стараться изо всех сил, в лучшем случае, я смогу приехать ближе к полуночи.

На работе все, как и я, обиженные на шефа и хмурые от безнадежно испорченного выходного. Даже Колесников ходит понурый и никого не трогает. У нас в кабинете, как всегда, свое государство. Ребята, в качестве протеста, разливают по кружкам виски с колой и включив любимую всеми Нирвану, наслаждаются общением. От первого предложения выпить я категорически отказываюсь. Но им так весело, а мне так грустно и одиноко. В общем, второй заход я все же решаю не пропускать. Уже через полчаса, мы дружно хохочем, вспоминая различные истории из практики.

— Ребят, а если проверка и правда приедет, а мы тут с вами пьяные немного?

Жорик отмахивается.

— Да никто не приедет. У меня друг работает в Управлении. Он сказал, что их всех сегодня по ресторанам возят, развлекают.

— А почему же нас шеф не отпускает по домам?

— Это только у него узнать можно, — хмыкает Илья.

— Ребят, я еще одну историю вспомнил, — едва ли не подскакивает с места Жорик.

— Ну давай, жги, — потешается с него Илья.

— Как-то приехали мы на арест, — начинает Жорик, но, вдруг открывается дверь кабинета, и мы застываем в изумлении, глядя на стоящего в проеме шефа.

Он проходится по нам сердитым взглядом.

— Ева Сергеевна, собирайтесь, мы выезжаем на исполнительские действия, — произносит строгим, не терпящим возражений тоном.

— Шеф, а когда мы будем свободны? – вклинивается в разговор Илья.

— Рабочий день до трех часов дня. Занимайтесь, — бросает на ходу и, развернувшись, исчезает в коридоре.

Мы снова в его машине. Снова полная тишина и повисшее между нами напряжение. Я демонстративно отворачиваюсь к окну и смотрю на проносящиеся мимо пейзажи.

— Что там со счетами Пятницкого?

— Арестовала, там по нулям. На счету в одном банке копейки, около пятидесяти тысяч, — отвечаю, не поворачиваясь к нему.

— По имуществу? — делает вид, что не замечает моего настроения.

— Запросы в ФРС отвезла вчера утром. В понедельник будут готовы, — бросаю на него мимолетный взгляд. Егор кивает, сосредоточено смотря на дорогу. Собран, холоден. Ведет себя, будто и не было между нами ничего.

— Егор Анатольевич.

— Егор, — перебивает, заставляя замолчать. Спустя пару мгновений поясняет.

— Когда мы наедине, называй меня по имени. А то чувствую себя стариком, — вздергивает бровью, а губы трогает легкая улыбка.

— Хорошо, — улыбаюсь в ответ, хотя еще пару минут назад была чертовски зла на него.

— Меня переводят к Каю? – спрашиваю и только потом понимаю, как назвала Николая Германовича. Но Егор не делает мне замечания. Значит, в курсе этого прозвища.

— А ты хочешь?

Его взгляд заставляет меня дрожать.

— Нет, конечно, — отвечаю, ни секунды не раздумывая. Мне даже немного обидно от его предположения.

Егор ухмыляется и спустя несколько секунд молчания, отвечает.

— Не переживай, я тебя не отдам.

В этом я почему-то не сомневалась.

— Зачем я ему понадобилась?

Егор бросает на меня задумчивый взгляд.

— А ты не догадываешься?

— Нет, - отвечаю честно.

— Понравилась ты ему. Сражен красотой твоей наготы, — ухмыляется, отворачиваясь. Вижу, как сильно его пальцы стискивают руль и понимаю, что он еле сдерживается.

Когда Кай видел мою наготу?

— Это после инцидента в архиве? Весь переполох из-за того, что он увидел меня в нижнем белье?

Мне хочется рассмеяться. Боже, какая глупость!

Егор не разделяет моего веселья. Он слишком напряжен сейчас.

— Получается, что так. Закрываться лучше надо,— бросает холодным тоном.

Меня обижают его обвинения. Можно, подумать, я хотела, чтобы Кай увидел меня полуголой.

— Я Нину просила постоять на стороже, кто ж виноват, что она отлучилась? Егор молчит. Только пальцы сильнее руль сжимают. А я наконец-то понимаю причину плохого настроения шефа в эти дни.

Через двадцать минут, я теряю терпение и решаюсь задать главный вопрос:

— А куда мы едем? Что за исполнительские действия?

— Сколько твоей маме исполняется сегодня лет? – отвечает вопросом на вопрос. Словно и не слышит меня.

— Шестьдесят. А при чем тут это?

— Во сколько начало праздника?

— В пять часов, — отвечаю, начиная подозревать неладное.

— Хорошо, — кивает, не сводя взгляда с дороги.

А я словно на иголках после его слов. Неужели он везет меня к маме? Глупости! Не может этого быть...

По всей видимости, все написано на моем лице. Спустя несколько минут, губы шефа кривит улыбка.

— Ну не могу же я лишить твою маму праздника, — повернувшись, он бросает на меня нежный взгляд.

А у меня сердце из груди выпрыгивает. Именно в этот момент я поняла, что окончательно и бесповоротно влюбилась в этого мужчину.

***

Через полтора часа мы были на месте. Поцеловав меня на прощание, Егор пообещал прислать за мной машину. Заходить к маме отказался, сославшись на огромное количество предстоящих дел.

Я успела к самому началу застолья. Маминой радости не было предела, как и моему счастью. Выходные прошли празднично, радостно, в уютной домашней обстановке. Глубокой ночью, лежа в кровати, мне так хотелось написать ему. Но я держалась. Егор не тот, кто будет перебрасываться смайликами в сообщениях.

Вечером в воскресение, Егор, как и обещал, прислал за мной водителя. А утром в понедельник на работе меня ждал очередной сюрприз.

— Ева, привет! С тебя тысяча на подарок шефу, — вместо приветствия заявляет Нина, едва я переступаю порог приемной.

— На какой подарок? — смотрю на нее, искренне не понимая, о чем она говорит.

— А ты не в курсе? У шефа сегодня день рождения. Вечером идем в ресторан на корпоратив. Шеф всех девчонок отпускает в три часа. Так что бежим по салонам, приводим себя в порядок, — довольно улыбается приятельница, поправляя прическу.

— Ты не могла мне раньше про день рождения сказать? — злюсь не на шутку. Почему никто не предупредил? Я ведь не готова совсем: ни в салон не записалась, ни подарок не купила. Хотя подарок… что ему дарить? И стоит ли вообще? Знакомы неделю, отношения вообще не понятные у нас.

— Да как- то не до этого было, — пожимает плечами Нина и отмахивается от меня.

На утренней планерке, поздравляем шефа. Он смущенно улыбается и напоминает о вечернем сабантуе. Первую половину дня я