– Марсель!

Молодой человек обернулся, нахмурившись, – она увидела бородку, орлиный нос и поняла, что обозналась. Это был не Марсель. Анна со вздохом откинулась на спинку сиденья.

– Знакомого увидела? – спросил Коррадо.

– Ох… Мне показалось, что со спины тот парень похож на… В общем, я подумала на секунду, что это мой брат, который сейчас неизвестно где. Он написал мне только, что уезжает. – Она облокотилась на нижний край окна, снова устремив взгляд на толпы пешеходов. – И еще просил его не искать.

– Что ж, если твой брат решил уехать из города, это правильно. Он поступил разумно, – сказал Коррадо.

Анна не сдержала смех:

– Кто, Марсель? – И покачала головой. – Он за всю жизнь не сделал ничего разумного. Всегда был неуправляемым. Я с детства гоняюсь за ним, а теперь вот… – Голос Анны утонул в рокоте моторов грузовиков, и она замолчала.

– Ты, наверное, всегда заботилась о нем, – понял Коррадо.

– Можно и так сказать. Он всего на два года младше меня, но, видимо, даже война не сможет заставить его повзрослеть. – Анна вздохнула. – Марсель должен был ехать с нами. Мать думает, он куда-то отправился со своей новой девушкой, но ни о каких девушках брат мне не рассказывал. Когда я увидела на тротуаре ту молодую пару… – Голос Анны смолк, и она сгорбилась на сиденье, охваченная знакомым чувством тревоги и поражения, которое часто посещало ее из-за Марселя.

– Парни часто ведут себя глупо, – хмыкнул Коррадо.

– И не поспоришь! Мне всегда приходилось приглядывать за Марселем. – Она не отводила взгляда от гнетущей картины – толпа беженцев все прибывала, а солнце, поднявшееся уже довольно высоко, все ярче освещало их согбенные фигуры.

– И теперь тебе обидно, – сказал Коррадо.

Анна снова откинулась на спинку сиденья. Прав ли ее попутчик? Она совсем не знала этого итальянского водителя грузовика, и тем не менее он ухитрился попасть пальцем в ранку, уже саднившую где-то глубоко у нее внутри. В кабине воцарилось молчание – Анна задыхалась от гнева и чувства потери. Как мог Марсель с ней так поступить? Почему бросил ее? Она бы его никогда не бросила, никогда… Но ведь сейчас происходило именно это – она уезжала одна, без брата. Сердце защемило от боли, вызванной чувством вины и словами Коррадо про ее обиду – Анна все еще не могла ответить себе, прав он или не прав.

Некоторое время оба ехали в молчании. Центр города остался позади, появились первые дорожные указатели с надписью «Орлеан». Веки у Анны будто налились свинцом – она уже не помнила, когда в последний раз не спала ночь напролет, как сегодня. Сон накатывал волнами, она засыпала, но рев мотора и тряска то и дело ее будили.

В какой-то момент Анна проснулась и увидела, что они едут между ровных, аккуратно размеченных, возделанных полей – по обеим сторонам дороги чередуются зеленые и золотистые квадраты, пшеница и ячмень плавно колышутся на ветру. Она потерла глаза, покосилась на Коррадо и заметила, как он поспешно отвел взгляд. Неужели смотрел на нее, пока она спала?

– Может, расскажешь подробнее, что за сокровища нам доверили? – деликатно подождав, пока Анна выпрямится и поудобнее устроится на сиденье, спросил Коррадо и махнул большим пальцем назад, в сторону кузова.

Анна, обернувшись, попыталась припомнить, что она видела во время погрузки.

– Вообще-то упаковали для эвакуации почти все экспонаты, – сказала она. – Но я перепечатывала часть описей, поэтому в основном знаю, что где. Трудно представить себе, что большинство экспонатов Лувра уместились в несколько десятков грузовиков, хотя до этого они хранились в огромном здании. Уму непостижимо!

– Наверно, теперь, когда галереи опустели, музей выглядит странно, – сказал Коррадо.

– Не то слово. Очень странно, – кивнула Анна. – Лувр теперь похож на кладбище. Боюсь даже думать о том, что будет со всеми этими бесценными произведениями искусства, сложенными в кузовы, если вдруг произойдет авария или дорога окажется в рытвинах. От тряски экспонаты могут пострадать. Там королевские драгоценности, египетские древности, чей возраст составляет тысячи лет… и еще столько чудесных картин и скульптур…

– Я видел, как одну скульптуру заносили в грузовик побольше, – сказал Коррадо. – Она была чудна2я – без рук, без головы, только тело с крыльями. Огромная статуя – наверно, в два человеческих роста.

– Крылатая Ника Самофракийская! – догадалась Анна. – В Лувре она провела несколько десятилетий, а ее возраст – больше двух тысяч лет. Статуя настолько старая, что голова и руки не сохранились. Ее высекли из мрамора в Древней Греции. Я видела, как Нику спускали по лестнице в Лувре с помощью специально проложенных деревянных мостков. Казалось, она сама летела вниз на крыльях.

– Больше двух тысяч лет, – повторил Коррадо, качая головой. – Наверно, на ее создание ушли годы.

– А уничтожить ее может за секунду одна-единственная бомба. Или рытвина на дороге.

– Не волнуйся, мы довезем ее в целости и сохранности и проследим, чтобы она благополучно приземлилась.

Коррадо улыбнулся, но Анне вдруг стало совсем грустно.

– Как это неправильно, несправедливо, что нам приходится прятать такие драгоценные шедевры, как «Мона Лиза», в деревянные ящики и куда-то везти на грузовиках, словно мешки с мукой. – Она обхватила себя руками за плечи. Столичный шум остался позади, теперь вокруг простирались первые поля и рощи. Поток беженцев обмелел, но на обочинах то и дело попадались небольшие группы людей, шагающих вдоль колышущегося моря пшеницы. – Все, что происходит сейчас, – неправильно, – повторила Анна. – Как ты думаешь, немцы правда придут?

– Без сомнений, – отозвался Коррадо. – Ты читаешь газеты? Это всего лишь вопрос времени. И все, что от нас требуется, – втянуть голову в плечи и держаться подальше от неприятностей.

– Это я могу, – вздохнула Анна, глядя в окно и снова чувствуя, как сердце леденеет от страха за мать и брата. – Я не такая уж смелая.

Коррадо, оторвав взгляд от дороги, внимательно рассматривал девушку пару секунд, затем сказал:

– И тем не менее ты согласилась поехать.

БЕЛЛИНА

Флоренция, Италия1495 год

Беллина была не такая уж смелая, но почему-то согласилась прийти.

– Встретимся у красильного склада, – шепнула ей тем утром возле колодца для стирки подруга по имени Дольче. – Мои братья тоже придут. Буду тебя ждать.

Беллина не впервые отлучалась из хозяйского дома без разрешения. За последние месяцы на такие отлучки она отваживалась все чаще. Убегала с замызганной улочки в квартале Ольтрарно к реке, придумывая по дороге, что бы такое сказать Лизе или ее отцу, если спросят, где она пропадала.

Во-первых, можно было не сомневаться – синьор