Поближе сидела щебечущая парочка. Девушка была очень скромно и старомодно одета, но от того казалась ещё привлекательнее. Не похожа на столичную по акценту: она откуда-то с севера Республики. С самой польской границы. А вот парень местный, это точно — типичный сербихрват. Юсуф от рождения получил мало талантов, но акценты различал превосходно. Кавалер одевался неплохо, что странно: такие шмотки, а на такси денег не хватило? Кто ж подружку на метро катает по ночам, да в злачном районе…

Зато есть шанс, что сэкономленные деньги остались в кошельке.

Подальше, в конце вагона, расположился ещё один парнишка: лет восемнадцати. Совершенно тщедушный, с растрёпанным и немытым рокерским хаером, в потёртой косухе, накинутой на футболку с логотипом какой-то группы. Эта хрень, на которую попадает свет, а с другой стороны выходит радуга… Юсуф забыл название. Школу он бросил давно. Толку от неё всё равно не было.

Типичный рокер-говнарь, ничего интересного: странными показались только круглые очки в металлической оправе. Такие же, как на постерах свежего фильма о мальчике-волшебнике из Англии, которых повсюду рекламировали… Юсуф и это название не помнил.

Сопляк-неформал или двое любовничков, которые слишком хороши для такого места и времени? Выбор очевиден.

— Добрейшего, ляяя, вечерочку.

Дальше всё вышло просто: даже интересного разговора не получилось. Парень в крутом прикиде был полной размазнёй, зато у девки яйца оказались побольше. Она истошно ревела, но пыталась помешать Имрану и Тарику, когда те вытащили парня в проход между сиденьями и начали бить. В итоге девочке врезали по зубам: она отлетела к стене и замолчала.

Сербихрват от того даже обрёл подобие мужества, начал сопротивляться. Но лишь пока Тарик не пырнул его ножом-выкидухой. Дальше придурок только орал, зажимая рану: между дрожащих пальцев обильно текла кровь.

Что делать с девчонкой, Юсуф ещё не решил. Имрана с Тариком баба не особо интересовала, а вот он был бы не против. Но это успеется… пока Юсуфу показалось занимательным другое.

— Чо смотришь, курва?

Дрыщ-рокер никак не отреагировал. Он с самого начала наблюдал за происходящим: без особо уж ярого интереса, однако неотрывно.

— Чо смотришь, говорю?

Опять ноль реакции. Странный парень.

Юсуф направился к нему. Неформалы Юсуфу не нравились, а этот пусть не рвался геройствовать — но и не испытывал страха, что показалось мусульманину обидным. Таких, как он, должны бояться! Вагон закачался пуще прежнего: приходилось хвататься за поручни, чтобы не упасть.

Юсуф приблизился к рокеру достаточно, чтобы рассмотреть лицо и обнаружить ещё одну деталь.

— Ляяя. Ты чо, жид?

Действительно ведь, типичный еврей. Да ещё и рокер. Нефор с рожей очкастого студента-ботана! Ему бы ещё глиномесом оказаться, и это будет полный набор косяков.

Приближение человека, с которым мало кому захотелось бы встретиться в таких обстоятельствах, очкарика совсем не беспокоило. Он смотрел мимо Юсуфа, по-прежнему увлечённый избиением мажора.

— Оглох, сука?

Нефор наконец-то перевёл взгляд на Юсуфа, вытащив из уха наушник. Холодный свет вагонных ламп отразился в линзах очков. Дохляк дохляком, однако от его взгляда мусульманину стало не по себе. В животе что-то шевельнулось, руки похолодели. Странное ощущение.

— Ты прав: стоило предохраняться.

— Чо?

— Я говорю, правильно думаешь: стоило натянуть резинку, когда трахал сестру… как его, Тарика? Если уж она тебе дала, то наверняка спит с кем попало. Трипак обеспечен.

Юсуф раскрыл рот, но слова перепутались и комом застряли в горле. Что он сейчас услышал? Свои же недавние мысли, озвученные незнакомцем? Что за бред?..

— Чо сказал?

— Ты слышал. Отвали.

Скуластое лицо паренька, со впалыми щеками, большим носом и высоким лбом, оставалось почти неподвижным. Никаких эмоций: ни страха, ни гнева. Зато в его глазах читалось нечто, и хотя Юсуф не мог описать ощущения в деталях, одно сказал бы уверенно. Это было нечто пугающее.

Юсуф потянулся к карману: оружие в руке всегда возвращало самообладание. Но до ножа он так и не дотянулся.

Показалось, будто за окнами вагона наступила полярная ночь, зато внутри стало очень жарко — тотчас на лбу выступил пот. Воздух вокруг неформала зарябил, как над раскалённым асфальтом. Юсуфу захотелось отвернуться от глаз незнакомца, но он не смог этого сделать. Накатила какая-то ужасная, необъяснимая и невыразимая тоска: мусульманин ощутил страшную боль, только то была боль не физическая, а душевная. Руки затряслись, голова затрещала, живот дико скрутило — пришлось напрячься, чтобы не обделаться. Грудь будто ремнями стянули: не вздохнуть.

Это был какой-то кошмар. Юсуфу казалось, что пространство вокруг еврея, в которое он вторгся — нечто абсолютно противное человеческой натуре. Это мёртвая земля, едва ли не сам Джаханнам, геенна огненная. Место безо всякой надежды. А ещё — будто воздух кишит спорами смертельной болезни, или пронизан радиацией, или стремительно убивает иным путём. Гиблое место.

— Юсуф! Юсуф!

Его звал Тарик или Имран? Непонятно. Юсуф отступил, ноги подкосились: мусульманин плюхнулся на сиденье. Он и думать забыл о ноже, как и вообще о чём-либо, кроме острого желания убраться подальше. Только никаких сил на это не было.

Поезд остановился. Юсуф посмотрел в окно, но почти ничего не разглядел — смутные очертания станции тонули во мраке. Поле зрения сузилось: он словно смотрел наружу из глубины тоннеля.

Неформал поднялся, без спешки водрузил на плечо рюкзак-торбу, застегнул косуху. Ему больше не было дела ни до кого в вагоне. И лишь когда двери захлопнулись, а неказистая фигура еврея скрылась в ночи, Юсуфу стало чуть-чуть получше.

Глава 2

Ави смотрел вслед поезду, с грохотом уносящемуся прочь. Свет его окон отдалился, и на перроне осталась почти сплошная темнота — из всех фонарей горело лишь два или три. Это не помпезные станции в центре Црвениграда, похожие на дворцы… Те-то не хуже московских, насколько Ави мог судить по фотографиям.

Он думал о случившемся. Привычный конфликт разума с совестью.

Ави понимал, что мог вмешаться. Он легко разобрался бы с теми муслимами. Ну ладно, пускай не «легко» — попозже пришлось бы хреново, но в итоге всё равно накатывало. Так что разницы нет. Сердце неистово билось, грудь наполнил жар. Юноша знал, что это ненадолго — скоро его бросит в холодный пот. Силы выходили из-под контроля, когда он злился.

А в вагоне он злился. Из-за того, что увидел, но ещё