Историк Потонье считает эту историю легендой: известна она от одного из друзей Дагера, так что причин сомневаться в ее правдивости достаточно. Возможно, на исследование фотографии Дагера вдохновило то, что он сам пользовался камерой-обскурой при рисовании ландшафтов. Во всяком случае, к 1827 г. возможность фотографии полностью захватила его — настолько, что он готов был ради своих исследований рисковать и браком своим, и состоянием. Французский химик Жан-Батист Дюма вспоминал:

Ее тревогам не суждено было оправдаться. В конце 1827 г. Нисефор и его жена Агнес предприняли поездку в Лондон в гости к брату Нисефора Клоду, здоровье которого серьезно пошатнулось в ходе очень непростых и нервных поисков спонсора для пиреолофора. Клод умер в начале 1828 г., всего через несколько дней после возращения Нисефора во Францию. Но по пути в Лондон Нисефор и Агнес заехали в Париж к Дагеру. Затруднения Клода и большие расходы по финансированию исследований гелиографии привели семейство Ньепсов к серьезным материальным затруднениям, и союз с богатым Дагером казался весьма разумным решением. Самому Нисефору в 1828 г. было 63 года, его энергия и способность самостоятельно проводить тяжелую экспериментальную работу убывали с каждым годом. Потребовалось еще два года переписки, но 14 декабря 1829 г. Дагер и Ньепс подписали соглашение о сотрудничестве в фотографических исследованиях. Через несколько лет после этого, в 1833 г., Нисефор умер, и его место в партнерстве занял сын Исидор.

Дагеру потребовалось еще несколько лет, чтобы разработать по-настоящему жизнеспособный и успешный фотографический процесс. К 1835 г. он нашел надежный способ получения позитивных изображений на покрытой серебром металлической пластинке; для формирования изображения он использовал йод, а для закрепления — ртуть. К 1839 г. Дагер был готов представить свой процесс миру, к этому его подтолкнула нужда в финансах, образовавшаяся в результате гибели при пожаре прибыльной диорамы. 14 июня 1839 г. французское правительство заключило с Ньепсом и Дагером соглашение о покупке разработанного ими процесса в обмен на пожизненный пенсион для обоих — пенсион, который должен был распространяться также на их вдов. Изображения, полученные при помощи этого метода, получили название дагеротипов и мгновенно стали международной сенсацией.

Первое время роль Ньепсов в изобретении фотографии замалчивалась и игнорировалась. В 1835 г. Дагер практически силой вынудил Исидора Ньепса, испытывавшего в то время финансовые затруднения, принять новое партнерство, в котором имя Ньепса было полностью исключено из деловых документов. Именно поэтому нам известны «дагеротипы», а не «ньепс-дагеротипы», к примеру. Когда французские власти и французское же ученое сообщество представили новый процесс миру, они вполне осознанно попытались минимизировать вклад Ньепсов в его создание. Министр внутренних дел, получивший информацию об истории изобретения процесса от физика (и друга Дагера) Франсуа Араго, сказал в заявлении 1839 г. вот что:

История, изложенная таким образом, несправедлива к Ньепсу, без начальной работы которого Дагер, возможно, так никогда и не нашел бы свой процесс. Неудачливое семейство Ньепсов добилось революционных результатов в двух технологиях, изменивших мир, — в фотографии и двигателях внутреннего сгорания, но в обоих случаях практически не заработало на этом ни признания, ни вознаграждения.

Процесс получения дагеротипов требовал всего несколько минут на фиксацию изображения — громадное улучшение по сравнению с часами и даже сутками, которые нужны были для обработки гелиограмм Ньепса. Однако и это было слишком медленно, чтобы как следует запечатлевать на снимке живые существа, тем более в стремительном движении. На одном из дошедших до нас изображений Дагера, относящемся к 1839 г., мы видим бульвар дю Тампль в Париже. Вид производит жутковатое впечатление: снимок сделан в середине дня, но город на нем практически пуст; Париж у Дагера — город призраков. Тем не менее это первая известная нам подлинная фотография человека: мужчина слева на заднем плане, в начале ряда деревьев, которому в тот момент чистили ботинки, по воле случая простоял неподвижно достаточно долго, чтобы его изображение успело запечатлеться.

Представление работы Дагера широкой публике привело к стремительному развитию фотографических технологий стараниями энтузиастов — ученых и предпринимателей. Всего за несколько коротких лет время, необходимое для снимка, уменьшилось с нескольких минут до нескольких секунд, а затем до доли секунды. Примерно в это же время любители начали делать дагеротипные снимки своих домашних любимцев. За звание первых дошедших до нас фотографий кошек конкурируют два изображения, хранящиеся в Хотонской библиотеке Гарвардского университета; та, которую вы здесь видите, была снята где-то между 1840 и 1860 гг. Как и на дагеротипе бульвара дю Тампль, здесь отчетливо видны только неподвижные объекты. Кошка на фотографии ест, и ее голова, двигавшаяся во время съемки, видна расплывчато.

Вскоре появились и другие усовершенствования в скорости и надежности фотографического процесса, его популярность тоже многократно выросла. В 1839 г. — в том же году, когда Дагер обнародовал свой процесс, — британский ученый Генри Фокс Тальбот объявил, что работал над собственным, отличным от Дагерова, фотографическим процессом с 1835 г. К 1841 г. он усовершенствовал свою технологию и назвал ее калотипом; способ Фокса позволял за несколько минут запечатлеть изображение на бумаге в негативном виде, что позволяло легко скопировать его на множество позитивных фотографий с одного-единственного негатива. Начали открываться портретные галереи, но даже при повышенной скорости фотографии субъект какое-то время стоял совершенно неподвижно, чтобы изображение получилось четким. В это время расцвел также жанр посмертного фотографирования, то есть фотографирования умерших близких; здесь по крайней мере можно не опасаться, что объект фотографирования моргнет на камеру.