Он еще раз хлопнул меня по плечу:

– Идем уже, нас ждут шашлыки.

И мы пошли по давным-давно знакомой дорожке. Матвей жил в Мытищах, но Москву знал хорошо и после дембеля нашел меня потому, что, как он заявил, «на гражданке скучно». Сам он, дембельнувшись, устроился экспедитором и – видать, родился в штанах и рубашке – приподнялся, и теперь владел небольшим бизнесом по автозапчастям.

Мы говорили о его работе. Матвей посетовал на санкции, но тут же отмахнулся от этой проблемы, заявив, что теперь гоняет за запчастями в Китай и выходит даже дешевле. В общем, жить можно, только некоторые особо въедливые клиенты нервы треплют.

Я, в свою очередь, рассказал ему о «Мы». В принципе, он находился в курсе дел; пожалуй, Матвей единственный верил в эту затею с самого начала… ну, то есть как верил? Он единственный сказал мне, когда я озвучил эту идею: работай, брат, если долго мучиться, что-нибудь получится, кто ищет, тот всегда найдет, если шею не свернет. И подбадривал меня, когда у меня опускались руки: дескать, прорвемся, брат! Не в такие передряги попадали.

Скажем так, я с ним ни в какие передряги не попадал, один раз, правда, месяц спал на кухне доставшейся мне от родителей однушки, потому что в комнате от пола до потолка наставлен был матвеевский товар. Но сам он, конечно, тертый калач и видал разного. Он никогда не показывал, что у него проблемы, но со временем я сам начал чувствовать, когда ему туго, и стремился приободрить.

– Ну, я рад, что в этот раз у тебя все на мази, – сказал он, по-дружески хлопнул меня по плечу. К этому моменту мы взяли по паре шашлыков, литр «Рыжей сони» для Матвея и литр безалкогольной «Балтики» для меня – этого нам должно было хватить на весь вечер. – А я тебе говорил, что все получится?

– Говорил, – признал я. Матвей был старше меня всего-то на полгода, но всегда казался мне намного более опытным и уверенным в себе, чем я сам. – А я никак не мог поверить.

– Знаешь, – сказал Матвей, – все говорят: надо верить в себя. А по-моему, верить в себя – это очень странно. Верить надо в то, что ты делаешь, в то, что у тебя это получится. Вот ты, когда свою прогу писал, ты ж верил, что она заработает, правильно?

Я кивнул, снимая со шпажки кусок мяса зубами. Матвей продолжил:

– Ну вот. Главное, надо делать то, что должен, а когда все делаешь как следует, всегда получается так, как надо. – Он хохотнул. – У меня вот клиент есть, из автосервиса, узбек натурализованный, так он говорит, что я, наверно, колдун. Когда у меня деталь покупаешь – все работает, ничего не ломается. Возьмешь у другого, поставишь кому-нибудь – через пару месяцев он к тебе вернется. Да еще и ругать будет. А все почему? А все потому, что им по барабану, что брать, а я сам каждую единицу руками прощупаю. Нет, конечно, метизы там или шайбы я так не принимаю, но вот все остальное да. И фуфло у меня не пройдет.

Он вздохнул и внезапно поменял тему:

– А на личном фронте у тебя как?

Я пожал плечами, раздумывая, говорить ему о Карине или пока не надо. Матвей мое «молчание ягнят» расценил по-своему и возмутился:

– Это непорядок, братушка! Ладно, пока ты свой шедевр ваял, это одно. Тут я понимаю: человек в работе по ушки, ему не до дам-с. Сам, как из армии вернулся, пока не настроил бизнес, ни о чем, кроме похода в клуб раз в неделю с последующим перепихоном с какой-то случайной чувой, и не думал. Однако сейчас бизнес пошел и идет как часы, а у меня Дашок, и я таки чувствую, что она меня затащит скоро в это заведение из четырех букв…

Я скептически приподнял бровь: Матвея я знал как облупленного, и если он заговорил о чем-то как о возможном, то, значит, дело уже наполовину готово. Да и сам он раньше в порыве откровенности признался мне в чем-то подобном: «Я, Серый, как наше государство, которое сначала ставит ракеты по шахтам, а потом рассказывает, что начинает их разрабатывать». Как у нашего государства обстоят дела с ракетами, я не знал, а в том, что Матвей сначала делает, потом говорит, убеждался неоднократно.

Не ошибся и в этот раз.

– Ой, ну хорошо, – потупился Матвей. – Мы уже подали заявление, но в районном загсе, его маман, такая очередь, что нам назначили аж на после Покровы.

– Покрова – это когда? – Честно, я не помнил, у меня вообще с датами слабовато.

– Четырнадцатого октября, хрюшка, – фыркнул Матвей. – Знать такие вещи надо, на Руси живучи. Пойдешь свидетелем? – неожиданно предложил он.

– Спрашиваешь! – ответил я. – Да я с тобой в разведку за линию фронта пойду, не то что свидетелем.

– Как и я, как и я, – ответил Матвей задумчиво.

И мне в голову пришла идея, точнее, пришла она много раньше, я лишь решился ее озвучить:

– Слыш, братюнь, может, тебе по этому поводу баблом подсобить? У меня ж его как грязи, сам понимаешь…

Матвей насупился:

– Ты мне это брось, Серый. Я ж не кривой, раз женюсь, значит, могу устроить своей избраннице… хотя кто кого избрал, это еще вопрос, Дашка у меня огонь, да и рыжая… так вот, могу устроить своей избраннице сладкую жизнь без привкуса сахарина. Просто ты мне, Серый, самый близкий друг, так что засунь себе свое бабло… в ценные бумаги. И живи на проценты.

– Жить на проценты от доходов нереально, – ответил я. – Будь ты хоть Рокфеллер, сидя на тухесе, богатым не станешь, тут крутиться надо.

– Ну, фигурально выражаясь, ты поднялся как раз сидя на тухесе, – хохотнул Матвей. – Но в целом ты, конечно, прав, за что и выпьем.

* * *

Я решил, что счастливо избежал дальнейших расспросов о моей личной жизни, да не тут-то было.

– Ты, конечно, ловко с темы соскочил, – заявил Матвей, когда мы выпили, – но меня, брат, не проведешь…

– Я с темы соскочил? – удивился я. – Братуха, это тебе, кажется, не терпелось мне поведать о своих матримониальных победах!

– Не без этого, – признался Матвей. – И все-таки объясни мне, чего ты до сих пор один, как телеграфный столб в курганской степи? Из принципа, что ли?

– Какой там принцип! – отмахнулся я. – Просто случая не было, вот и все.

– Случая у него не было, – буркнул Матвей. – Я, брат, чего к тебе пристал, как клещ? Я за тебя переживаю.

– А чего за меня переживать? – удивился я. – У меня все чики-пики, кажись.

– Ага, – подтвердил Матвей. – Именно поэтому. Видишь ли, братюня, ты у нас стал известным. Не в Сети, там ты значился и до того важной шишкой, без базара, но Сеть – это одно, а жизнь – совсем другое. Теперь твоя ряшка засветилась в телике, газеточки с журнальчиками твоими фото обложки украшают…

– Есть такое, – подтвердил я. Несколько раз ко мне обращались с тем, чтобы сделать сессию для журнала и дать небольшое (и, как по мне, совершенно бестолковое) интервью. Я даже закорефанился кое с кем из пишущей братии, хотя с большинством из них общение шло туго. Да вот хоть бы недавно с этой Ксюшенькой…