— Все, записал, — быстро проговорил он через минуту. — Позвони коронеру и ребятам из лаборатории. Я буду у вас через десять минут.

Ник положил трубку на рычаг, пристегнул кобуру и надел пиджак.

— Эй, приятель, просыпайся! — позвал он Геркулеса.

Пес открыл глаза и недовольно посмотрел на хозяина.

— Давай, поднимайся. Кто-то ухлопал парня, мирно смотревшего телевизор, — сказал Ник, доставая из кармана миндальное печенье и протягивая псу. — Поедешь со мной?

Геркулес, увидев печенье, оживился, схватил и проглотил его, завиляв коротким хвостом.

— Так-то лучше, — усмехнулся Ник. — Только у меня к тебе, как всегда, одна просьба: не принимай мебель за столбики или стволы деревьев и не поднимай на них ногу. Там могут быть важные улики. Договорились?

— Ты уже уходишь? — разочарованно протянула Кассандра, глядя на Элизабет, сидящую напротив за столиком, на гладкой поверхности которого блестели капли пива.

Элизабет, кивнув, встала, взяла сумочку, перчатки и перекинула через руку пальто.

— Побудь с нами еще немного, пожалуйста. Не уходи! — попросил ее Майкл Донахью, сидящий рядом с ней на скамье.

Майкл Донахью, хозяин и бармен заведения «Пивной бар и гриль», был душой любой компании, собиравшейся здесь по вечерам и состоящей преимущественно из персонала, работающего в телекомпании Ярборо.

— Ты чем-то расстроена? — продолжал он. — Сначала ты отказалась посмотреть вместе с нами свое шоу, как мы всегда это делали, теперь…

— Майкл, я его уже видела, — мрачно отозвалась Элизабет, пытаясь протиснуться мимо внушительной фигуры хозяина заведения. — Какой смысл в повторном просмотре?

— Отличное шоу! — искренне воскликнул Донахью, подмигнув ей. — По-моему, ты напрасно придираешься к своим коллегам.

— Майкл, сейчас лучше не затрагивать эту тему, — тихо проговорила Касс, выразительно на него взглянув. — Она для нее болезненна.

Элизабет удалось наконец протиснуться мимо хозяина заведения, едва не отдавив ему ноги.

— Мне действительно пора домой, Майкл, — сказала она. — Мой поезд со станции Пенн отправляется без пятнадцати час, и если я опоздаю, ты будешь в этом виноват. — Элизабет заставила себя улыбнуться. — Ты же не станешь держать меня у себя насильно, правда?

Донахью улыбнулся в ответ, обнажив крупные белые зубы. Его улыбка — широкая, искренняя, добродушная — была своеобразным фирменным знаком заведения, неизменно привлекая посетителей и делая их постоянными на протяжении нескольких поколений.

— Ты же знаешь, дорогая, я всегда стараюсь задержать у себя подольше таких хорошеньких женщин, как ты. Особенно незамужних, замечательно исполняющих ирландские танцы. Конечно, когда у них есть настроение, — со вздохом добавил Донахью.

Элизабет улыбнулась, вспомнив, как часто она проводила свободное время в этом уютном заведении с зелеными стенами, с плавающим под потолком густым табачным дымом, с пивом «Корона», стоящим на столах. Как весело и азартно она танцевала под зажигательную ирландскую народную музыку, играла в дарт, оживленно беседовала с приятелями. Какая теплая, непринужденная атмосфера всегда царит в этом заведении! Разве можно сравнить ее со всеобщей подозрительностью и завистью, которые буквально физически ощущаются в стенах телекомпании Ярборо? И душа всеобщего праздника — всегда хозяин бара Майкл Донахью, добродушный, жизнерадостный, веселый высокий мужчина, обожающий теплое пиво, регби, ирландскую народную музыку и хороших рассказчиков. Возможно, поэтому Майкл так сильно привязался к Элизабет: она с удовольствием танцевала, постоянно снабжала его разными удивительными историями, и он даже готов был простить ей пристрастие к холодному, а не комнатной температуры пиву. И Майкл искренне огорчался, когда Элизабет покидала его гостеприимное заведение.

— Майкл, если ты станешь задерживать меня, мне придется прорываться к выходу, — улыбнулась Элизабет, шутливым жестом дотрагиваясь до кончика его носа. — Боюсь, тебе придется несладко.

Кассандра и Донахью громко рассмеялись: хозяин заведения был по крайней мере в два раза толще Элизабет и на голову выше.

— Ладно, не пугай меня, — сказал он. — Лучше поцелуй на прощание. — И он мечтательно закрыл глаза.

Элизабет поднялась на цыпочки и едва сумела дотянуться губами до румяной щеки Майкла. Он открыл глаза и сокрушенно покачал головой.

— И это все? Один небрежный поцелуй? Я-то рассчитывал на большее, надеялся…

— Надежда всегда украшает жизнь человека, — с шутливым вздохом ответила Элизабет. — Отойди, пожалуйста, дай мне пройти.

Майкл разочарованно развел руками.

— Вот так всегда… — Затем он внимательно заглянул ей в лицо и серьезно спросил: — Элизабет, ты действительно чем-то расстроена? Что случилось?

Она опустила голову и мысленно задала себе тот же вопрос.

Что случилось? Несколько раз в течение дня Элизабет испытывала внезапные острые приступы беспричинной тоски, на глаза наворачивались слезы.

«Что со мной?» — спрашивала она себя.

Раньше Элизабет была уверена, что обладает уравновешенным характером и умеет поддерживать в себе хорошее настроение. Конечно, в жизни всякое случается, и настроение не может быть всегда ровным, но чтобы в течение дня оно столько раз менялось…

Элизабет посмотрела в большие добрые глаза Майкла, и ей вдруг неудержимо захотелось положить голову на его мощное, огромное плечо и громко разрыдаться.

— Нет, Майкл, со мной все в порядке, — ответила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Не волнуйся. Просто я очень устала и тороплюсь домой.

Ее лучшая подруга и помощница Кассандра поднялась из-за стола, шагнула к ней и обняла за плечи.

— Пойдем, я провожу тебя.

Они двинулись между столиков, и многие посетители приветливо кивали Элизабет, желая ей спокойной ночи. Их лица выражали доброжелательность, улыбки были искренними и теплыми. Да, в этом заведении Элизабет многие знали еще с тех времен, когда она, учась в Хантер-колледже, подрабатывала во время летних каникул официанткой. Эти люди помнили ее как Лиз Найт — обаятельную веселую девушку, а не знаменитую сценаристку и ведущую шоу «Темное зеркало» — красивую холеную даму с пронзительным взглядом и изысканными манерами.

Оказавшись около последнего, стоящего возле входной двери столика, Элизабет и Кассандра остановились. Посетитель-мужчина угрюмо смотрел в полупустую пивную кружку, его руки яростно сжимались в кулаки.

— Норман… — Элизабет осторожно коснулась плеча мужчины. — Норман, я уже слышала о том, что произошло, и очень сожалею, что ты потерял работу. Этот Броди, мерзавец… Как он мог так поступить? Ты же был его лучшим менеджером!

Мужчина оторвал хмурый взгляд от пивной кружки и поднял голову. Элизабет заметила, что он уже изрядно пьян.