– Не могу дождаться, чтобы ее увидеть, – сказал он.

– Считай, дождался. – Остановившись, Ковбой вытянул руку и указал на ближайшую спасательную вышку. Это была самая обыкновенная вышка, выкрашенная в белый цвет, с деревянной лестницей, ведущей на смотровую площадку. Там, наклонившись вперед и опершись руками на перила, стояла девушка.

– Это она? – спросил Джереми.

– Так точно.

Они подошли ближе.

Она стояла вполоборота, так что Джереми не видел ее лица. Но даже так она выглядела великолепно. Росту в ней было, как показалось Джереми, почти шесть футов. Обнаженные ноги, бронзовые от загара, были красивыми и сильными. Одета она была в красные шорты и белую рубашку навыпуск.

Шорты с рубашкой висели на ней свободно, но не могли скрыть упругости и объема ее ягодиц. Ветер колыхал ее рубашку, обрисовывая грудь и идеально плоский живот. Волосы, стянутые в хвост, сверкали золотом.

Если она и на лицо такая же…

– Эге-гей! Таня! – гаркнул Ковбой, подходя к подножию лестницы.

Повернув голову, Таня посмотрела вниз. Ее глаза были скрыты за темными очками.

Но даже в очках ее лицо было прекраснее, чем Джереми представлял себе со слов Ковбоя. Не просто прекрасное – волшебное. Золотистая челка спадала на высокий лоб. Резко очерченные скулы, кожа, настолько загорелая, что на ее фоне зубы сияли белизной. Рот чуть широковат, полные, чуть темнее кожи губы оттеняли величественную красоту ее лица, отчего оно выглядело беззащитным и одновременно до боли эротичным.

– Привет, Ковбой, – произнесла она. Как и ожидал Джереми, у нее был грудной чистый голос.

– Нынче вечером все в силе?

Она повернулась к Джереми. У него возникло чувство, что он тает, как кусок масла на сковородке.

– Насчет Герцога не волнуйся. Он парень что надо. Кстати, хочет с нами. Потому я его и привел. Надеюсь, ты не против? И еще Лиз хотела спросить, можно ли ей взять с собой двоюродную сестру?

– Нет.

Внутри у Джереми все сжалось. К горлу подкатил ком.

Раскусила. То-то все слишком хорошо шло! Пустить пыль в глаза Ковбою он смог, но ей… Она смогла увидеть его насквозь. Поняла, что он изгой. Черт. Черт!

Таня отошла от перил. Подойдя к лестнице, она наклонилась и устремила взгляд на Ковбоя. Божественная, прекрасная… и грозная.

– Это касается только нас, – сказала она. – Чужакам нос совать нечего. И вам с Лиз пора бы это усвоить.

– Но Герцог местный. Он только переехал.

Сняв очки, она посмотрела на Джереми. Ее глаза могли затмить голубизной полуденное небо. Она изучала Джереми. Его сердце пустилось в галоп. Ноги обмякли.

– Без сопливых обойдемся, – изрекла она.

Эти слова будто окатили его ведром ледяной воды.

– Эй! – рявкнул кто-то на Таню.

Это я, осознал Джереми. Это я сам кричу.

– Да пошла ты! – выпалил он.

Он все еще держал в руке «Супервафлю». Остаток рожка с лужицей расплавившегося мороженого в глубине.

Он швырнул его.

Мороженое выплеснулось. Но не все. В рожке еще оставалось достаточно. Оно забрызгало Тане бедро, а часть попала даже в штанину ее свободных шорт.

Джереми смотрел во все глаза, не веря в содеянное.

Рожок отлетел, а Таня ринулась вниз по лестнице.

– Боже, Герцог… – услышал он слова Ковбоя.

Пожалуй, самое время дать деру. Вместо этого он остался на месте, вытянув руки по швам.

Таня ухватила его за ворот расстегнутой рубашки и вздернула на цыпочки. Она смотрела прямо ему в глаза. Ее верхняя губа чуть приподнялась, обнажая зубы:

– Ты, крысеныш…

– Да пошла ты, сестренка. Драть тебя с кобылой вместе, на которой прискакала.

Он не мог поверить, что такое сказал.

Вот теперь она меня точно убьет.

Вместо этого она с невероятной силой рванула его за ворот рубашки, буквально содрав ее. И тут же сунула ему в руки.

– Вытри за собой.

Его сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

– Что?

– Ты слышал, что я сказала.

Надавив на плечи, она поставила его на колени.

Он смотрел, как белая струйка мороженого медленно стекает по ее бедру. Подняв руку, Джереми провел по нему краем рубашки, стирая крем и чувствуя при этом упругость ее мышц. Во рту пересох-ло. Из легких будто вышел весь воздух, сердце готово было выскочить из груди.

Оттерев бедро, он остановился и перевернул рубашку сухой стороной. Подвернув рукав, прошелся им по шортам. И опустил руку.

– Эй, ты не закончил.

– А?

– Доведи дело до конца.

Обернув ладонь рубашкой, словно в перчатку, он снова коснулся ее ноги, а затем скользнул под шорты. Ткань рубашки тут же увлажнилась. Он ощущал гладкость Таниной кожи. И ни намека на трусики.

– Ты только все размазываешь.

Она вытащила его руку наружу, нашла на рубашке сухое место, снова обернула ею руку и отправила обратно.

Болезненное вожделение. Стыд. Теснота. Жар.

Он тер. Он осязал ее. Ее ногу, ложбинку, где нога соединяется с телом. Стоит лишь продвинуться еще на несколько сантиметров…

О Боже. Боже! Так близко!

Только не делай этого!

Бога ради! Нет! Не надо!

Он выдернул руку. И посмотрел на Таню снизу вверх.

– Что надо сказать? – спросила она.

Он пожал плечами.

– Что надо сказать?

– Спасибо, – буркнул Джереми.

– Ха! – услышал он возглас Ковбоя.

– Встань.

Он встал.

Губы Тани изогнулись в улыбке:

– В час ночи. Прямо под клоуном.

– То есть я могу прийти?

– Да, – в ее дымчато-голубых глазах сверкнула насмешка. – Ковбой, введи его в курс дела. И вели Лиз оставить двоюродную сестрицу дома. Или может сама не приходить.

Глория Вестон

МОНСТРЫ СРЕДИ НАС

Его зовут Гаррисон Бентли. Друзья называют его Бентсом. А некоторые из нас – троллем.

Несколько дней назад его жестоко избили, раздели догола и привязали к одному из аттракционов под названием «Ураган» в Фанленде. На лоб приклеили записку: «Привет от Огромного Козла Графа».

Нет, аттракцион не оборвал жизнь Гаррисона Бентли, когда начал работать, отнюдь. Нет, вагончики не сошли с рельсов вместе с пассажирами от удара о его тело. Гаррисона успели вовремя обнаружить, предотвратив тем самым трагедию.