— Сейчас я принесу тебе яичницу, — пообещал я, поцеловав Дачиану в лоб. — Но как только успокоишься, я буду ждать от тебя ответа.

Потому что я не мог ей помочь, пока она со мной не разговаривала.

Оставив ее в коконе, я прошел на кухню, забрал тарелки с остывшим завтраком и отнес их в спальню. По моему возвращению Дачиана сидела в той же позе, поглядывая на меня настороженно, но уже без паники. Оставив тарелки на прикроватной тумбочке, я принес из гостиной стул и поставил его рядом с кроватью. Дачиана отслеживала каждое мое движение, напоминая ягненка, наблюдавшего за волком. Когда я сел и передал ей тарелку, она приняла ее и взяла вилку.

Мы ели в молчании, вместе играя в гляделки, которые, казалось, так нравились Дачиане.

Анализировали.

Подмечали детали.

Выжидали.

На этот раз она должна была первой прервать молчание. Не я.

Похоже, Дачиана и сама все поняла, потому что едва доела последний кусочек, как откашлялась и полностью сосредоточилась на мне.

— Альфы рычали, пока насиловали мою маму. Заставляли ее хотеть их, даже когда она кричала и просила остановиться.

— Господи, — выдохнул я, и меня затошнило от съеденного завтрака. — Черт, Дачиана, — я понятия не имел, что тут можно сказать. Хотя нет. Неправда. Она описала так, словно… — Ты была там? — мне в голову пришли еще более ужасающие мысли. — Тебе они тоже причинили боль?

Дачиана покачала головой, затем кивнула и снова покачала.

— Нет. То есть, да. Я…я была там. Но меня они никогда не трогали.

— Почему? — изумился я, запоздало поняв, как скверно прозвучал мой вопрос. — Извини, я неправильно выразился. Просто не понимаю. Ты ведь омега. Почему выбрали вместо тебя бету? — нет, я не хотел, чтобы Дачиана пострадала, но выбор альф был бессмысленным.

— Они любили причинять боль, — сглотнула она, закрыв глаза. — Бета не может терпеть, как…могу я.

— Они заставили ее принять узлы, — с отвращением понял я. Неспроста альфы предпочитали омег, и дело было не только в деторождении. Омеги в буквальном смысле были созданы выносить наш уровень агрессии. Теперь все встало на свои места. — Альфы держали тебя поблизости, чтобы спровоцировать гон, — поскольку запах омеги помог им обмануть свои тела и вызвать нужную реакцию.

Я был с немалым количеством бет, которых использовал для удовлетворения своих диких потребностей, но никогда так. И я всегда заботился, чтобы после они получили соответствующий уход.

— Хорошо, что Душан их убил, — продолжил я на грани с рычанием. — Иначе я бы сам полетел в Теневой сектор, чтобы познакомить этих сволочей с настоящим альфой, — потому что, черт возьми. Их взгляд на мир был в корне неправильным.

Убивал ли я женщину во время секса? Да. Человека. После того, как поделился ею с Андером.

Один раз.

И больше никогда.

Мы оба очень тяжело пережили этот опыт.

Вот почему я потребовал, чтобы Церес превратил мою последнюю смертную находку в оборотня. Я собирался соблазнить ее вместе с Андером, но сначала нужно было даровать ей бессмертие. Конечно, она уже была волчицей клана Икс, да еще и омегой. Поэтому мой план почти сразу же стал нежизнеспособным.

Но суть в том…

— Это неправильно, — я тряхнул головой, пытаясь выбросить из нее нарисовавшиеся образы. — Так чертовски неправильно. Брачное рычание предназначено для соблазнения, а не изнасилования.

— Тогда почему из-за него женщина намокает, даже если не хочет возбуждаться? — возразила Дачиана, и в ее глазах блеснул интеллект, лишь прибавивший ей привлекательности.

Забрав у нее тарелку, которую я положил поверх своей, я опустил обе на пол и встал коленями на кровать. Дачиана легла и, несмотря на участившееся сердцебиение, наблюдала за мной в своей излюбленной манере.

— Альфы не зря находятся на вершине иерархии. Мы сильнее и быстрее, в буквальном смысле самые совершенные хищники этого мира. В нас природой заложено спариваться, доминировать, владеть. Поэтому мы получили определенные дары, позволившие нам добиваться цели, — скользнув в гнездо, я заключил Дачиану в клетку между моими руками и оседлал ее бедра. — Мы можем брать все, что пожелаем и когда пожелаем.

— Я знаю, — она сглотнула, замерев подо мной.

— Да, — подтвердил я, склонив голову. — Но если альфа может, не значит, что он должен это делать. Рычание предназначено соблазнять и при правильном применении может доставить удовольствие обеим сторонам, — я провел носом по щеке Дачианы и прижался носом к ее уху. — Я могу взять тебя прямо сейчас, в безопасном убежище твоего гнезда. И тебе понравится. Ты будешь выкрикивать мое имя. Кончишь на моем члене, когда я завяжу тебя так глубоко, что тебе будет больно дышать.

Ноты страха смешались со сладким ароматом возбуждения, что указывало на битву, разыгравшуюся между разумом Дачианы и телом.

Волчица хотела меня.

Вне всяких сомнений.

Но человеческая сторона требовала убедительных доказательств.

— Мы оба знаем, как легко я могу заставить тебя согласиться, малышка, — прошептал я, облизав ее ухо. — Даже сейчас я чувствую твой интерес. Но я не стану трахать тебя, Дачиана, — потершись носом о ее горло, я отодвинулся, чтобы заглянуть ей в глаза. — Хочешь знать, почему, детка?

Я соприкоснулся с ней губами, удерживая ее взгляд, пока она не могла пошевелиться под натиском вызванных мной ощущений.

Ей нравились мои действия, и отчасти она хотела, чтобы я взял ее силой, потому что тогда у нее бы появилась причина меня ненавидеть.

К несчастью для нее, я был умней. Поскольку в отличие от тех альф, полностью контролировал свои побуждения. Я никогда не использовал свои возможности, чтобы преднамеренно навредить другому волку.

— Я не трахну тебя, потому что альфа обязан уважать свою женщину. Я знаю, что ты не готова, даже если твое тело говорит иначе, — проведя зубами по нижней губе Дачианы, я тихо зарычал,