— Остался. Я сама видела. Много всяческих штук. А сверху были испорченный самовар и казан в изумительном состоянии. И чайник.

Я похвалила инвентарь и дала соответствующие инструкции. Одно — просто вырезать, другое — выкопать и сжечь, сорняки тоже, такая зола потом пойдет на компост, наверняка они там выделят кусочек земли под костер…

— И пустим красного петуха на полгорода… — скорбно сказала Баська и закурила сигарету.

— Выбери безветренный день. И не спеша, по кусочку, потому что что-нибудь тебе там наверняка пригодится, присмотришься поближе — сама поймешь. А большая часть вырезанного и выкопанного, так пить дать, весной снова вырастет, но тогда легче будет проредить и доистребить. Погоди, тут у меня есть разные справочники и тому подобное, мы сейчас все это посмотрим. Пошли в дом, не буду же я бегать с ворохом книг туда-сюда.

Уже через час Баська испытала огромное облегчение, и наследство от двоюродной бабушки уже не казалось таким страшным грузом. В ней зародилась какая-то таинственная надежда, словно она вдруг сама заинтересовалась садоводством. Я же пообещала, что в свободную минутку загляну к ним на участок.

* * *

Свободных минуток мне так отчаянно не хватало, что Баська первая связалась со мной.

Сначала она позвонила, запыхавшись и сопя, и сообщила, что садовые работы ей начинают нравиться, что такое толстое и одеревеневшее отлично режется у самой земли секатором на длинных рукоятках, а разные сорняки — даже серпом. Оказалось, что серпом она орудовать умеет, не отсекла себе пока что ни ноги, ни даже пальца, зато нашла золотые часики, неизвестно чьи: может, бабушки, может, кого другого, но хозяина искать не будет, потому что в качестве часов этот предмет давно забыл свою роль. А значит, срок давности такой потери наверняка прошел. Золото, однако, свою исходную суть сохранило и может пригодиться.

На следующий же день она приехала ко мне без предупреждения, даже не проверив, дома ли я, слегка смущенная и задумчивая. Никаких сенсаций я не предвидела, потому что ни страха, ни волнения в ней не наблюдалось.

— Я у тебя отниму немножко этого… как его зовут… времени, ладно? Ты обрадуешься.

— Насчет радости — всегда согласна. Тебе кофе или чаю?

Баська задумалась.

— Того, что легче приготовить, — решила она и села у стола. Трости с колесиками у нее с собой на сей раз не было. — Только никакой еды! — вдруг вскинулась Баська.

Чай я заварила на автомате, продуктов питания вокруг что-то не наблюдалось, поэтому я тоже села. Дул ветер, по небу носились тучи, и терраска как-то не привлекала. Я почувствовала неладное.

— Что это ты нынче без палочки?

— Не принесла она мне счастья, пусть себе скучает дома в углу. А я так на нее рассчитывала! Представляешь, когда я туда приехала в первый раз и на меня напустились насчет этих зарослей, я как раз оставила трость в машине. Мне так хотелось от всего отвертеться: мол, я ничего не могу, я хромая, и что? Фига с маком. А сразу потом — это письмо от бабушки, ну и завязалось продолжение.

— Тебе вроде как все это начинало нравиться? — осторожно напомнила я.

— Так ведь и нравится, все больше и больше. Подожди, я хотела все рассказать последовательно. У бабушки эта делянка была уже до моего рождения, то есть, как минимум, тридцать четыре года, может, даже больше. Заросли там еще не размножились, потому что там какая-то родня все-таки трудилась, да и бабушка помоложе была. Но уже завелись. А времечко у них было…

Баська вздохнула, протянула руку за сигаретой, ощупью нашла на столе зажигалку и закурила. Я последовала ее примеру.

— Ладно, выкладывай продолжение.

— Я нашла очень старый кошелек с современной мелочью, одиннадцать злотых и сорок два гроша, потом маленькие ножнички, портновские, наверное, такие с зубчиками…

— Это не портновские, а для соломы. И для декоративных сорняков.

— Что? А, возможно. Но вчера… такое нашлось, что и произнести не могу.

— Съедобное? — подозрительно спросила я.

Баська поперхнулась чаем.

— Ну… знаешь… это кому как…

Мы обе помолчали пару минут. У меня, естественно, родилось тысяча двести вопросов, но я четко понимала, что только полный идиот может ждать на них ответа.

— Мне кажется, сейчас тебе надо поехать туда со мной, — сказала Баська, все еще откашливаясь. — Потому что мы не знаем, что делать.

Я была того же мнения. Рассчитывая на меня и мою машину, Баська приехала на такси и поступила очень разумно. Подумав, я захватила с собой фотоаппарат.

На лавочке у беседки уже ждал Патрик с вилами в руке. Меня сразу заинтересовало, почему он выбрал именно вилы, чтобы извлечь это несъедобное и таинственное нечто, но спрашивать я не стала, уверенная, что еще минута — и я все узнаю. При виде нас Патрик невероятно обрадовался. Он мне очень нравился, и я от души надеялась, что Баська останется с ним, не внося больше в свою жизнь никакие перемены.

— Я вас жду и ко всему готов, — заявил Патрик, поднял вилы и стукнул ими в утрамбованную тропинку. — Что теперь? Что мне делать?

Отлично — Патрик рвется в бой, только вопрос, с кем. Я огляделась кругом, ничего особенного не увидела и посмотрела на Баську. Баська с Патриком глазели на меня с робкой надеждой.

— Заросли, — тяжело вздохнула Баська.

Наконец-то заросли соизволили ответить на мой вопрос. Их уже изрядно истребили, можно было продраться почти в самую чащобу. Дальше никак — там росла какая-то выродившаяся, скрюченная густая акация с совершенно убийственными шипами, поэтому я сделала только пару шагов. Сердцевину чащобы наполовину вырезали, как бы полукругом, и в этом-то полукруге лежала находка, вне всякого сомнения, не из приятных. Ее трудно было не заметить.

Череп.

Самый что ни на есть настоящий, по виду — человеческий, с глазницами, с оскаленными зубами, в любом случае прям-таки идеальный, чтобы перепугать до смерти. Он лежал себе в еще не тронутой зелени, и создавалось впечатление, будто он лежит там со времен царя Гороха. Одинокий череп, без дополнительных комплектующих. Ему было там вполне уютно. Я оглянулась на Баську.

— Двоюродная бабушка была вдовой? — тактично спросила я.

— Вдовой. Но двоюродного дедушку похоронили в целости и сохранности, потому что я поняла, к чему ты клонишь. В сопровождении многочисленной родни, я тогда уже в школу ходила и все помню. Вообще-то дедушку можно увидеть в семейном склепе, это часовня на кладбище в Воле Шидловецкой, я как-то перекантовалась пару дней в той часовенке, когда в очередной раз удрала из дому. Дедушка там застекленный… то есть гроб с окошком, голову видно.

Я оглянулась на Патрика.

— А ты себе примерно представляешь, сколько этому чуду лет?

— Меньше тысячи и больше пяти, — не колеблясь, ответил Патрик.