— Хорошо, если она не для нас, тогда для кого?

— Для Джонсонов.

— Для кого? — переспросила женщина и, внезапно вспомнив, кивнула. — Ах, да, конечно. Нам время от времени приносят посылки для них. Видимо, срок действия пометки о пересылке истек.

Они переехали, сказала женщина. Но кто «они»? Она могла говорить о сестре и матери. Элли по-прежнему не знала, выжил ли отец.

— Не знаете, куда они переехали?

— Нет, — ответила женщина.

— Кажется, кто-то из них пострадал в автокатастрофе? — спросила Элли. — Я что-то слышал, кажется, дочь погибла?

— К сожалению, мне об этом ничего не известно. Простите.

Элли набралась смелости и задала вопрос, интересовавший ее больше всего.

— А вы здесь давно живете?

— Почти три года.

Элли закрыла глаза и попыталась усвоить то, что услышала. Она в Стране затерянных душ уже три года. Для нее ничего не изменилось, даже возраст. Ей все еще четырнадцать. Когда успело утечь так много воды?

— Постойте, — сказала женщина. — Конечно, я не уверена на сто процентов, но, кажется, разговор шел о Мемфисе. Мне кажется, они переехали туда.

Это возможно, подумала Элли, там живут родственники мамы… но значит ли это, что, когда папа погиб в автокатастрофе, мама продала дом? Информация была полезной, но не давала ответов на все вопросы.

Женщина переложила ребенка на другое бедро, чтобы дать отдохнуть руке. Очевидно, она хотела как можно скорей закончить разговор.

— Возможно, соседям еще что-то известно, но многие приезжают сюда только на лето.

— Спасибо. Извините за беспокойство, — сказала Элли.

Несмотря на протесты ребенка, расстроенного тем, что большая коробка ему не достанется, женщина закрыла дверь.

Элли обошла все дома на улице, но соседей по большей части дома не было, а те, кто был, не могли сообщить ей ничего интересного.

Элли вернулась к фургону, последний раз вдохнула теплый летний воздух и выскочила из тела курьера. Выходить из тела живого человека было так же неприятно, как входить, и порой из «болванки», которая хорошо подходила Элли, выбраться было трудно, особенно если провести в чужом теле продолжительное время. К счастью, курьер был не из таких. Элли удалось выбраться без особых хлопот, она «сняла» тело, как рабочую одежду слишком большого размера. Она испытала головокружение и инстинктивный ужас души, расстающейся с телом. Справившись с трудностями перехода, Элли открыла глаза и обнаружила, что мир живых, как ему и было положено, снова превратился в размытую акварель. Она вернулась в Страну. Курьер, стоявший рядом с ней, слегка покачнулся, затем потряс головой, чтобы избавиться от неясных неприятных ощущений, и понес посылку туда, куда собирался ее доставить. Он так и не понял, что произошло.

— Что случилось? — спросил Мики, подходя к ней. — Они дома? Ты поговорила с ними?

— Они переехали в Мемфис, — сказала Элли, чувствуя, что голова все еще кружится.

Мики вздохнул.

— Ясно… Теперь, я так понимаю, нужно ехать в Теннесси.

Элли виновато улыбнулась, хотя в душе за собой особой вины не чувствовала. Она была обескуражена тем, что родной дом перестал быть ее домом, и тем, что предстоит новое далекое путешествие. Впрочем, в этой необходимости заключалась и возможность получить желанную отсрочку, ведь Мемфис был так далеко… Значит, ей не придется расставаться с Мики, по крайней мере, не так скоро!

Элли посмотрела на мальчика. Ей показалось, что он вырос. Странно. Но объяснение тут же нашлось.

— Ты проваливаешься, — заметил Мики.

Элли рассмеялась и протянула ему руку. Он взял ее своей нежной, но крепкой рукой и помог девушке выбраться. Ребята сели на лошадь и собрались уезжать. Элли в последний раз посмотрела на курьера, возвращавшегося к машине. Она не могла не признать, что находиться в чужом теле приятно. Каждый раз, когда она овладевала живым человеком, ей все меньше хотелось выходить.

В книге «Внимание. Это тебя касается» Мэри Хайтауэр рассказывает о Стране следующее: «Сыщики, вернувшиеся из диких краев, рассказывают истории о странных, загадочных и порой опасных вещах. Правдивы они или ложны — для разумного призрака значения иметь не должно. Все наделенные здравым смыслом люди понимают, что неизведанные земли оттого так и называются, что никто не знает, что на них находится, а стало быть, нужно оставить мысль об их изучении. Выходить за пределы защищенной зоны всегда опасно; нарушая границы дозволенного, ничего, кроме неприятностей, не заработаешь».

Следует отметить, что Мэри написала это еще в те времена, когда ее вотчиной были башни-близнецы.

Ник никогда еще не видел города, в котором было бы так много мертвых мест. Они встречались так часто, что применить к ним слово «места» было уже практически невозможно. Атланта была в равной степени частью мира живых и Страны затерянных душ. Улицы выглядели странно — брусчатка на них резко сменялась асфальтом, а кое-где пробивался обычный утоптанный грунт. По бокам вперемежку стояли современные уличные фонари и старомодные газовые рожки. Дома разных эпох никак не могли поделить место, силясь завоевать право называться «доминирующей реальностью». Глядя на этот хаос, Ник понимал, что все его знания, накопленные за время жизни в Стране, здесь казались лишь жалкими обрывками. С таким же успехом он мог сказать, что не знает ничего.

Поезд под чутким руководством Ту-ту Чарли медленно катился по рельсам, по которым в свое время шли вагоны с солдатами, многие из которых впоследствии погибли на полях сражений в Гражданской войне. По мере приближения к центру города земля поднималась и наполняла поезд, который, казалось, погружался в асфальтовую реку.

— Мы тонем! — закричал Джонни-О. — Проваливаемся под землю! Останови поезд!

— Мне так не кажется, — отозвался Чарли. — Скорее, улица поднимается. Мы по-прежнему катимся по рельсам.

— У меня такое чувство, что это не последний сюрприз, — сказал Ник.

Давным-давно, когда в городе началась война между автомобилями и железными дорогами, жители столкнулись с дилеммой. Атланта была ключевым железнодорожным узлом для всего юга страны, и поездов в городе было так много, что для автомобилей места просто не нашлось. Тогда у градостроителей возникла великолепная мысль. Слова «великолепный» и «градостроитель» сочетаются редко, но в данном случае решение оказалось не только удачным, но и элегантным. Почему бы не построить дороги поверх железнодорожных путей?

Так и было сделано. Над центральной железнодорожной развязкой возвели нечто вроде мостов, и город поднялся почти на пятнадцать метров. Первый этаж каждого здания стал подвальным, а второй этаж — первым. Потом автомобильный транспорт одержал верх над железнодорожным, движение поездов прекратилось, а подвальные этажи зданий оказались заброшенными. Так родилась «подземная» Атланта, и, хотя современные бизнесмены превратили часть пустующих помещений в магазины, большинство их стало территорией Страны затерянных душ.