И тут меня огнем обожгла мысль: он знает меня! Он сказал, «всегда встречаю»!

— Истря — это где? — спросила я, чтобы заполнить повисшее молчание.

Нельзя же с места в карьер к нему пристать — «дяденька, а скажите, как меня зовут». Это же не Дарина, не будет он со мной хороводиться. Сразу видно, высокомерный мужик, чванливый. Нет, не помню я его. Ни кудрей смоляных, ни скул высоких, ни этих прихотливо изогнутых губ.

— Чего? — совсем не по-благородному опешил собеседник. — Какая еще «истря»?

— Ты сказал, как истрийский рыбак…

— Глупый вопрос, — устало прикрыл глаза хозяин. — Сама по карте посмотри при случае, где река Истр находится.

Я обиделась и покраснела. Издевается еще, злыдень!

— Ну и что мне теперь делать прикажешь? — задумчиво проговорил он. — У меня совсем нет времени еще и с тобой разбираться.

— Так я пойду тогда, — суетливо вскочила я с кровати. — Как говорится, спасибо этому дому, пойду к другому.

Если по-честному, уходить я не собиралась. Ну пока мне кое-кто на вопросы не ответит. Но язык продолжал молоть бессмыслицу:

— Я же случайно забрела — округу оглядеть. Мне к реке надо, в долину. Думала, с твоей башенки обзор хороший будет. А так-то меня сестрица уже давно дожидается…

— Сестрица? — хмыкнул хозяин. — К сестрице я тебя сей же час отправить могу, и по лесам бродить не придется.

Он резко поднялся с кресла и направился к двери:

— Пошли, птица-синица, сейчас портал активируем…

Чего он там дальше говорил, пока я на ватных ногах шла за ним следом, я не слушала. В моей голове столько мыслей играло в салочки, что я всерьез стала опасаться, как бы какая из них не вывалилась да не покатилась под ноги к неизвестному колдуну. Портал… Знакомый из прошлой жизни…

Мы быстро спустились по лесенке, провожатый хлопнул в ладоши, и под потолком зажглись мириады крошечных огоньков. Я прищурила глаза, чтоб гобеленовое многоцветие опять не сыграло со мной злую шутку. Хозяин быстро осмотрел несколько картинок подряд, удовлетворенно хмыкнул и провел по поверхности одной кончиками пальцев. Ткань пошла небольшими волнами, будто опустил он руку в чан с водой, и я с удивлением заметила, что на этом полотнище изображен наш с Дариной двор — до самых мельчайших подробностей, вплоть до валяющегося в грязи кнута. Из трубы избушки валил дым, и мне даже показалось, что до меня донесся густой запах готовящегося обеда. Видно, сестрица и без моей добычи разыскала, из чего снедь наготовить.

— Иди, — велел хозяин, протягивая мне свободную руку. — Я помогу.

Моему прыжку могла бы позавидовать болотная лягушка, тем более что сиганула я не вперед, а назад:

— Я не могу!

— Поторопись, мне трудно долго держать его открытым!

Я заметила бисеринки пота, появившиеся на лбу колдуна. А ведь не врет! Действительно эта волшба забирает у него много сил.

— Говорю же, не могу я сейчас, — прижала я к груди сложенные руки. — Я же в твоей опочивальне свои вещи оставила. Сумку охотничью. Меня без нее сестрица без соли съест.

Хозяин несколько секунд испытующе смотрел на меня. Я подняла бровки домиком и шмыгнула носом:

— Сестрица-то вообще все без соли может. Волки, когда чего зубами рвут, приправами не озабочиваются…

Кого-то мне мое неудержимое словоизвержение стало напоминать. О, точно! Пришлый Антон, его школа.

— А пищеварение у волков вообще отдельная история…

— Все-все! — Хозяин поднял руку в защитном жесте. — Хватит болтовни. Дуй наверх. Забери свое имущество. Только быстрее — одна нога здесь, другая там.

Я радостно кивнула и дробно взбежала по лестнице. Сумка валялась под кроватью. Я опустилась на колени и вывалила на пол содержимое: пук волосяных нитей, какие-то крошки, кремневый камень для разжигания огня, колышки, моток веревки. Я нащупала на поясе нож и приступила к исполнению задуманного.

Терпение хозяина истощилось уже через несколько минут. Он ворвался в свою спальню, как взбешенная летучая мышь, которых в наших краях называют ночницами. Черный, страшный, разъяренный. В два больших шага оказался на середине комнаты. Его синие глаза метали молнии, рот кривился в злобной гримасе, мокрые прядки волос прилипли ко лбу. Правая рука, которой он держал портал, открытый в тканом гобелене, была такой красной, будто обварил он ее в крутом кипятке.

— Где ты? — страшным голосом заорал он. — Выпорю мерзавку!

От окна раздался осторожный шорох, колдун обернулся на звук.

В этот момент он наступил носком сапога на первый из разложенных мною силков. Волосяная петля захлестнула щиколотку, колдун упал, потешно взмахнув руками. Я выпрыгнула из-за открытой двери, где терпеливо дожидалась своей добычи и набросила ему на шею скользящую удавку. Дальше все зависело от моей расторопности. Противовесом сослужила та самая многострадальная дверь, конец веревки я обмотала вокруг ножки кровати. Задача была непростая. В те несколько мгновений, которые колдун был дезориентирован и беспомощен, полностью обездвижить его. Петля. Еще петля, перетяжка, узел. Противник хрипит ругательства, но ничего не может поделать. Его единственное преимущество в рукопашной — вес. Но для этого надо быть свободным, а не распластанным, как попавшая под тележное колесо лягушка.

Ёжкин кот! Я сделала это? Враг повержен. Руки его плотно примотаны к ножкам кровати, ногам не дает пошевелиться массивное кресло, которое я ради такого случая поставила на попа. Удавка на шее едва позволяет дышать. При малейшем резком движении громада кресла свалится на его бледное лицо. Ни в жизнь не поверю, чтоб такой пригожий господин семь раз не подумал, прежде чем рискнуть свою красоту попортить. Остался последний штрих.

Я приложила лезвие ножа к шее злыдня. К тому месту, где под гладкой белой кожей билась голубоватая кровяная жилка:

— Сначала ты мне все расскажешь: кто я, как меня зовут…

— А потом? — выплюнул он свой вопрос мне в лицо.

— А потом ты обернешь вспять свое черное заклятие. Ты сделаешь так, чтоб я все вспомнила!

Он грустно мне улыбнулся, а потом заговорил, да так тихо, будто разговаривал сам с собой:

— Правильно, птица-синица. Все правильно. Я очень подло поступил с тобой, подло и бесчеловечно. Я должен был найти какое-нибудь другое решение возникшей проблемы.

Птица-синица… Надо же! Ласковое детское прозвище было мне неожиданно приятно. Как бывает приятен солнечный зайчик, присевший отдохнуть на ладошку. Захотелось зажмуриться, потянуться всем телом и…

Я поздно заметила, что мне просто-напросто заговаривают зубы. Слыхала я про златоустые умения. Вот только не думала, что меня можно вот так парой слов расслабить, до забытья заговорить. Пока я сгребала в кучку разбегающиеся глаза, колдун почти незаметными движениями пальцев подманивал к себе полупрозрачные нити. Получается, что не только у ветреных коней поводья бывают. Эти нити, которых внезапно обнаружилось видимо-невидимо, были совсем непохожи на мои — были они нескольких оттенков синего, переплетающихся между собой на манер жгутов. Вода, подумала я отстраненно, уже понимая, что этой силе мне нечего противопоставить. Соперник не оставил мне времени на контратаку, его длинные пальцы уже по-хозяйски поглаживали ближайшее волоконце. То, что произошло дальше, я могу назвать только озарением. Я зашипела, как кошка. Рванула с шеи серебряную цепочку с подвеской и бросила янтариновый шарик в лицо подлого колдуна. Мир вокруг закружился водоворотом. Во все стороны разлетелись фонтаны воды, пол подо мной закачался, дом тряхнуло, стены комнаты зазмеились трещинами, и сквозь них ко мне наконец-то ворвался ветер. И я воздела руки, и растворилась в нем, и губы шептали: «Вот сейчас мы и поиграем», и корчился где-то внизу поганый колдун, до которого мне внезапно стало мало дела…