было тяжело говорить не шутя, а тема к шуткам не располагала.

‒ Хорошо. Ты же уже немного осмотрелась здесь? ‒ получив в ответ короткий кивок, она продолжила. ‒ Это рабочий кабинет твоей бабули, настоящий, а не та пародия, которой было отведено место в спальне. Она была ведьмой. Хранительницей равновесия в нашем городе. К ней шли за поддержкой и за справедливостью иные. Такая есть практически в каждом крупном городе. Обычно это самая сильная и самая мудрая ведающая, но не всегда. Она поставила на тебя завесу забвения после гибели твоих родителей. Мы не знаем почему.

‒ Кто такие «иные»?

‒ Иные это мы. Ты, я, Даша, просто разного рода, кланов. Ты – ведьма, я – оборотень, пума, Даша – суккуб.

‒ И вы столько лет молчали? ‒ у Саши на глазах заблестели слезы.

‒ Мы пообещали ничего не рассказывать, она хотела сама, но, видимо, не смогла или не успела.

‒ Кто еще живет в городе из иных?

‒ Вампиры, домовые, русалки, инкубы, суккубы, оборотни разных видов, колдуны и ведьмы ‒ твои коллеги, но они все по сути относительно безобидны.

‒ Безобидны? Вампиры? Инкубы? Колдуны? Да вы издеваетесь?

‒ Нет, мы все подписали договор о мирном сосуществовании. «Кровавые» вампиры работают на станциях переливания крови, энергетические – в доме для умалишенных и в колониях, инкубы, суккубы в ночных клубах, психологами, русалки выбирают бассейны и становятся спасателями в летний период, колдавашки, в основной своей массе, не обладают большим даром, поэтому ведут обычный образ жизни, а оборотни вообще как простые люди. Ты вот с Михеем и его командой общалась, а том половина из волчьей стаи, а домовых может видеть только хозяйка дома или те, кому они хотят показаться. И кстати, инкубы и суккубы не демоны, это иные с особым даром, ощущать эмоции и управлять ими, ну и как энергетические вампиры – питаться ими, за исключением того, что только теми, что с сексуальным подтекстом.

‒ Я чувствую, что это не все кто появляется на нашей земле. Есть какое-то «но»?

‒ Да. Теневики или демоны, по-человечески. Их много разновидностей. И чем выше ранг демона, тем сложнее отличить его от Гомосапиенса. Хоть редко, но они появляются, и нарушают баланс, равновесие. По возможности, иные отслеживают их и уничтожают. Теперь твоя очередь в этом всем помогать.

‒ Супер. Никаких бонусов, одни обязанности, и явно не безопасные.

‒ Саш, мы будем рядом с тобой, поддерживать тебя. Хочешь, переедем, хотя бы пока ты не освоишься?

‒ Не обижайся на нас, мы и правда не могли ничего рассказать, ‒ Дашка полезла обниматься и чуть не пролила вино.

‒ Дурынды, как я могу на вас обижаться? Конечно, хочу, что бы вы переехали ко мне. Хотя бы до конца лета. Изучим бабушкину библиотеку, а заодно позагораем. Ребята как раз гостевые доделали.

‒ Тогда, одна за всех, ‒ Марина протянула бокал, девочки стукнули по нему своими. ‒ И все за одну.

Саша посмотрела на подруг внимательно, а потом ей в голову пришел вопрос.

‒ А вы действительно так выглядите?

‒ Ну да, вернее я, ‒ сказала Даша, а у Марины есть вторая ипостась, ‒ начинающая ведьма оглядела оборотницу, просительно сложила ладошки и протянула:

‒ Покажешь?

‒ Разве тебе откажешь? Сестра кровная же теперь. Хотя, запомни, оборотни не любят делать это при представителях других рас, ‒ Марина вышла на середину комнаты и начала раздеваться.

‒ Черт, об одежде я не подумала, прости, Мариш.

‒ Да ладно, будто мы с тобой в баню не ходили, ‒ захохотала девушка. ‒ Тем более мы к наготе спокойнее людей относимся.

Вот в кучку одежды полетело белье, а она повертела головой, хрустнула шеей и вдруг по всему телу побежали волны, и через несколько секунд на чердаке стояла огромная черная кошка, которая самодовольно покружилась вокруг собственной оси, ухмыльнулась во все клыки, рыкнула и пустила обратную волну преобразования.

‒ У меня слов нет, правильно, что вы не любите показывать посторонним, зрелище не для слабонервных. А эти метаморфозы не причиняют боли? ‒ Саша была поражена до глубины души.

‒ Первые полгода это очень больно, но потом тело привыкает, тем более это происходит в детстве, а дети быстро забывают все плохое.

‒ Ну а теперь, рассказывай, что у вас с Елизаром?

‒ Даша, ты неисправима! ‒ возмутилась Саша, но рассказала о свидании, о сдвинутом бокале, о чуде, что убиралось на кухне, воровало бутеры и о вкусных блинчиках Ярослава.