Стала понятна задумка командира: пусть татарин проведет их в Комиссариат, представит главным воякам, а уж там батя поведает о сути проблемы. И питерцы, им вдохновленные, справятся с угрозой, ибо кто предупрежден, тот вооружен. Кстати, о какой опасности говорил отец?..

Данила незаметно для Бахира поднял шляпу, нахлобучил на голову отца так, чтобы прикрыть слизня на затылке. «Варяги» и профессор Сташев двинули вслед за лейтенантом. На них смотрели как на врагов народа, которых все еще выбрасывали из кузова «Урала». Дай местным волю, и они живо оттащат чужаков в общую кучу…

— Эти со мной! — мимоходом обронил Бахир охране, потянувшейся за автоматами.

— Расслабьтесь, мальчики. — Ашот не удержался от шуточки в своем неподражаемом стиле. В смысле, не стоит ему подражать, если хотите состариться и понянчить внуков.

Короче говоря, по протекции Бахира они без труда проникли в здание.

Внутри все двигалось, спешило, толкалось. Каблуки армейских ботинок громыхали чуть ли не в ритме чечетки, пахло махоркой и оружейной смазкой. Портьеры с окон безжалостно сорвали и свалили вместе с карнизами у стен. Оконные проемы — очень большие — заложили мешками с песком, оставив щели-бойницы для пулеметов, у которых дежурили бойцы. Судя по красным воспаленным глазам, пулеметчиков давно не сменяли.

— У нас каждый солдат на счету, — прокомментировал ситуацию Бахир. — Гарнизона, перешедшего на сторону восставших, реально мало, чтобы контролировать острог. Тяжело это — возложить всю полноту власти на свои погоны. — Он вздохнул.

— Бахир, ты кого это притащил? Чего ты дрянь всякую сюда тащишь, а?! — Дорогу «варягам» и их провожатому преградил высокий широкоплечий мужчина лет пятидесяти. На коротко стриженном черепе, как приклеенный, сидел десантный берет. Камуфляж вояки был заляпан засохшей уже кровью. Седые усы почти скрывали шрам на верхней губе.

— Товарищ верховный комиссар, это наши московские друзья, я вам о них рассказывал, они здесь не просто, они с дипломатической миссией, реально хотят выступить перед собранием, восстановить дружеские отношения, нарушенные вследствие боевых действий!.. — протараторил лейтенант, вытянувшись по стойке «смирно».

Усатый мужчина — верховный комиссар — окинул гостей северной столицы оценивающим взглядом, нахмурился. Гости ему не понравились. Внешний вид Мариши с Даном опять же… Вот крикнет он бойцам, чтобы взяли чужаков под белы ручки да проводили в подвал, и пусть там мастера заплечных дел наведут с ними дипломатические отношения…

— Оружие сдать. Бахир, организуй. И ждем, товарищи. Рады, приятно, что заглянули к нам. — Верховный комиссар попытался изобразить улыбку. Не получилось. На каблуках он развернулся на сто восемьдесят градусов и удалился за массивную лакированную дверь.

— А комиссар-то носок не тянет, ай-я-яй! — Отдав автомат воинам, которых подозвал лейтенант, Ашот вывернул карманы — мол, пусто, гаубицу не спрятал.

«Варяги» дружно на него зашикали, чтобы держал рот на замке, не ляпнул чего, а вот Бахиру шутка понравилась, он хохотнул даже. Потом закашлялся, посерьезнел:

— Прошу!

Первой в зал для приемов вошла Мариша, замыкал колонну московских «послов» Данила.

Дубовые столы в центре зала стояли буквой «П». Стулья с гнутыми ножками взяли столы в плотное окружение. Графины с водой и переполненные пепельницы насели на столешницы сверху, лишив возможности отступить за дверь — куда Дану сразу же захотелось, стоило только попасть под перекрестный огонь взглядов питерских вояк. Людей в погонах тут хватало с избытком, и смотрели они преимущественно хмуро и прищурившись, точно целясь. Если бы взгляды убивали, то «варягов» уничтожили, воскресили и опять расстреляли бы раз десять минимум.

Дан уставился на красные флаги с коммунистической символикой — из музея притащили, не иначе. Уж лучше смотреть на флаги, чем на грозных мужчин сплошь в медалях. Молодежи среди них немного, в основном тут те, кому за полтинник. Двое одеты в кожаные куртки, прочие — в камуфляже. Все вооружены — пистолеты в кобурах, автоматы еще. На столе, перекладине буквы «П», замечена шашка в ножнах. За столом этим сидел верховный комиссар.

Когда «послы» выстроились перед новыми хозяевами острога, верховный комиссар чуть приподнялся, упираясь ладонями в столешницу:

— Товарищи, перерыв окончен. Работаем дальше, продолжим военный совет. На повестке дня появился внеочередной пункт. Он перед вами. Хочу представить вам дипломатическую делегацию из Москвы.

Вояки загудели, как рой растревоженных ос.

— Шустро! — перекричал коллег внушительный мужик, на его куртке майорским погонам было слишком много места. — Нам бы такую оперативность. Мы вас внимательно слушаем, товарищи.

Вояки как по команде замолчали. Казалось, они перестали дышать.

Гурбан вышел из строя гостей, назвался сам, озвучил имена подчиненных и добавил:

— Также в состав делегации включен известнейший ученый, профессор Павел Николаевич Сташев. У профессора есть важное сообщение для руководства Ленинграда. Я прошу ответственно отнестись к его словам.

Тишина в зале стала не просто напряженной, но ощутимой — будто воздух заменили вмиг затвердевшей прозрачной массой, не способной передать звуковые колебания. Комиссары ждали, что скажет ученый.

Качнувшись, профессор шагнул к Гурбану, вцепился ему в локоть. Данила с ужасом понял, что новое тело отца в любой момент может отказать, рухнуть на пол перед собранием и это будет крахом того, ради чего они здесь. Контроль над организмом почти утрачен, сознание Сташева-старшего едва теплится в оболочке зомби.

Голос профессора прозвучал глухо, невнятно, будто вместо воздуха вокруг него была прозрачная масса:

— Господа… простите, товарищи! Я знаю, как разом покончить со всеми слизнями на планете. Нужно срочно — сегодня, сейчас же! — организовать экспедицию на Кольский полуостров, в поселок Гремиха. Там, неподалеку от берега…

Его грубо перебил верховный комиссар, скрестивший руки на груди:

— Что вы говорите, прямо-таки одним махом уничтожить всех слизней? А может, профессор, заодно всех тараканов уничтожим? И вернем старые добрые времена? Жаль, в Ленинграде нет ни одного психиатра, ваш случай понравился бы специалистам.

Обстановка как-то сразу разрядилась, напряжение спало. Послышались смешки. Кое-кто из вояк закурил и заговорил с соседом о чем-то своем.

Сташев-старший растерялся:

— Психиатр? О чем вы…

— Ну, допустим. — Верховный комиссар жестом велел ему замолчать. — Чисто гипотетически. Ну, что вы действительно способны на то, о чем тут басни рассказываете. А почему такая срочность? Почему не сию секунду?

— Шустро, да! — Плечистый майор опять оказался самым громким среди своих коллег. — И почему не шустрее, да?

Профессор накренился, Гурбан подхватил его, не дал упасть.