Выдав такую порцию обнадеживающих сведений, Женечка удалилась и больше уже не появлялась, ни с гамбургерами, ни сама по себе. А я еще с неделю оживлял игровой мир "Секты".

И лишь когда в виртуальной реальности все запрыгало-забегало и дело оставалось только за шлифовкой, я понял, насколько выпал из процесса питания-выделения, после чего отправился под пламенеющими кленами в сторону бензозаправки.

Хозяин Жополька не только встретил меня остатком яблочного пирога своей мамы, но и предложил заняться помывкой машин. Отчего нет? Час прошел и мне попался в руки микроавтобус. Из него вылезло семь малопонятных людей с оловянными глазами, в том числе две черные физиономии, две желтые, одна бурая.

– Глянец наведем, начальник?– справился я у того, кто показался мне главным.

– Зачем?– меланхолически отозвался тот.

– Чтобы красиво выглядеть.

– В мире хватает красоты и без нас.

– Вы, ребята, чаем не из "Гринпис"?

– Из пис-пис,– сострил главарь и добавил по существу.– Мы – отовсюду.

– Но самим-то не противно?– настаивал я.

– Если не противно тому, кто живет нашими жизнями, то и нам тем более.

Ого, я кажется усек, куда клонит товарищ. В ту же сторону, что и психопатка Женевьев. Кто-то живет в наших телах. Может злой дух, темное ядрышко, которое кайф ловит от наших несчастий… А интересно, есть ли у этих ребят микрочипы над задницей. Но если напрямки спросить, то примут они меня за педерашку и кинутся все скопом на мою корму. Но вот, кстати, у них одна белая баба есть, в кожаной куртени и длинной юбке. Квадратная, увесистая, впрочем такие тоже годятся на чей-то вкус.

– Эта тема, ребятишки, достойна выпиванья, пенья и танцеванья. Тут подают смачный яблочный сидр. Пусть тот, кто живет вашей жизнью, тоже полакомится.– подначил я.

И, между прочим, ребятишки согласились. Я подрулил к хозяину бензозаправки.

– Эй, Жозе-Поль, смотри, сколько я тебе клиентов спроворил. Это ничего, что они вшивые и блохастые. Ты им в сидр спирта доливай, чтобы они разгулялись и все твои припасы опорожнили. Глянь, какие у них глаза, это же дуболомы чистейшей воды.

И Жополька, кажется, понял. По-крайней мере, обмен мнений с этими "оловоглазыми" у меня заладился. Заводилу у них звали Пека, был он чухонцем по происхождению. А баба именовалась Оксаной, ввиду украинской прародины, хотя родилась она уже в Виннипеге и отучилась там на маркетолога.

Главарь немного размяк и занялся пропагандистской работой. Дескать, люди тоскуют, потому что им в одиночку счастья не хватает. Надо разбить одиночество, связать ласковыми узами всех граждан, более того, собак, кошек, деревья, минералы, даже трупы и машины – так, чтобы всякая тварь жила в любви и согласии. Человек сможет понимать камень и дерево, а те, в свою очередь, охотно поймут человека. Просьбы людей будут исполняться муравьями и соснами, ну, а людям придется откликаться на запросы братьев меньших, вплоть до таракана. Для этого надо, чтобы сознания в нас всех было поровну, чтобы душой мы немногим отличались от мха и дождевых червей. Чтобы мы ничем не выделялись в едином потоке сознания, где сольются все души…

– Слушай сюда, Пека. Понимаешь, я не хочу становится как камень, крыса и, тем более, как машина и труп. Я же тогда забуду, кто я такой. Скончаюсь, как отдельно взятая личность.

– Ты не скончаешься как личность. Напротив, станешь ты личностью более высокого порядка – она и сейчас живет тобой, смотрит твоими глазами, испытывает твои чувства. Ты соединишься с ней, прежнее тело при тебе останется, но приобретешь и новые тела, человеческие и нечеловеческие.

Провалиться мне, если я чего-нибудь понимаю. То есть, от того, что я понял, мне уже хочется провалиться. Вначале я выдумываю для игры каких-то сектантов Будильников с ахинеей в голове и управляющими нейроинтерфейсами. Потом Женевьев начинает мне выкладывать бредовые идейки того же сорта и демонструет электронную приставку к своему замечательному телу. А сейчас эти бомжи "беспачпортные" уверенно продолжают заливать насчет Слияния. Просто массовый вывих мозгов. А кроме того, однотипная пропаганда выдает с головой одну общую организацию. Организацию, которая использовала мои идеи и сделала сказку былью. Естественно, что превращение теории в жизнь происходило творчески, с учетом конкретных деталей и обстоятельств… Впрочем, надо еще кое-чего проверить.

После пятой кружки сидра Оксана захотела в сортир, я это понял по ее глазам. У меня сразу созрел план, дерзкий, безумный – я ведь тоже употреблял насыщенную спиртом жидкость. Сперва я перешел на суржик, понятный только нам двоим.

– Дай я тебя провожу, кысонька, чтобы ты не шукала. Нехай они тут сидят, зенки заливают, коли мозгов нема, а мы с тобой прогуляемся туда, где тебе понравится.

И в самом деле, надо было выйти из кафешки, обогнуть бензоколонку и зайти в небольшое строение из рифленого железа, в коем имелось две кабинки и помещение с умывальником.

Тут-то я и прижал Оксану, предварительно повесив снаружи табличку "Sorry. Out of order".

– Коханная ты моя. Не чаял побачить такэ ридно личико, а как увидел, так и полюбил. Опостылели мне уже все эти хари, английские и французские, не мае сил их терпеть, ридного мне треба. Make me happy.

Я-то думал, что застигну ее врасплох, успею куртку ей задрать и юбку приспустить, проверю крестец на предмет микрочипа и на этом все. Закричит она там: "Рятуйте, люди добры, help me please" или врежет мне по зубам сильной рукой, а я потом как-нибудь оправдаюсь перед возмущенной общественностью, дескать, перебрал бузы.

Но Оксана не стала сопротивляться, а сказала только, что я ей сразу понравился, потому что "sexy", затем впилась в мои губы как в бифштекс, так что, наверное, все соки высосала. А потом она, подражая какой-то нимфе из порнофильма, взгромоздилась на раковину, задрала юбку, оголила ноги-тумбочки, притянула меня к себе и распорядилась моим мужским достоинством как хотела. У меня даже ощущение появилось, что меня всасывает некая огромная амеба своей вакуолью. Дурно стало и блевотно.

В конце любовного происшествия раковина, не выдержав нагрузки, рухнула. Крупнотоннажная нимфа поднялась первая с улыбочкой на щеке, отряхнулась, оправилась и собралась выходить, будто от меня осталась только сморщенная оболочка как от съеденной сосиски. Тут я вспомнил, из-за чего сыр-бор, кинулся к Оксане сзади, задрал куртку, дернул вниз юбку вкупе со стрингами пятьдесят четвертого размера. Успел увидеть черный цилиндрик на крестце, тут дева меня и оглушила мощной оплеухой. Я где-то минуту спустя вышел из нокаута, застегнул штаны, кое-как приладил раковину и сполоснул физиономию. Затем направился в кафешку. Моих новых "друзей" уже и след простыл.

Этой ночью, во сне, я опять был мальцом-огольцом и искал мать по поселку Няксимволь. Вместо нее в сарае обнаружилась квадратная Оксана, которая, задрав юбку, тянула по моему адресу загребущие руки. В другом месте опять не то, вместо матери я обнаружил Женю, раскинувшуюся на столе и задирающую коленки. В каком-то покосившемся домишке не маму я встретил, а Риту, напористо пытающейся организовать секс. Даже в хлеву напоролся на самку в виде Хелен. И эта сухая дама в очках принялась что-то оголять. Я еще во сне почувствовал, что оказался один-одинешенек и нужен кому-то лишь как продукт потребления. А когда продрал глаза, то понял, что общение с кретиноидами-сектантами на меня так дурно подействовало. Это они пропагандируют поток жизни и секса, который метет все, как листья, не обращая внимания на личности, особенности и индивидуальности. А виноват опять-таки я, моя несчастливая задумка, родившая "Секту".