Поначалу Джереми, казалось, взялся за ум и несколько съемок провел просто блестяще. Довольные заказчики не скупились, выписывая чеки. Но хватило его ненадолго… Лишь позднее Мэри поняла: Джереми просто был не создан для систематического труда ни в какой области. За периодами деловитости у него неизменно следовали приступы глубочайшей депрессии. Единственное, что радовало его, — это тренировки, но их он тоже частенько отменял, пролеживая целыми днями на диване с книгой, вроде «Жизнеописания Лао-цзы»…

Это и печалило Мэри, и одновременно радовало — очень уж несимпатичны были ей хмурые парни, воспитанники мужа. Впрочем, ей было не до того, чтобы доискиваться причин своей антипатии — стояло лето, самая урожайная на натурные съемки пора…

Потом Мэри не раз спрашивала себя, в ее ли власти было остановить тогда приближавшуюся катастрофу. Она чистосердечно полагала, что просто «упустила» Джереми.

Хватит! От этих воспоминаний делается так больно, что хочется выть… Все не раз прокручено в памяти. Не пора ли остановиться?

Светало. Мэри вновь взглянула на часы. Без четверти шесть. Неужели уснуть так и не удастся? Она опустила веки, потом прижала ладони к лицу… Утренний свет все равно сочился сквозь пальцы, от него делалось больно глазам. Неужели ее все-таки контузило? Как же болит голова…

Мэри нехотя встала, поплелась в ванную и стала рыться в аптечке в поисках парацетамола. Взгляд упал на пузырек йода, и она тотчас вспомнила вчерашнего полицейского. По первому впечатлению этот тип прост, как угол дома…

Впрочем, она не намеревалась с ним откровенничать. Ну а если он все же заявится, придется деликатно выставить его за дверь. Это ее право. И тут в гостиной взорвался звоном телефон. Мэри кинулась туда как ошпаренная, боясь, что трезвон разбудит Джея, но, протянув руку к аппарату, вдруг застыла. На лбу выступила испарина. Это еще что за новости, одернула себя Мэри и решительно схватила трубку.

— Аврал, малыш, аврал! — заорала ей в ухо трубка голосом Алекса.

Мэри слабо охнула и опустилась в кресло. Похоже, уик-энд накрылся.

— Говори, мучитель, — обреченно вздохнула она. — Только не вопи так — голова раскалывается…

— Если у тебя голова раскалывается, малыш, что тогда делает моя? — уже гораздо тише спросил Алекс. — Вчера я надрался так, что даже Клэр изумилась. Собственно, она и разбудила меня час тому назад, поведав о вчерашнем…

— И мне надлежит нестись к тебе с ящиком ледяного пива? — язвительно поинтересовалась Мэри, потирая виски.

— Все гораздо хуже! Оказывается, вчера на моей выставке побывал один парфюмер. Так вот, ему позарез нужна реклама новых духов «Мадонна». Причем срочно! Пару недель назад он заказал ее Питеру Бруксу, но тот облажался. И этот толстосум, посмотрев мои картинки, во всеуслышание объявил, что разрывает контракт с Бруксом. Нам светят сказочные бабки! Короче, малыш, у тебя полчаса на сборы.

— Час, — решительно поправила его Мэри. — И пришли за мной машину.

— Что, твой «клоп» приказал долго жить?

— Не в этом дело, — Мэри начинала сердиться. — Я не в форме.

— Вот те на… Мне казалось, ты рано уехала. Ладно, так уж и быть — в половине восьмого Клэр за тобой заедет.

Ну, разумеется, ехидно подумала Мэри, подружка Алекса свежа как майский ландыш, ведь фотомоделям спиртное строжайше заказано, а Клэр трясется над своей внешностью, не позволяя себе ни малейших излишеств. Максимум, на что она вчера отважилась — это окунуть язычок в шампанское…

— Угадать с трех раз, кто модель? — хмыкнула Мэри.

— Да ладно тебе… Клэр уже чистит перышки. Так что ты тоже собирайся — и вперед!

— Ой, еще одно условие, — спохватилась вдруг Мэри. — Джей поедет со мной, а то мне не с кем его оставить. Лурдес отправилась в Нью-Джерси к сыну. И попрошу не давать ему смотреть картинки в «Пентхаусе», как в прошлый раз!

— Договорились… — уныло протянул Алекс. — Только скажи парню для острастки, что ежели будет мешать, — зажарю и съем! Ну, до встречи!

Положив трубку, Мэри еще несколько минут просидела в кресле без движения. Алекс не впервые ломал ее планы, но сегодня «сюрприз» был совсем уж некстати. Мало того что придется отложить поход в музей с сыном, она просто валится с ног после очередной бессонной ночи. Но делать было нечего, и Мэри поплелась в ванную…

Стоя под ледяным душем, она ждала, когда утихнет боль в висках, но тщетно. Продрогнув до костей, она выключила воду и отправилась одеваться. Натянув черные джинсы и белую майку-безрукавку, Мэри, подумав, надела сверху клетчатую рубаху размеров на пять больше, чем ей требовалось. Поглядев на себя в зеркало, измученная женщина только вздохнула. Оно отражало неприкрытую правду жизни в виде потухших глаз, обведенных темными кругами, и землистой бледности щек. Плевать, подумала Мэри, яростно расчесывая волосы щеткой… Гораздо хуже было то, что голова болела по-прежнему. Неужели она так и не приняла парацетамол? Или у нее на самом деле провалы в памяти? Достав из аптечки таблетку, Мэри сунула ее в рот, потом, подумав, взяла еще одну.

Готовя на кухне завтрак для сына, Мэри снова услышала телефонный звонок. Наверняка с похмелья Алекс запамятовал сказать ей нечто чрезвычайно важное.

— Ну что там еще, изверг? — рявкнула она в трубку.

В ответ — тишина… Мертвая, неестественная. У Мэри вдруг пересохло во рту, унявшаяся было головная боль тотчас вернулась. Трясущейся рукой Мэри бросила трубку. Она даже не пыталась анализировать, что так испугало ее, просто без сил опустилась на табурет и замерла, — словно зверек, заслышавший поступь подкрадывающегося охотника…

— Ма-а…

На пороге кухни возник заспанный Джей в одних трусиках.

Мэри молча раскрыла ему объятия, и малыш, прошлепав босыми ногами по полу, ткнулся носом ей в колени. Надо было срочно брать себя в руки. Мэри объяснила сыну, что они едут в мастерскую к Алексу и велела поскорее одеваться. Джей не спорил, только попросил:

— А можно взять с собой моего Томогучи? Если с ним долго не играть и не кормить его, он заболеет…

— И все взрослые будут целый день слушать его писк?

Мэри не особенно жаловала странного виртуального зверька, подаренного внуку дедушкой Майклом, и понятия не имела, как с ним следует обращаться. Но Джей обожал игрушку, даже спать ее клал рядом с собой.

А малыш уже крепко обнимал маму.

— Он не будет никому мешать, вот увидишь! Мы с ним станем потихонечку играть… Мам, а когда ты была маленькая, у тебя был Томогучи?

— У меня была нормальная живая собака! Марш одеваться и чистить зубы — завтрак на столе!

Когда через полчаса раздался звонок в дверь, оба — и мать, и сын — были готовы. Свежая и бодрая Клэр в салатовом топике и белых джинсах ворвалась в квартиру подобно смерчу.